European Court of Human Rights: Case of Eminbeyli v. Russia, 2009.

ДЕЛО «ЭМИНБЕЙЛИ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

Данное Постановление станет окончательным после выполнения условий, изложенных в п. 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может подлежать редакторской правке.

По делу «Эминбейли против Российской Федерации»

Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

а также при участии С. Нильсена, Секретаря Секции Суда, заседая 5 февраля 2009 г. за закрытыми дверями, вынес следующее Постановление:

1. Дело было инициировано жалобой (№ 42443/02), поданной 23 августа 2002 года в Европейский Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция») лицом без гражданства Гундузом Айдин-оглы Эминбейли (далее - «заявитель»), этническим азербайджанцем.

2. Заявителя, которому была предоставлена бесплатная правовая помощь, представляла в Европейском Суде О. Цейтлина, адвокат, практикующая в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены П. Лаптевым, бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он был задержан незаконно, что ему не сообщили причины его лишения свободы, и что доступный ему судебный контроль в деле о его задержании оказался неэффективным.

4. 2 сентября 2005 г. Председатель Первой секции принял решение сообщить о жалобе властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои замечания в письменном виде. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по существу и по вопросу приемлемости. Изучив возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

6. Заявитель родился в 1956 г. и проживает в Швеции.

7. 26 февраля 1996 г. заявитель прибыл в Россию из Азербайджана. В апреле 2001 г. он просил у Представительства Верховного комиссара ООН по делам беженцев в г. Санкт-Петербурге предоставить ему статус беженца. Спустя четыре месяца ему был предоставлен статус беженца, и заявителю сообщили о его праве выехать в Швецию.

8. 10 сентября 2001 г. исполняющий обязанности начальника управления милиции г. Гянджа Азербайджанской Республики отправил по факсу начальнику городского управления внутренних дел г. Санкт-Петербурга письмо с просьбой об аресте заявителя. Письмо гласило следующее:

"[Мы] просим вашего содействия в поимке преступника, [заявителя], разыскиваемого нами за совершение преступления (кража государственной собственности), предусмотренного статьей 88-1 Уголовного кодекса Азербайджанской Республики... уго ловное дело № 10/295. Ордер на арест и ордер на транспортировку выданы 29 мая 1995 г. первым заместителем военного прокурора Азербайджанской Республики". К письму был приложен перевод ордера на арест от 29 мая 1995 г.

9. 13 сентября 2001 г. Генеральный прокурор Российской Федерации получил письмо от Представительства Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Московской области, в котором сообщалось о наличии у заявителя статуса беженца. Письмо гласило следующее:

"Региональное Представительство Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Российской Федерации обращается к вам в связи с делом Гундуза Эминбейли, которое было рассмотрено Управлением верховного комиссара ООН по делам беженцев в июле 2001 г., в результате чего [заявителю] был присвоен статус беженца, а также решено, что ему необходима международная защита под мандатом Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев на территории Российской Федерации.

В августе 2001 г. Швеция приняла [заявителя] в качестве беженца с правом на постоянное проживание, в подтверждение чего ему были выданы билет и виза на въезд в эту страну.

Как следует из полученной нами информации, [заявитель] был объявлен в федеральный ро зыск на том основании , что азербайд жанские органы влас ти обвиняют его в совершении уголовных правонарушений; [обвинение] препятствует его выезду с территории Российской Федерации.

В связи с тем, что [заявитель] является доверенным лицом бывшего премьер-министра Азербайджана - С. Гусейнова, который впоследствии стал лидером оппозиции правительству Г. Алиева в Азербайджане, а также из-за того, что он работал с гражданином Азербайджана 3. Исмаиловым, чье дело рассматривалось прошлым летом Генеральной прокуратурой. Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев имеет основания прийти к заключению, что именно работа [заявителя] и его тесные связи с названными азербайджанскими политическими деятелями являются истинными причинами ордера, выданного властями Азербайджана.

Как нам сообщили из Паспортно-визовой службы г. Санкт-Петербурга, по месту которой проживает [заявитель], и куда он подавал свое заявление на получение визы, органы власти Азербайджана направили запрос на экстрадицию [заявителя].

Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев обеспокоено тем, что в случае высылки [заявителя] в Азербайджан возникнет опасность нарушения пункта 1 статьи 33 Конвенции ООН о статусе беженцев... а также Закона Российской Федерации от 25 октября 1999 г.... со стороны Российской Федерации. Статья 33 Конвенции о статусе беженцев запрещает выселение лиц в страну, где их жизнь и свобода будут находиться под угрозой преследования ввиду их расы, религиозных взглядов, национальности, членства в определенных социальных группах или политических взглядов".

Представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев по г. Москве отправило аналогичное письмо прокурору г. Санкт-Петербурга.

10. 19 сентября 2001 г. сотрудники милиции задержали заявителя согласно полученному по факсу письму от 10 сентября 2001 г. и поместили его под стражу в ИВС при ГУВД города Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Дознаватель милиции составил протокол о задержании заявителя. Протокол представлял собой двухстраничный напечатанный формуляр, в котором даты, имя и фамилия заявителя, а также основания для его задержания были вписаны от руки. Соответствующая часть протокола гласит следующее (напечатанный текст формуляра приводится обычным шрифтом, а данные, вписанные от руки, - курсивом):

«Я, [дознаватель], ... на основании ордера, выданного прокурором Республики Азербайджан А. Алиевым, задержал гражданина, [заявителя], дата рождения 9 апреля 1956 г.

Получение ордера на арест, выданного прокурором

Задержанный доставлен в отделение милиции № 78

О чем составлен настоящий протокол [подпись дознавателя].

Подпись задержанного [подпись заявителя]».

Вторая страница отчета содержала данные личного досмотра заявителя.

11. Заявитель настаивал на том, что его не известили о причинах его задержания, и он не получил заверенной копии ордера на арест.

"Позднее ему предоставили перевод ордера, который был приложен к письму от 10 сентября 2001 г. Заявитель также утверждал, что условия содержания его под стражей в изоляторе временного содержания были очень плохими.

12. 20 сентября 2001 г. Московское областное Представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев отправило от имени заявителя письмо начальнику управления внутренних дел г. Санкт-Петербурга с жалобой на задержание заявителя с целью выдачи и с запросом дополнительной информации по делу.

13. 24 сентября 2001 г. Представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев наняло адвоката О. Цейтлину для представления интересов заявителя. В тот же день Цейтлина посетила изолятор временного содержания с целью встретиться с заявителем, но ей не позволили увидеться с ним. Спустя два дня Цейтлина обратилась с жалобой к прокурору г. Санкт-Петербурга на то, что ее не допускают к ее клиенту.

