ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «ИЛЬЯДИ ПРОТИВ РОССИИ»

(Жалоба № 6642/05)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

5 мая 2011 г.

Данное постановление вступает в силу в порядке, установленном пунктом 2 статьи 44 Конвенции. Может быть подвергнуто редакционной правке.

По делу «Ильяди против России»,

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Дин Шпильман, Председатель,

Элизабет Фура,

Карел Юнгвирт,

Анатолий Ковлер,

Марк Виллигер,

Ганна Юдкивська,

Ангелика Нуссбергер, судьи,

и Клаудиа Вестердик, Секретарь Секции,

проведя заседание 5 апреля 2011 г. за закрытыми дверями,

выносит следующее постановление, утвержденное в тот же день.

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано на основании жалобы против Российской Федерации, поданной в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция») гражданином России Ильяди Ю.Д. (далее - «заявитель»), 17 января 2005 года.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представлял Е. Селюков, адвокат, практикующий в г. Краснодаре. Интересы Властей Российской Федерации (далее - «Власти») представляла В. Милинчук, бывший Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. 9 марта 2007 года Председатель Первой Секции принял решение уведомить Власти о поданной жалобе.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

4. Заявитель 1951 года рождения проживает в г. Краснодар.

А. Уголовное производство в отношении заявителя

5. 24 июля 2003 г. заявитель был задержан в г. Москве по подозрению в содействии сбыту поддельного простого векселя, нарушение части 2 статьи 186 Уголовного кодекса.

6. 26 июля 2003 г. Гагаринский районный суд г. Москвы санкционировал заключение заявителя под стражу. 25 сентября, 17 октября и 19 декабря 2003 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался. 30 января 2004 г. районный суд назначил разбирательство дела на 16 февраля 2004 г. и продлил срок содержания заявителя под стражей. По-видимому, заявитель не подавал жалобу на продление любого из сроков.

7. Во время проведения расследования 25 июля и 17 декабря 2003 г. следователь опрашивал среди прочих капитана П., чья должность была указана как «старший оперативный офицер 4-го отделения внутренних дел, 1-го оперативного подразделения Управления по борьбе с экономическими преступлениями г. Москвы». Согласно протоколу допроса, в качестве удостоверения личности им было предъявлено удостоверение сотрудника милиции, выданное Главным управлением внутренних дел г. Москвы. Из протокола следует, что капитан П. указывал, в частности, что его попросили выдать себя за покупателя поддельного простого векселя, который соответчик заявителя, К., гарантировал достать для него. Он также утверждал, что видел, как К. взял конверт с поддельным векселем из рук заявителя.

8. Хотя капитан П. являлся свидетелем обвинения, он не появился на судебных заседаниях 23 марта, 8 апреля, 21 апреля, 18 мая и 1 июня 2004 г. Защита заявителя не возражала против окончания судебного расследования в отсутствие капитана П., или против его письменного заявления, сделанного во время оглашения результатов предварительного расследования. Однако сторона обвинения настаивала на присутствии и допросе капитана П. в суде, заключительное заседание по делу было отложено до 3 июня 2004 г.

9. Во время заседания 3 июня 2004 г. прокурор устно проинформировал суд о том, что согласно информации, предоставленной начальником капитана П., капитан П. был отправлен на длительное задание в другой город. Прокурор попросил зачитать его письменные показания под присягой, и защита не возражала. Это было последнее судебное заседание.

10.  В то же время адвокат заявителя подал свой собственный запрос о местонахождении капитана П. Сначала он безрезультатно пытался связаться с ним по номеру телефона, который был указан в протоколе допроса, впоследствии 28 мая и 16 июня 2004 г. он попросил главу Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД подтвердить письменно то, что капитан П. является или являлся их сотрудником. В письмах от 2 и 25 июня 2004 г. глава Управления по борьбе с экономическими преступлениями ответил следующее:

«В ответ на ваш запрос, я сообщаю вам о том, что вся доступная информация, касающаяся П. [.], находится в материалах уголовного дела № 193476. Детальная информация может быть предоставлена по запросу судьи, рассматривающего дело».