14. 1 октября 2001 г. Цейтлина обратилась с заявлением в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга, требуя освобождения заявителя и жалуясь, что он был незаконно задержан и заключен под стражу. На копии жалобы адвоката проставлен штамп Дзержинского районного суда г. Санкт-Петербурга, показывающий, что жалоба была получена судом в тот же день, когда она была отправлена. На следующий день Цейтлиной было разрешено посетить заявителя.

15. Власти Российской Федерации, ссылаясь на письмо от заместителя председателя Дзержинского районного суда г. Санкт-Петербурга, заявили, что 9 октября 2001 г. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга направил жалобу Цейтлиной в прокуратуру г. Санкт-Петербурга, посчитав, что только генеральный прокурор обладает исключительной юрисдикцией на рассмотрение дел по экстрадиции. Цейтлина обратилась с жалобой в Санкт-Петербургский городской суд по поводу передачи ее жалобы органам прокуратуры. Санкт-Петербургский городской суд направил эту жалобу в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга принял решение рассмотреть заявление об освобождении и жалобы адвоката по существу и назначил первое заседание на 20 декабря 2001 г.

16. 5 октября 2001 г. Генеральная прокуратура получила от Генерального прокурора Азербайджанской Республики требование о выдаче заявителя. Азербайджанские власти заявили, что заявитель подозревается в совершении 1 сентября 1993 г. грабежа при отягчающих обстоятельствах с целью присвоения государственной собственности.

17. 22 октября 2001 г. Генеральный прокурор Российской Федерации, ссылаясь на пункт 1 статьи 33 Конвенции о статусе беженцев, отклонил требование о выдаче. Генеральный прокурор Российской Федерации подчеркнул, что заявителю был присвоен статус беженца, и что ему позволено переехать в Швецию на постоянное место жительство. Прокурор также отметил, что прокуратура г. Санкт-Петербурга получила постановление о немедленном освобождении заявителя.

18. По утверждению властей Российской Федерации, постановление Генерального прокурора Российской Федерации было получено прокуратурой Центрального района г. Санкт-Петербурга 25 октября 2001 г. Прокурор Центрального района г. Санкт-Петербурга сразу же санкционировал освобождение заявителя.

19. 5 ноября 2001 г. заявитель переехал в Швецию.

20. 20 декабря 2001 г. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга объявил недельный перерыв в производстве по делу о законности задержания заявителя, с тем, чтобы дать прокурору возможность изучить материалы дела. Следующее заседание, назначенное на 27 декабря 2001 г., было также перенесено на 4 февраля 2002 г. для получения дополнительных документов от сторон.

21. 8 февраля 2002 г. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга оставил без удовлетворения жалобу Цейтлиной на задержание заявителя. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга постановил, что задержание было законным. Заявитель был задержан по запросу властей Азербайджана с целью его выдачи. В Азербайджане против него было возбуждено уголовное дело, он скрылся от правосудия, и его задержание было санкционировано. Власти Азербайджана просили о незамедлительной выдаче заявителя и представили все необходимые документы в соответствии с требованиями Минской Конвенции о правовой помощи и правовых

отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. Заявитель был освобожден после того, как было отклонено требование выдаче.

22. Цейтлина подала апелляционную жалобу. Она жаловалась на то, что арест заявителя не был санкционирован так, как того требует национальное законодательство; что полученное по факсу письмо от начальника управления внутренних дел не могло служить правовым основанием для задержания; что российские органы власти не выдавали ордера на задержание в отношении заявителя; что заявитель не был извещен должным образом о причинах его задержания, и что не было никаких законных оснований для содержания заявителя под стражей в период с 22 по 25 октября 2001 г.

23. 26 февраля 2002 г. Санкт-Петербургский городской суд оставил решение суда от 8 февраля 2002 г. без изменений. . Санкт-Петербургский городской суд постановил:

«... [Заявитель], имея постоянное место жительства на территории Азербайджанской Республики, был внесен в международный список разыскиваемых лиц правоохранительными органами вышеуказанного государства как лицо, укрывшееся от следствия. Заключение его под стражу было санкционировано (ордер на арест от 29 мая 1995 г.).

20 сентября 2001 г. [заявитель] был задержан на основании ордера, выданного Азербайджанской Республикой с целью его экстрадиции в соответствии с Минской Конвенцией от 22 января 1993 г. о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (далее - «Минская Конвенция»)...

Должностные лица Азербайджана направили просьбу о задержании [заявителя]... 10 сентября 2001 г. и, таким образом, суд правильно постановил, что заключение [заявителя] под стражу было законным.

...период содержания [заявителя] под стражей в изоляторе временного содержания при ГУВД г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области составляет тридцать пять дней (с 20 сентября по 25 октября 2001 г.) и соответствует требованиям пункта 1 статьи 62 Минской Конвенции, которая предусматривает, что лицо, задержанное в соответствии с пунктом 1 статьи 61 Минской Конвенции, освобождается, если в течение одного месяца содержания его под стражей не получено запроса об экстрадиции. Запрос Генерального прокурора Азербайджана об экстрадиции [заявителя] было получено Генеральной прок уратурой 5 октября 2001 г., спустя пятнадцать дней после задержания [заявителя] в г. Санкт-Петербурге.

[Заявитель] был освобожден 25 октября 2001 г. после того, как Генеральный прокурор Российской Федерации издал постановление о его освобождении в связи с решением, отказывающем Генеральному прокурору Азербайджанской Республики в запросе об экстрадиции заявителя».

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

24. Конституция гарантирует право на свободу (статья 22):

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность.

2. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов".

25. Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (подписанная в г. Минске 22 января 1993 г. и дополненная 28 марта 1997 г.; далее - «Минская Конвенция 1993 г.»), участниками которой являются как Россия, так и Азербайджан, предусматривает следующее:

Статья 8. Порядок исполнения [поручения об оказании правовой помощи]

«При исполнении поручения об оказании правовой помощи запрашиваемое учреждение применяет законодательство своей страны. По просьбе запрашивающего учреждения оно может применить и процессуальные нормы запрашивающей Договаривающейся Стороны, если только они не противоречат законодательству запрашиваемой Договаривающейся Стороны...»

«1. Договаривающиеся Стороны обязуются ... по требованию выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение.

2. Выдача для привлечения к уголовной ответственности производится за такие деяния, которые по законам запрашивающей и запрашиваемой Договаривающихся Сторон являются наказуемыми и за совершение которых предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года и более тяжкое наказание».

«1. Требование о выдаче должно содержать следующие сведения:

(a) наименование запрашивающего и запрашиваемого учреждений;

(b) описание фактических обстоятельств деяния и текст закона запрашивающей Договаривающейся Стороны, на основании которого это деяние признается преступлением с указанием предусматриваемой этим законом меры наказания;

(c) фамилию, имя, отчество лица, которое подлежит выдаче, его год рождения, гражданство, место жительства или пребывания, по возможности - описание внешности, фотографию, отпечатки пальцев и другие сведения о его личности;

(d) данные о размере ущерба, причиненного преступлением.

2. К требованию о выдаче для осуществления уголовного преследования должна быть приложена заверенная копия постановления о заключении под стражу...».

Статья 60. Розыск и взятие под стражу для выдачи

«По получении требования о выдаче запрашиваемая Договаривающаяся Сторона немедленно принимает меры к розыску и взятию под стражу лица, выдача которого требуется, за исключением тех случаев, когда выдача не может быть произведена».

Статья 61. Взятие под стражу или задержание до получения требования о выдаче

«I. Лицо, выдача которого требуется, по ходатайству может быть взято под стражу и до получения требования о выдаче. В ходатайстве должны содержаться ссылка на постановление о взятии под стражу или на приговор, вступивший в законную салу, и указание на то, что требование о выдаче будет приостановлено дополнительно.Ходата йство о взятии под стражу ... может быть передано по почте, телеграфу, телексу или телефаксу.

2.Лицо может быть задержано и без ходатайства, предусмотренного в пункте 1 настоящей статьи, если имеются предусмотренные законодательством основания подозревать, что оно совершило на территории другой Договаривающейся Стороны преступление, влекущее выдачу.

3.О взятии под стражу или задержании до получения требования о выдаче необходимо немедленно уведомить другую Договаривающуюся Сторону».

Статья 61-1. Розыск лица до получения требования о выдаче

«1. Договаривающиеся Стороны осуществляют ... розыск лица до получения требования о его выдаче при наличии основания полагать, что это лицо может находиться на территории запрашиваемой Договаривающейся Стороны... .

2. Поручение об осуществлении розыска ... должно содержать ... просьбу о взятии его под стражу с указанием о том, что требование о выдаче этого лица будет представлено.

3. К поручению об осуществлении розыска прилагается заверенная копия решения ... о заключении под стражу... .

4. О взятии под стражу разыскиваемого лица или других результатах розыска немедленно информируется запрашивающая Договаривающаяся Сторона».

Статья 62. Освобождение лица, задержанного или взятого под стражу

«I. Лицо, взятое под стражу согласно пункту 1 статьи 61 и статье 61-1, должно быть освобождено, если ... требование о выдаче ... не будет получено запрашиваемой Договаривающейся Стороной в течение сорока дней со дня взятия под стражу.

2. Лицо, задержанное согласно пункту 2 статьи 61, должно быть освобождено, если ходатайство о взятии его под стражу в соответствии с пунктом ] статьи 61 не поступит в течение срока,, предусмотренного законодательством для задержания».

«Запрашиваемая Договаривающаяся Сторона уведомляет запрашивающую Договаривающуюся Сторону о месте и времени выдачи. Если запрашивающая Договаривающаяся Сторона не примет лицо, подлежащее выдаче, в течение 15 дней после поставленной даты передачи, это лицо должно быть освобождено из-под стражи».

«Сношения по вопросам выдачи и уголовного преследования осуществляются генеральными прокурорами (прокурорами) Договаривающихся Сторон».

26. Европейская конвенция о выдаче от 13 декабря 1957 г. (CETS № 024), участником которой является Российская Федерация, предусматривает следующее:

"1. Выдача не осуществляется, если преступление, в отношении которого она запрашивается, рассматривается запрашиваемой Стороной в качестве политического преступления или в качестве преступления, связанного с политическим преступлением.

2. То же правило применяется и в том случае, если запрашиваемая Сторона имеет достаточные основания считать, что запрос о выдаче в связи с обычным уголовным преступлением был подан о целью преследования или наказания лица в связи с его расой, религией, национальностью или политическими убеждениями, или что положению этого лица может быть нанесен ущерб по любой из этих причин".

"1. В случае, не терпящем отлагательства, компетентные органы запрашивающей Стороны могут обратиться с просьбой о временном задержании разыскиваемого лица. Компетентные органы запрашиваемой Стороны принимают решение по данному вопросу в соответствия с ее законом.

4. Временное задержание может быть отменено, если в течение 18 дней после задержания запрашиваемая Сторона не получила просьбу о выдаче и документы, упомянутые в Статье 12. В любом случае этот период не превышает 40 дней с даты такого задержания. Возможность временного освобождения в любое время не исключается, однако запрашиваемая Сторона принимает любые меры, которые она считает необходимыми, для предотвращения побега разыскиваемого лица".

27. Конвенция Организации Объединенных Наций о статусе беженцев, принятая 28 июля 1951 г., предусматривает следующее:

Статья 33. Запрещение высылки беженцев или их принудительного возвращения (в страны, из которых они прибыли)

"1. Договаривающиеся государства не будут никоим образом высылать или возвращать беженцев на границу страны, где их жизни или свободе угрожает опасность вследствие их расы, религии, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений.

2. Это постановление, однако, не может применяться к беженцам, рассматриваемым в силу уважительных причин как угроза безопасности страны, в которой они находятся, или осужденным вошедшим в силу приговором в совершении особенно тяжкого преступления и представляющим общественную угрозу для страны".

28. Федеральный закон «О беженцах» (№ 4528-1 от 19 февраля 1993 г.) предусматривает следующее:

"1. Для целей настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия:

1) беженец - это лицо, которое не является гражданином Российской Федерации и которое в силу вполне обоснованных опасений стать жертвой преследований по признаку расы, вероисповедания, гражданства, национальности, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений находится вне страны своей гражданской принадлежности и не может пользоваться защитой этой страны или не желает пользоваться такой зашитой вследствие таких опасений; шта, не имея определенного гражданства и находясь вне страны своего прежнего обычного местожительства в результате подобных событий, не может или не желает вернуться в нее вследствие таких опасений...

"1. Лицо, ... признанное беженцем ... не может быть возвращено против его воли на территорию государства своей гражданской принадлежности (своего прежнето обычного местожительства) при сохранении в данном государстве обстоятельств, предусмотренных подпунктом 1 пункта I статьи 1 настоящего Федерального закона..."

F. Договор между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой 1992 г.

29. Статья 4 Договора между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» (далее - «Договор 1992 г.»), подписанного 22 декабря 1992 г. (действующего с 20 января 1995 г.), предусматривает, что Договаривающиеся стороны сносятся друг с другом через Министерство юстиции Российской Федерации и Генеральную прокуратуру Российской Федерации, а также Министерство юстиции Азербайджанской Республики и Генеральную прокуратуру Азербайджанской Республики.

30. На основании статьи 8 Договора 1992 г., каждая Договаривающаяся сторона применяет законодательство своего государства при исполнении поручения другой Стороны об оказании правовой помощи. Только по просьбе учреждения, от которого исходит поручение, оно может применять процессуальные нормы Договаривающейся стороны, от которой исходит поручение, поскольку они не противоречат законодательству его государства.