11.8 июня 2004 г. Гагаринский районный суд вынес приговор. Он признал вину заявителя и К., обвиненных в продаже поддельного простого векселя, и приговорил заявителя к пяти годам и девяти месяцам заключения в колонии строго режима. В ходе установления фактов вины заявителя районный суд ссылается на следующие показания свидетелей:

«Свидетель [Майор] Кр. отдела по борьбе с организованной преступностью Юго-западного управления внутренних дел г. Москвы дал показания о том, что 24 июля 2003 г. он и сотрудник Б. принимали участие в задержании лиц, подозреваемых в сбыте поддельных ценных бумаг. Около 18.00 ч. Кр. и Б. находились в комнате 1007, в гостинице «Спутник»... После того как они получили информацию о том, что продавец поддельного простого векселя был задержан, они пришли в комнату 1008, где увидели К., с которым они раньше не встречались. Кр. задал вопросы К., и из ответов К., которые он дал без какого-либо давления, следовало, что К. продал поддельный простой вексель... за один миллион рублей, и этот вексель и деньги лежали на столе... Кр. пояснил, что он осмотрел место преступления и изъял вексель и деньги...

Свидетель [подполковник] Б. отдела по борьбе с организованной преступностью Юго-западного управления внутренних дел г. Москвы в суде дал показания о том, что 24 июля 2003 г. он принимал участие в организации задержания лиц, подозреваемых в продаже поддельных ценных бумаг. В частности, он забронировал комнаты 1007 и 1008 в гостинице «Спутник», и находился в первой комнате вместе с Кр., ожидая сигнала. Ни он, ни Кр. не принимали участие в задержании подозреваемых, но, получив информацию о задержании, они пришли в комнату 1008. К. находился в комнате, (заявитель) Ильяди был доставлен туда позже...

Как следует из досудебных показаний [капитана] П. из Управления по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД г. Москвы, данных 25 июля 2003 г. и зачитанных в зале суда с согласия сторон, что в середине июля 2003 г. Управление по борьбе с экономическими преступлениям!! ГУВД г. Москвы получило оперативную информацию о человеке, который стремился продать поддельные простые векселя. Было установлено, что этим человеком являлся К... Было решено произвести «контрольную закупку», в которой П. выступал в качестве «покупателя»... К. попросили приобрести простой вексель номинальной стоимостью десять миллионов рублей за 10% от его номинальной стоимости, что составило один миллион рублей. Деньги были досмотрены, номера на банкнотах были переписаны, и один миллион рублей был доверен свидетелю П. Были забронированы две комнаты 1007 и 1008 в гостинице «Спутник», расположенной по адресу... Продажа происходила в 19.30 24 июля 2003 г. Согласно утвержденной легенде, П. находился в припаркованном возле гостиницы маните. Затем он появился в комнате, где ожидали А. и К.; вексель находился на столе. П. положил деньги на стол; без пересчета денег К. бросил их в сумку и поставил ее на стол рядом с собой. В этот момент сотрудники милиции вошли в комнату и арестовали К. Был составлен протокол осмотра места происшествия, где П. также поставил свою подпись».

12. Далее районный суд ссылался на письменные доказательства, включая протокол задержания К., решение о проведении «контрольной закупки», отчет о «контрольной закупке», протокол досмотра денег, векселя и осмотра места происшествия, а также отчет судебных экспертов, указывающий на то, что вексель был поддельным.

13. Районный суд также рассмотрел аудио- и видеозаписи и постановил следующее:

«Отчет об изучении видеокассеты «Sony», Протокол № 5-60, датированный 2 сентября 2003 г., и расшифровка разговора подтверждают, что именно этот разговор состоялся между К. и А. в номере гостиницы 24 июля 2003 г., с предыдущей расшифровкой от 25 июля 2003 г. (стр. 105-111, том 3).

Отчет от 4 сентября 2003 г. касается изучения видеокассеты ЕМТЕС Е120, которая была на законном основании предоставлена для расследования; он подтверждает фактическое содержание аудио- и видеозаписей, из которых следует, что задержанный Ильяди, который передал конверт К., находился на месте водителя автомобиля Honda. Суд проверил обстоятельства и вопреки позиции защиты постановил, что видеокассета ясно указывает на факт передачи конверта К. Ильяди (стр. 123-125, том 5)».

14. Районный суд в заключение дал общую оценку доказательствам и определил вину обвиняемого следующим образом:

«При оценке показаний свидетелей Кр. и Б. суд не нашел причин не доверять им, потому что они согласуются с совокупностью доказательств, предоставленных стороной обвинения, являются последовательными и дополняют друг друга. Суд не нашел никаких указаний на то, что эти свидетели могли оговорить обвиняемого (в частности). По тем же причинам, Суд основывался на показаниях свидетеля П., которые были зачитаны в суде. Суд не усмотрел никаких грубых нарушений требований Уголовно-процессуального кодекса при производстве досудебного следствия, которые могли бы привести к объявлению доказательств недопустимыми.

Вопреки аргументам защиты, Суд постановил, что вышеупомянутая совокупность доказательств указывает на то, что как обвиняемый К., так и обвиняемый Ильяди участвовали в совершении преступления. На основании разговора, который имел место во время встречи между К. и «покупателем», досудебного заявления свидетеля П., видеозаписи, которая была расшифрована и представлена на рассмотрение суда, где видно, что Ильяди передал конверт К., суд, скорее твердо убежден, чем просто предполагает, что в конверте Ильяди находился поддельный простой вексель, который 24 июля 2003 г. был передан К. возле гостиницы «Спутник». [Суд также принял во внимание] совокупность доказательств в целом, а именно, включая поведение обвиняемых, которые недвусмысленно показали, что они испугались ареста, и факт того, что оба, и К., и Ильяди, знали, что вексель был поддельным».

15. 10 июня 2004 г. заявитель подал краткую кассационную жалобу в секретариат Гагаринского районного суда, в которой говорилось о его намерении подать полную жалобу после получения постановления. Согласно прецедентной практике РФ, жалоба должна быть подана в секретариат суда первой инстанции, вынесшего приговор, который затем направит ее в кассационную инстанцию.

16. 2 августа 2004 г. адвокат заявителя попросил главу отдела кадров ГУВД г. Москвы подтвердить числится или числился ли капитан П. в списках сотрудников. Письмом от 11 августа 2004 г. начальник отдела кадров ответил, что «капитан П. не числится в списках сотрудников в ГУВД г. Москвы».

17. 26 августа 2004 г. заявитель отправил полную жалобу через отдел корреспонденции следственного изолятора в секретариат Гагаринского районного суда. В частности, он жаловался, что доказательная база была недостаточной:

«Следствие заявило пять свидетелей со стороны обвинения. Двое из них были понятыми, которые присутствовали во время задержания К... Трое остальных являлись сотрудниками милиции, которые принимали участие в контрольной закупке поддельных простых векселей. Подполковник Б. и майор Кр. явились в суд и дали показания о том, что я не являлся целью оперативных мер, и что они раньше меня не знали и не слышали обо мне...

Только третий сотрудник, капитан П., в своем заявлении указал, что я имею косвенное отношение к преступлению. Капитан П. не появился в суде во время слушания. Это затягивало рассмотрение дела, потому что прокурор настаивал на допросе П. в суде. Появилось подозрение о том, что капитан П. возможно никогда не существовал, и это было подтверждено расследованием, проведенным моим адвокатом... Он набрал телефонный номер, указанный в заявлении, и убедился, что он попал в правильный офис. Однако он услышал, что сотрудника по фамилии П. не существует и о нем никогда не слышали. Мы подготовили два письменных запроса директору Управления по борьбе с экономическими преступлениями, на которые он дал уклончивые ответы... Только после того, как мы попросили начальника отдела кадров прояснить ситуацию, мы получили прямой и правдивый ответ: сотрудник милиции П. фактически не существует....»

Заявитель попросил суд кассационной инстанции признать его приговор незаконным и отменить его. Он приложил ответы, которые его юрист получил от отдела кадров ГУВД г. Москвы.

18. Письмом от 14 сентября 2004 г. Председатель Гагаринского районного суда попросил заявителя заново подать жалобу, так как оригинал был утерян. Заявитель сделал, как его попросили.