31. Пункт 1 статьи 67 Договора устанавливает требования к требованию о выдаче. Требование о выдаче должно содержать наименование учреждения, от которого исходит требование; выписку из закона Договаривающейся стороны, от которой исходит требование, согласно которому действие или бездействие, вменяемое в вину лицу, в отношении которого направляется требование о выдаче, является преступлением; имя лица, в отношении которого направляется требование о выдаче; данные о его /ее национальности; месте прошлого проживания; его фотография и/или отпечатки пальцев, если это возможно; а также ссылка на оценку ущерба, причиненного уголовным правонарушением. К поручению должна прилагаться заверенная копия решения о заключении данного лица под стражу с изложением обстоятельств дела.

32. Согласно статье 1 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (действующего в тот период, о котором идет речь), независимо от того, где совершено преступление, производство, проводимое на российской территории, всегда будет подчинено российскому уголовно-процессуальному законодательству.

33. Решение о санкционировании заключения под стражу может быть принято только прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).

34. Постановление прокурора или определение суда, санкционирующее заключение под стражу, должно быть мотивированным и правомерным (статья 92 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР). Обвиняемый должен быть проинформирован о постановлении о заключении под стражу, а также ему или ей должен быть разъяснен порядок обжалования этого постановления (статья 92 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).

35. Органы дознания должны составлять протокол о каждом случае задержания. Протокол должен содержать следующие данные: основания и мотивы задержания, его дата, время и место, объяснения задержанного, а также время, когда составлялся протокол. Орган дознания должен передать протокол прокурору в течение двадцати четырех часов. В течение сорока восьми часов после получения протокола прокурор должен вынести постановление о заключении задержанного под стражу или освободить его из-под стражи (статья 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПОДПУНКТА (f) ПУНКТА 1 СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

36. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 1 (f) статьи 5 Конвенции, на то, что его незаконно содержали под стражей в период с 19 сентября по 25 октября 2001 г. Соответствующие части пункта 1 статьи 5 Конвенции гласят следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".

37. Власти Российской Федерации заявили, что российская милиция задержала заявителя законно на основании переданного по факсу требования, полученного от властей Азербайджана 10 сентября 2001 г. Это требование содержало необходимые данные по уголовному делу в отношении заявителя и ордер на арест, выданный в Азербайджане. В соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, дознаватель милиции составил протокол о задержании заявителя. Правовым основанием для содержания заявителя под стражей в период с 19 сентября по 25 октября 2001 г. являлся пункт 1 статьи 61 Минской Конвенции 1993 г. 5 октября 2001 г., то есть, через пятнадцать дней содержания заявителя под стражей, Генеральная прокуратура получила требование о выдаче заявителя в Азербайджан. Ссылаясь на статью 33 Конвенции ООН о статусе беженцев, Генеральный прокурор Российской Федерации отклонил требование о выдаче, приняв во внимание имеющийся у заявителя статус беженца. Срок содержания заявителя под стражей не превысил сорока пяти дней, что допускается Минской Конвенцией 1993 г., и, таким образом, содержание заявителя под стражей является законным.

38. Заявитель утверждал, что содержание его под стражей было незаконным с самого начала, поскольку его не могли выслать в Азербайджан вследствие присвоения ему статуса беженца. Заявитель указывал, что 13 сентября 2001 г., то есть, почти за неделю до его задержания, Московское Представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев известило Генеральную прокуратуру Российской Федерации о его статусе беженца.

39. Заявитель также оспаривал утверждение о соответствии его задержания требованиям российского законодательства. В частности, он заявил, что переданное по факсу поручение о его задержании не содержало всех необходимых данных, требуемых Минской Конвенцией 1993 г. и Договором 1992 г. между Российской Федерацией и Азербайджанской Республикой. Например, к переданному по факсу письму от 10 сентября 2001 г. не прилагалось заверенной копии ордера на арест, а поручение не содержало указания на намерение азербайджанских властей добиваться выдачи заявителя. Кроме того, поручение должно было быть выслано Генеральной прокуратуре Российской Федерации Генеральной прокуратурой Азербайджанской Республики. К тому же после того, как в отделении милиции был составлен протокол о задержании заявителя, российские власти не издали постановления, санкционировавшего содержание его под стражей, что является нарушением требований статьи 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.

40. Заявитель также утверждал, что положения российского уголовного законодательства о содержании лиц под стражей с целью выдачи не соответствуют требованию правовой определенности и принципам Конвенции. Он также отмечал, что содержание его под стражей после 22 октября 2001 г., когда требование о выдаче было отклонено, не имело никаких оснований. Заявитель считал необъяснимым тот факт, что на доставку постановления Генерального прокурора Российской Федерации от 22 октября 2001 г. из Москвы в Санкт-Петербург ушло три дня.

41. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

42. Пункт 1 статьи 5 Конвенции ограничивает обстоятельства, при которых граждане могут быть лишены свободы на законных основаниях. Ввиду того, что эти обстоятельства представляют собой исключения к одной из основных гарантий свободы личности, только узкая их интерпретация соответствует цели данного положения (см. Постановление Европейского Суда по делу «Чонка против Бельгии» (Сопка v. Belgium), жалоба № 51564/99, § 42 in limine, ECHR 2002-1, и Постановление Европейского Суда по делу «Шамаев и другие против Грузии и России» (Shamayev and Others v. Georgia and Russia), жалоба № 36378/02, § 396, ECHR 2005-III). Европейский Суд отмечает, что стороны согласны в том, что заявитель был заключен под стражу с целью его выдачи из России в Азербайджан. Пункт 1 (f) статьи 5 Конвенции является, таким образом, применимым в настоящем деле. Данное положение не требует, чтобы заключение под стражу лица, в отношении которого совершается данное действие с целью его выдачи, разумно считалось необходимым, например, чтобы предотвратить совершение им правонарушение или побега. В этой связи, пункт 1 (f) статьи 5 Конвенции предусматривает уровень защиты, отличающийся от того, что предусмотрен пунктом 1 (с) статьи 5: все, что требуется согласно пункту l(f) - чтобы имело место «действие, совершаемое с целью высылки или выдачи» (см. выше «Сопка», §38, и Постановление Европейского Суда по делу «Чахаль против Соединенного Королевства» (Chahal v. the United Kingdom), постановление от 15 ноября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-V, § 112). Однако, любое лишение свободы на основании пункта 1 (i) статьи 5 будет оправдано только в течение того времени, пока длится процесс, связанный с выдачей. Если этот процесс не будет проводиться с должным старанием, содержание под стражей не будет являться допустимым на основании пункта 1 (f) статьи 5 (ibid., p. 1863, §113).

43. Европейский Суд еще раз отмечает, что перед ним стоит задача выяснить, было ли содержание заявителя под стражей «законным» для целей пункта 1 (f) статьи 5, с уделением особого внимания гарантиям, предоставляемым национальной системой. Когда речь идет о «законности» содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден «порядок, установленный законом», Конвенция, по сути дела, ссылается на национальное законодательство и устанавливает обязательство соблюдения материально-правовых и процессуальных норм национального законодательства, но она также требует, чтобы любое лишение свободы согласовывалось с целью статьи 5, то есть, защитой гражданина от произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу «Амур против Франции» {Amuur v. France), от 25 июня 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-III, § 50). Таким образом, идея, лежащая в основе термина, о котором идет речь - это идея справедливой и надлежащей процедуры, заключающаяся в том, что любая мера, лишающая гражданина свободы, должна быть санкционирована и применена надлежащим органом государственной власти, и не должна быть произвольной (см. дело «С. против Германии» (С. v. Germany), жалоба № 0893/84, решение Комиссии от 2 декабря 1985 г.). Слова «в порядке, установленном законом» не просто отсылают к национальному законодательству; они также относятся к качеству этого законодательства, требуя, чтобы оно соответствовало принципу верховенства права - концепции, заложенной во всех статьях Конвенции. Качество в этом смысле означает, что, если национальное законодательство разрешает лишение свободы, оно должно быть достаточно открытым и определенным, во избежание риска произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу «Дугоз против Греции» (Dougoz v. Greece), жалоба № 40907/98, § 55, ECHR 2001-II, и упоминавшееся выше дело «Амур против Франции» (Amuur v. France), pp. 850-51, §50).

44. Европейский Суд отмечает, что, поскольку выражения «законный» и «в порядке, установленном законом» в пункте 1 статьи 5 отсылают к национальному праву, толкование и применение национального законодательства является в первую очередь задачей национальных органов власти, особенно судов. Однако, поскольку согласно пункту 1 статьи 5, несоблюдение национального законодательства ведет к нарушению Конвенции, Европейский Суд может и должен осуществлять определенные полномочия по контролю над тем, было ли соблюдено соответствующее законодательство (см. Постановление Европейского Суда по делу «Бенхэм против Соединенного Королевства» (Benham v. the United Kingdom), от 10 июня 1996 г., §§ 40-41, Reports of Judgments and Decisions 1996-III, и Постановление Европейского Суда по делу «Шухардин против России» (Shukhardin v. Russia), жалоба №65734/01, §74, от 28 июня 2007 г.).

(b) Применение общих принципов в настоящем деле

45. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд напоминает, что 10 сентября 2001 г. управление внутренних дел г. Санкт-Петербурга получило переданное по факсу письмо от исполняющего обязанности начальника милицейского управления г. Гянджа с просьбой о содействии в задержании заявителя за уголовное преступление, якобы совершенное им в Азербайджане. Спустя девять дней, согласно этому переданному по факсу письму, заявитель был задержан и помещен под стражу в изолятор временного содержания в г. Санкт-Петербурге. Европейский Суд отмечает утверждения заявителя о том, что переданное по факсу поручение не было передано по официальным каналам через Генеральную прокуратуру Российской Федерации и Генеральную прокуратуру Азербайджанской Республики, как того требует статья 80 Минской Конвенции 1993 г., и статья 4 Договора 1992 г. (см. выше §§ 25 и 29); что это поручение не содержало некоторых требуемых данных; и что не было приложено заверенной копии ордера на арест. Однако Европейский Суд не считает необходимым подробно рассматривать данную часть доводов заявителя. Европейский Суд рассмотрит соблюдение органами государственной власти более общих положений российского законодательства, касающихся лишения свободы.

46. Европейский Суд еще раз напоминает: для того, чтобы содержание под стражей соответствовало норме «законности», оно должно иметь основание в национальном законодательстве. Европейский Суд отмечает, и стороны не оспаривали утверждения, что содержание заявителя под стражей в ожидании выдачи регулировалось российским законодательством, в частности, Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, действовавшим в рассматриваемое время. Данное заключение также подтверждается пунктом 1 статьи 8 Минской Конвенции 1993 г. (см. выше § 25), пунктом 1 статьи 16 Европейской Конвенции о выдаче (см. выше § 26), статьей 8 Договора 1992 г. (см. выше § 30) и статьей 1 самого Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (см. выше § 32), которые предусматривают, что вопросы правовой помощи, в том числе, в отношении временного задержания и содержания под стражей с целью выдачи, регулируются национальным законодательством Договаривающейся стороны, предоставляющей такую помощь (см., для сравнения, Постановление Европейского Суда по делу «Щебет против России» (Shchebet v: Russia), жалоба № 16074/07, §67, от 12 июня 2008 г. и дело «Солдатенко против Украины» (Soldatenko v. Ukraine), жалоба № 2440/07, §112, от 23 октября 2008 г.). Европейский Суд также отмечает, что Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не содержал отдельных правовых норм, регулирующих содержание лица под стражей с целью выдачи. Однако стороны не оспаривали, и Европейский Суд считает, поэтому, установленным, что, таким образом, при санкционировании заключения такого лица под стражу применялись общие положения Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.

47. Обращаясь к национальному законодательству, Европейский Суд отмечает, что, согласно Конституции Российской Федерации и уголовно-процессуальным нормам, полномочиями санкционировать заключение под стражу были наделены прокуроры и суды (см. выше §§ 24, 33 и 35). В частности, согласно статье 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, после того, как был составлен протокол о задержании заявителя, орган дознания должен был передать его прокурору, уполномоченному вынести постановление о заключении заявителя под стражу или о его освобождении (см. выше § 35). Не разрешалось и не предусматривалось никаких исключений из данной нормы. Стороны не спорят о том, что между датой задержания заявителя 19 сентября 2001 г. и вынесением прокурором Центрального района постановления от 25 октября 2001 г. об освобождении заявителя из-под стражи не было вынесено - ни российским прокурором, ни судьей - никакого решения, санкционирующего содержание заявителя под стражей. Следовательно, заявитель находился в правовом вакууме, на который не распространялась ни одна из национальных правовых норм. Таким образом, содержание заявителя под стражей в ожидании выдачи не соответствовало «порядку, установленному законом», как того требует пункт 1 статьи 5 Конвенции.