19. 25 октября 2004 г. Московский городской суд рассмотрел жалобу. Заявитель присутствовал на кассационном слушании и сделал устные заявления. Согласно его словам, из всех документов, поданных им, только повторно поданная краткая жалоба, но не полная, была рассмотрена.

20. Городской суд отклонил жалобу в краткой форме, объясняя, что не было причин подвергать сомнению подлинность доказательств, и что не было нарушений процессуальных норм. В отношении свидетелей, городской суд постановил следующее:

«[Районный] суд не имел причин не полагаться на заявления свидетелей, которые являлись сотрудниками милиции, включая свидетеля П.; их заявления были оценены в суде и их нашли согласованными, дополняющими друг друга и согласующимися с другими материалами дела. Не было указания на то, что кто-либо имел личную заинтересованность в уголовном преследовании осужденных».

B. Условия содержания заявителя под стражей

21. С 31 июля 2003 г. но 3 декабря 2004 г. заявитель содержался в следственном изоляторе № ИЗ-77/2 в г. Москва, известном как «Бутырка».

22. После 18 августа 2003 г. его перевели в камеру №100. Она составляла 54,7 квадратных метра, в ней находились двадцать две двухъярусных кровати. Согласно информации Властей, в такой камере должен находиться в среднем, двадцать один задержанный. Согласно утверждениям заявителя, фактическое количество задержанных в камере доходило до тридцати пяти человек.

23. Власти предоставили титульный лист книги количественной проверки лиц, содержащихся в СИЗО-2 и выдержку из книги, где указаны персональные данные заявителя, а также ряд справок, подписанных начальником следственного изолятора в 2007 г.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЩЮНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

24. Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает, что суд кассационной инстанции может отменить или изменить обвинительный приговор, в частности, если он определяет, что выводы суда первой инстанции несовместимы с фактическими обстоятельствами дела (пункт 1 статьи 379 и статья 380).

25. Определение кассационного суда должно содержать, в частности, краткое изложение доводов лица, подавшего жалобу, и мотивы принятого решения (статья 388).

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

26. Заявитель подал жалобу на то, что условия его содержания в следственном изоляторе № ИЗ-77/2 с августа 2003 г. по декабрь 2004 г. нарушили статью 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию».

А. Приемлемость

27. Ссылаясь на выводы Суда в деле «Шилбергс против России» (Shilbergs v. Russia), № 20075/03, 17 декабря 2009 г.) Власти утверждают, что заявитель не исчерпал все средства внутригосударственной правовой защиты, потому что он не требовал компенсации за ненадлежащие условия его содержания посредством подачи гражданского иска.

28. Что касается ссылок Властей на дело Шилбергса (Shilbergs), Суд повторяет, что российские суды в этом деле не признали нарушение статьи 3 Конвенции, а скорее установили, что некоторые аспекты содержания под стражей Шилбергса не соответствовали внутригосударственным правовым требованиям; и что сумма компенсации была существенно занижена из-за финансовых трудностей государства до того уровня, на котором, по оценке Суда, она стала недостаточной и явно Необоснованной в соответствии с прецедентной практикой (см. Шилбергс (Shilbergs), пп. 69-

79, приведенные выше). Власти не ссылались ни на какое иную прецедентную практику, которая могла бы продемонстрировать, что гражданский иск является эффективным внутригосударственным средством правовой защиты в случае жалобы на жестокие или бесчеловечные условия содержания под стражей. Соответственно, Суд отклоняет возражения Властей в отношении неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

29. Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каких-либо иных основаниях.

Следовательно, она является приемлемой.

B. Существо жалобы

30. Стороны не согласны с определенными аспектами условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе. Однако Суду необязательно устанавливать достоверность всех до единого заявлений, так как он установил нарушение статьи 3 на основании доказательств, которые были предоставлены или которые не могут быть оспорены Властями по следующим причинам.