48. Кроме того, российское законодательство совершенно определенно исключает высылку беженцев или их возвращение в страну, где их жизнь или свобода будут находиться под угрозой (см. выше §§ 27 и 28). Информация о наличии у заявителя статуса беженца стала известна компетентным российским органам почти за неделю до задержания заявителя, когда Московское Представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев отправило письма в Генеральную прокуратуру в г. Москве и прокурору г. Санкт-Петербурга (см. выше § 9). Европейский Суд также не упускает из виду то обстоятельство, что Генеральный прокурор Российской Федерации отклонил требование о выдаче заявителя именно на основании наличия у него статуса беженца (см. выше § 17). Европейский Суд напоминает, что он уже рассматривал аналогичную ситуацию в Постановлении Европейского Суда по делу «Гарабаев против России» (Garabayev v. Russia) (жалоба №38411/02, § 89, от 7 июня 2007 г., ECHR 2007). В том деле Европейский Суд постановил, что содержание заявителя, гражданина Российской Федерации, под стражей с целью его выдачи, было произвольным и незаконным с самого начала на том основании, что российское законодательство запрещает высылку граждан России. Учитывая аналогичную защиту, которую российское законодательство предоставляет в отношении высылки, как российским гражданам, так и беженцам, Европейский Суд не считает, что заключение, к которому он пришел в деле «Гарабаев против России» (Garabayev), меняется в настоящем деле. Поэтому Европейский Суд считает, что ошибки, допущенные при задержания заявителя, были настолько фундаментальными, что следует считать задержание произвольным и ex facie незако иным с самого начала (см. также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу «Худоеров против России» (Khudoyorov v. Russia), жалоба № 6847/02, § 165, ECHR 2005-Х (извлечения)).

49. Кроме того, хотя Европейский Суд определил, что весь период содержания заявителя под стражей был незаконным и произвольным, стоит отметить, что 22 октября 2001 г. Генеральный прокурор Российской Федерации рассмотрел требование о выдаче и отклонил его. Однако лишь 25 октября 2001 г. прокурор Центрального района вынес постановление об освобождении заявителя. Европейский Суд еще раз повторяет, что некоторая задержка при исполнении постановления об освобождении понятна и зачастую неизбежна с учетом практических соображений, относящихся к функционированию судов и соблюдению определенных формальностей. Однако национальные органы власти должны стремиться свести ее к минимуму (см. дело «Куинн против Франции» (Quinn v. France), Постановление Европейского Суда от 22 марта 1995 г., Series A по. 311, р. 17, §42; дело «Джулия Мандзони против Италии» (Giulia Manzoni v. Italy), Постановление Европейского Суда от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, р. 1191, §25 in fine; дело «К.-Ф. против Германии» {K.-F. v. Germany), Постановление Европейского Суда от 27 нояоря 1997 г., Reports 1997-VII, р. 2675, § 71; и Постановление Европейского Суда по делу «Манчини против Италии» (Mancini v. Italy), жалоба № 44955/98, § 24, ECHR 2001-IX). Европейский Суд еще раз повторяет, что административные формальности, связанные с освобождением, не могут оправдать задержку на срок более нескольких часов (см. Постановление Европейского Суда по делу «Николов против Болгарии» (Nikolov v. Bulgaria), жалоба №38884/97, § 82, от 30 января 2003 г.). Договаривающиеся Стороны должны организовать свою правовую систему таким образом, чтобы их правоохранительные органы могли исполнить обязательство избегать необоснованного лишения свободы. Европейский Суд удивлен тем, что в настоящем деле националь ным вл астям понадобилось три д ня, чтобы передать постановление Генерального прокурора Российской Федерации прокурору г. Санкт-Петербурга и освободить заявителя из-под стражи. Учитывая видное место, занимаемое правом на свободу в демократическом обществе, государство-ответчик должно было применить все современные средства передачи информации, чтобы свести к минимуму задержку в исполнении постановления об освобождении заявителя из-под стражи, как того требует соответствующе прецедентное право. Европейский Суд не уверен, что действия российских должностных лиц в настоящем деле соответствовали этому требованию.

50. Подводя итог вышеизложенному, Европейский Суд считает, что содержание заявителя под стражей в период с 19 сентября по 25 октября 2001 г. было незаконным и произвольным, в нарушение пункта 1 (f) статьи 5 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 2 КОНВЕНЦИИ

51. Заявитель жаловался, что он не был надлежащим образом извещен о причинах его ареста в нарушение пункта 2 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение".

52. Власти Российской Федерации заявили, что дознаватель отделения милиции № 78 Центрального района г. Санкт-Петербурга составил протокол о задержании заявителя. Заявитель подписал обе страницы протокола. Таким образом, он был извещен о причинах его ареста.

53. Заявитель настаивал, что органы власти не исполнили обязательство, возложенное на них пунктом 2 статьи 5 Конвенции. Протокол, составленный сразу же после его задержания, содержал ссылку на ордер на арест, выданный прокурором Азербайджанской Республики. Заявителю не было предоставлено ни дальнейшей информации о вменяемых ему в вину уголовных преступлениях и их правовой квалификации и фактическом основании, ни копии того ордера на арест.

54. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 5 Конвенции содержит основополагающую гарантию, заключающуюся в том, что каждый задержанный имеет право знать, на каком основании его лишают свободы. Это положение является неотъемлемой частью схемы защиты, предоставляемой статьей 5: на основании пункта 2 каждому задержанному должны быть сообщены простым, не специализированным языком, доступным для его понимания, существенные правовые и фактические основания для его ареста, с тем, чтобы он имел возможность, если посчитает нужным, обратиться в суд для оспаривания законности задержания согласно пункту 4 статьи 5. Хотя такая информация должна быть передана «незамедлительно», это не значит, что ее должен сообщить сотрудник, участвующий в задержании, во всей ее полноте во время этого задержания. Вопрос, были ли содержание информации и быстрота ее передачи достаточными, должен оцениваться в каждом деле исходя из его конкретных особенностей (см. Постановление Европейского Суда по делу «Фокс, Кэмпбелл и Хартли против Соединенного Королевства» (Fox, Campbell and Hartley v. the United Kingdom), от 30 августа 1990 г., § 40, Series A no. 182).

55. Европейский Суд также напоминает, что, когда арестовывают лицо по подозрению в совершении преступления, пункт 2 статьи 5 не требует, ни чтобы необходимая информация сообщалась в какой-то определенной форме, ни чтобы она содержала полный перечень обвинений, выдвигаемых против задержанных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу «Бордовский против России» (Bordovskiy v. Russia), жалоба № 49491/99, § 56, от 8 февраля 2005 г.). Приведенное выше обоснование применяется, mutatis mutandis, к задержанию лиц с целью их выдачи, и в этом случае смысл пункта 2 статьи 5 заключается в том, что гражданин должен знать, почему он задержан милицией. Хотя недостаточность информации об обвинениях, выдвигаемых против задержанного, действительно может иметь значение для права на справедливое судебное разбирательство согласно статье 6 Конвенции для лиц, арестованных в соответствии с пунктом 1 (с) статьи 5, это утверждение неприменимо к аресту с целью выдачи, поскольку данное производство не имеет отношения к определению уголовного обвинения (см. дело «К. против Бельгии» (К. v. Belgium), жалоба № 10819/84, решение Комиссии от 5 июля 1984 г., Decisions and Reports (DR) 38, p. 230).

56. В упоминавшемся выше деле «К. против Бельгии» (К. v. Belgium), бывшая Комиссия посчитала, что содержавшееся в ордере на арест указание на то, что заявитель подозревался в совершении мошенничества, и что его арест был санкционирован с целью его выдачи в Соединенные Штаты Америки, представляло собой достаточную информацию о причинах его ареста и о выдвинутом против него обвинении для целей пункта 2 статьи 5. В деле «Бордовский против России» (Bordovskiy v. Russia) (см. выше, §§ 57-59), Европейский Суд посчитал, что, сделанного сообщения заявителю, во время задержания для выдачи, о том, что он разыскивается белорусскими властями, было достаточно для соблюдения требований пункта 2 статьи 5 Конвенции.

( b) Применение общих принципов в настоящем деле

57. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле заявитель не оспаривал, что во время его задержания ему сообщили о том, что его разыскивают власти Азербайджана. Европейский С уд отмечает, что протокол задержания, подписанный заявителем, содержал прямое указание на ордер на арест, выданный прокурором Азербайджанской Республики (см. выше § 10). Европейский Суд также не упускает из виду то обстоятельство, что на следующий день после задержания заявителя Московское представительство Управления Верховного комиссара по делам беженцев обратилось от имени заявителя с жалобой к начальнику управления внутренних дел г. Санкт-Петербурга по поводу задержания заявителя с целью выдачи.

Представляется, поэтому, что, зная, что его арест был произведен с целью выдачи в Азербайджан, заявитель был просто неудовлетворен тем, что ему не предоставили полную информацию об уголовном производстве, осуществляемом в отношении него в Азербайджане, в том числе, о фактическом основании обвинений и их правовой квалификации. Хотя Европейский Суд считает достойным сожаления, что в ходе задержания заявителя ему не представили копии ордера на арест, выданного прокурором Азербайджанской Республики, информация, предоставленная заявителю российскими властями была достаточной для исполнения их обязательства согласно пункту 2 статьи 5 Конвенции (см. дело «Дэй против Италии» {Day v. Italy), жалоба № 34573/97, решение Комиссии от 21 мая 1998 г., и упоминавшееся выше дело Bordovskiy, §§ 57). Делая такое заключение, Европейский Суд также принимает во внимание и то обстоятельство, что, как представляется, вскоре после задержания заявителю предоставили перевод ордера на арест (см., для сравнения, Решение Европейского Суда по делу «Эйд против Италии» (Eid v. Italy), жалоба № 53490/99, от 22 января 2002 г.).

58. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

Ш.ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 4 СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

59. Заявитель также жаловался на то, что он не мог добиться эффективного судебного рассмотрения законности содержания под стражей. Он сослался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который гласит следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

60. Власти Российской Федерации подтвердили, что 1 октября 2001 г. Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга получил заявление адвоката заявителя о его освобождении. Заявление было направлено в прокуратуру г. Санкт-Петербурга. Вслед за жалобой адвоката, поданной в Санкт-Петербургский городской суд по поводу этой передачи, материалы дела были переданы обратно в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга, который 8 февраля 2002 г. рассмотрел первоначальное заявление об освобождении и дополнительные жалобы и отклонил их, постановив, что содержание под стражей было законным. 26 февраля 2002 г. решение суда было оставлено без изменений судом апелляционной инстанции.

61. Заявитель у тверждал, что национальным судам понадобилось более четырех с половиной месяцев, чтобы рассмотреть его жалобы по поводу незаконного содержания под стражей. Он также заявил, что при рассмотрении его жалоб национальные суды совершили различные процессуальные нарушения.

62. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

63. Европейский Суд напоминает, что цель пункта 4 статьи 5 Конвенции заключается в обеспечении лиц, арестованных и заключенных под стражу, правом на судебное рассмотрение законности меры пресечения, которая применена в отношении них (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу «Де Вильде, Оомс и Версии против Бельгии» (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium), постановление от 18 июня 1971 г., Series A no. 12, § 76). Средство правовой защиты должно быть доступно во время содержания лица под стражей, с тем, чтобы дать возможность такому лицу добиться быстрого рассмотрения судом законности содержания его под стражей, которое было бы способно привести, там, где это возможно, к освобождению такого лица из-под стражи. Существование средства правовой защиты, требуемого пунктом 4 статьи 5, должно быть достаточно определенным, не только теоретически, но и практически; в противном случае, оно не может отвечать требованиям доступности и эффективности, необходимым для целей данного положения (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу «Стоичков против Болгарии» (Stoichkov v. Bulgaria), жалоба № 9808/02, § 66 in fine, от 24 марта 2005 г., и Постановление Европейского Суда по делу «Вачев против Болгарии» (Vachev v. Bulgaria), жалоба № 42987/98, § 71, ECHR 2004-VIII (извлечения)). Доступность средства правовой защиты подразумевает, среди прочего, что обстоятельства, добровольно созданные властями, должны быть такими, чтобы у заявителей была реальная возможность использовать это средство правовой защиты (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше дело «Сопка», §§ 46 и 55).

64. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что, во-первых, тот факт, что заявитель был освобожден из-под стражи 25 октября 2001 г., до того, как его заявление об освобождении было рассмотрено Дзержинским районным судом г. Санкт-Петербурга, не лишает жалобу цели, поскольку период лишения свободы, о котором идет речь, составил тридцать семь дней (см. упоминавшееся выше дело «Сопка», § 55, с дополнительными ссылками).

65. Европейский Суд также отмечает, что в упоминавшемся выше деле «Бордовский против России» (Bordovskiy v. Russia) (§§ 66-67) он посчитал, что судебный надзор за содержанием под стражей в ожидании выдачи был в принципе доступен в России на основании положений Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Европейский Суд отмечает, что национальные суды, получившие заявление об освобождении заявителя из-под стражи, провели заседания и вынесли решения, определив, что содержание под стражей было законным. По мнению Европейского С уда, вопрос, следовательно, заключается не столько в том, существовал ли судебный надзор за законностью содержания заявителя под стражей, поскольку стороны не оспаривали существование такого надзора, а в том, был ли он осуществлен незамедлительно и эффективно (см., для сравнения, Постановление Европейского Суда по делу «Насруллоев против России» (Nasrulloyev v. Russia), жалоба №656/06, §§ 88-89, от И октября 2007 г. и Постановление Европейского Суда по делу «Рябикин против России» (Ryabikin v. Russia), жалоба № 8320/04, §§ 138-141, от 19 июня 2008 г.).

66. Поэтому Европейский Суд сначала оценит быстроту осуществления судебного надзора, рассматриваемую в качестве мерила стремления органов власти не подвергать лиц длительному и произвольному содержанию под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу «Райнпрехт против Австрии» (Reinprecht v. Austria), жалоба № 67175/01, § 39, ECHR 2005-ХП). Европейский Суд отмечает, что вопросы , поставленные перед национальным судом в контексте возражений против «законности» лишения свободы, подобных предмету настоящего дела, нередко оказываются сложнее тех, что должны быть разрешены, когда гражданин, задержанный в соответствии с пунктом 1 (с) статьи 5, предстает перед судьей или иным судебным должностным лицом, как того требует пункт 3 этой статьи (см. Постановление Европейского Суда по делу «Е. против Норвегии» ( Е. v. Norway ), от 29 августа 1990 г., § 64, Series A no. 181-A). Понятие «незамедлительно» в этом последнем положении Конвенции указывает на более высокую степень срочности, чем понятие «безотлагательно» в пункте 4 статьи 5 (см. Постановление Европейского Суда по делу «Броган и другие против Соединенного Королевства» (Brogan and Others v. the United Kingdom), от 29 ноября 1988 г., §59, Series A no. 145-B). Но даже и в этом случае представляется, что трудно примирить, при отсутствии доказательств в пользу противного, период, приблизительно равный пяти месяцам с момента подачи заявления об освобождении до вынесения окончательного решения, с понятием «безотлагательно». Однако, для формирования точного заключения, следует принимать во внимание особые обстоятельства дела (см. Постановление Европейского Суда по делу «Санчес-Рейссе против Швейцарии» (Sanchez-Reisse v. Switzerland), от 21 октября 1986 г., § 55, Series А по. 107).

67. Европейский Суд отмечает, что между 1 октября 2001 г. - днем, когда заявитель подал заявление о рассмотрении его дела судом, и 20 декабря 2001 г. - днем, когда было проведено первое заседание по делу, прошло одиннадцать недель. Власти Российской Федерации объяснили, что задержка была вызвана передачей материалов дела органам прокуратуры и их возвращением в Дзержинский районный суд г. Санкт-Петербурга. В этой связи Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции налагает на Договаривающиеся стороны обязательство по организации их судебной системы таким образом, чтобы суды могли исполнить обязательство по безотлагательному рассмотрению дел (см. упоминавшееся выше дело «Е. против Норвегии» (Е. v. Norway)», § 66). Европейский Суд с обеспокоенностью отмечает противоречивые решения национальных судов по вопросам ср едств пересмотра, которые следует применять тем, кого заключили под стражу с целью выдачи (см. выше § 15). При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что общая продолжительность задержки в одиннадцать недель должна быть отнесена на счет поведения национальных органов власти. Европейский Суд также считает странной дополнительную задержку в одну неделю, допущенную органами прокуратуры с целью изучения материалов дела, если принять во внимание, что материалы дела находились в распоряжении тех же самых органов прокуратуры, что и в предшествующие десять недель. Европейский Суд также не убежден, что национальные органы власти пытались свести к минимуму возможные задержки в производстве, предоставляя сторонам дополнительно пять недель на представление информации. Хотя, по-видимому, после 4 февраля 2002 г. не возникало никаких дальнейших задержек в рассмотрении дела о содержании заявителя под стражей, с учетом всех обстоятельств Европейский Суд приходит к заключению, что национальные суды нарушили требование безотлагательности.

68. Кроме того, Европейский Суд не может не отметить то обстоятельство, что первое заседание в настоящем деле было проведено 20 декабря 2001 г., и что окончательное решение было вынесено 26 февраля 2002 г., то есть, приблизительно через два и четыре месяца соответственно после освобождения заявителя из-под стражи 25 октября 2001 г. Европейский Суд считает, что вопрос безотлагательности судебного рассмотрения в настоящем деле частично пересекается с вопросом его эффективности. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах данного дела задержка в рассмотрении властями законности содержания заявителя под стражей, в принципе, лишила рассмотрение требуемой эффективности (см. Постановление Европейского Суда по делу «Сабеур Бен Али против Мальты» (Sabeur Ben АН v. Malta), жалоба № 35892/97, § 40, от 29 июня 2000 г. и Постановление Европейского Суда по делу «Галлиани против Румынии» (Galliani v. Romania), жалоба № 69273/01, §§ 61-62, от 10 июня 2008 г.; и, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу «Коланис против Соединенного Королевства» (Kolanis v. the United Kingdom), жалоба №517/02, § 82, ECHR 2005-V).

69. Таким образом, Европейский Суд считает, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

70. Заявитель также утверждал, что имели место некоторые процессуальные нарушения при рассмотрении судом законности его содержания под стражей. Однако с учетом своих заключений, приведенных выше, Европейский Суд не считает необходимым рассмотрение этих жалоб, поданных согласно пункту 4 статьи 5 Конвенции.

IV. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

71. Наконец, заявитель жаловался, ссылаясь на статьи 3, 6 и 13 Конвенции, на то, что условия содержания его под стражей представляют собой бесчеловечное обращение, и что его адвокату не было позволено встречаться с ним в течение нескольких дней после его задержания.

72. Однако, принимая во внимание все имеющиеся у него материалы, Европейский Суд считает, что в них невозможно обнаружить никаких признаков нарушения прав и свобод, закрепленных в Конвенции или Протоколах к ней. Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная, в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

74. Заявитель потребовал 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

75. Власти Российской Федерации заявили, что не следует присуждать никакой компенсации.

76. Европейский Суд полагает, что одно только признание факта нарушения не может являться справедливым возмещением, и поэтому заявителю должна быть присуждена компенсация. Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд присуждает в пользу заявителя 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, включая любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

77. Заявитель также потребовал 800 евро в качестве компенсации судебных издержек, понесенных им при рассмотрении его жалобы в Европейском Суде. Затребованная сумма представляла собой расходы, понесенные заявителем при оплате шестнадцати часов работы адвоката Цейтлиной при почасовой ставке, равной 50 евро. Кроме того, заявитель, не указывая сумму, потребовал компенсации судебных издержек, понесенных им при рассмотрении его дела на национальном уровне. Он подчеркнул, что адвокат Цейтлина представляла его интересы в национальных судах, а почасовая ставка оплаты ее работы равна 50 евро.

78. Власти Российской Федерации заявили, что данные требования необоснованны.

79. Согласно прецедентной практике Европейского Суда, заявитель имеет право на возмещение издержек и расходов только в том объеме, в каком было доказано, что они были действительно и вынужденно понесены в разумном размере. В настоящем деле 850 евро уже были выплачены заявителю в качестве правовой помощи. Принимая во внимание сумму, требуемую заявителем за правовое представительство в Европейском Суде и неспособность Европейского Суда на основании доводов заявителя оценить судебные издержки, понесенные заявителем при рассмотрении его дела на национальном уровне, Европейский Суд не считает необходимым присуждать компенсацию в этом случае.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

80. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

1. Объявил жалобы относительно законности лишения заявителя свободы и судебного рассмотрения содержания его под стражей приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 (f) статьи 5 Конвенции;

3. Постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 5 000 евро (Пять тысяч евро), а также любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(b) что простые проценты по предельным годовым ставкам по займам Европейского центрального банка плюс три процента подлежат выплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента выплаты;

5. Отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 февраля 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.