31. Власти допускают, что с 7 августа 2003 г. по 3 декабря 2004 г. пространство, доступное для каждого задержанного в камере заявителя, было меньше, чем четыре квадратных метра, предусмотренные санитарными требованиями, и что эта ситуация являлась нарушением статьи 3 Конвенции. Суд полагает, что Власти озвучивают только среднее количество арестованных в камере, и считает, что иногда фактическое количество арестованных было выше. Это совпадает с утверждениями заявителя о том, что ему приходилось делить камеру с тридцатью пятью задержанными. Так как Власти предоставили только титульный лист книги количественной проверки лиц и страницу с данными заявителя, невозможно установить точное количество задержанных в соответствующий период. Тем не менее, очевидно, что камера была существенно переполнена, и что каждый из задержанных располагал пространством, составлявшим менее, чем три квадратных метра на человека.

32. В этой связи Суд повторяет, что во многих делах, в которых задержанные заявители имели в своем распоряжении менее трех квадратных метров личного пространства, уже установлено, что недостаток личного пространства, предоставленного им, был настолько критическим, чтобы отдельно составить нарушение статьи 3 Конвенции (см. среди прочих «Питалев против России» (Pitalev v. Russia), № 34393/03, п. 47, 30 июля 2009 г.; «Денисенко и Богданчиков против России» (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), № 3811/02, п. 98, 12 февраля 2009 г.; «Власов против России» (Vlasov v. Russia), №78146/01, п.81, 12 июня 2008 г.; «Кантирев против России» (Kantyrev v. Russia), №37213/02, п.50-51, 21 июня 2007 г.; «Андрей Флоров против России» (Andrey Frolov v. Russia), №205/02, п.47-49, 29 марта 2007 г.; «Лабзов против России» (Labzov v. Russia), №62208/00, п.44,16 июня 2005г.; и «Майзыт против России» (Mayzit v. Russia), №63378/00, п.40, 20 января 2005 г.). Суд также не теряет из виду тот факт, что камеры, в которых заявитель содержался под стражей, имеют мебель и оборудование, а именно двухъярусные кровати и туалет, что должно сокращать пространство, доступное для него. Суд определил, что заявитель содержался под стражей в таких стесненных условиях почти год и пять месяцев.

33. Ссылаясь на прецедентное право по этому вопросу, материалы, предоставленные сторонами, и выводы, упомянутые выше, Суд определил, что Власти не представили какие-либо факты или аргументы, способные убедить его прийти к другому выводу по данному делу. Даже если нет никакого указания на то, что было положительное намерение оскорблять или унижать достоинство заявителя, Суд полагает, что факт того, что он обязан был жить, спать и использовать туалет в одной , камере с большим количеством задержанных, сам по себе является достаточным для причинения стресса или лишения, превышающих неминуемый уровень страдания, характерного для содержания под стражей, и причинить ему страдания и сформировать чувство неполноценности, способные оскорбить и унизить его достоинство.

34. Соответственно Суд установил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя в следственном изоляторе ИЗ-77/2 в г. Москвы с августа 2003 г. по декабрь 2004 г., которые он считает бесчеловечными и унижающими достоинство в значении данного положения.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

35. Согласно пункту 2 статьи 6 Конвенции заявитель подал жалобу на то, что суд первой инстанции признал его виновным на основании письменного заявления капитана П., который никогда не существовал, а также на то, что не смог передать свою полную жалобу на рассмотрение в городской суд. Суд считает, что эта жалоба подпадает под рассмотрение с точки зрения общих требований справедливости, гарантированных пунктом 1 статьи б. Соответствующая часть статьи 6 гласит следующее:

«1. При предъявлении ...ему любого уголовного обвинения, каждый имеет право на справедливое ..разбирательство...судом...»

А. Приемлемость

36. Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каких-либо иных основаниях.

Следовательно, она является приемлемой.

B. Существо жалобы

37. Власти утверждают, что заявитель и его адвокат не возражали в суде первой инстанции против отсутствия капитана П.. или против его досудебных письменных показаний, которые были зачитаны. В досудебных показаниях были указаны персональные данные капитана П., его звание и место работы, а также паспортные данные. Утверждение о том, что капитан П. фактически не существует, было обоснованно опровергнуто показаниями майора Кр., который утверждал, что капитан П. принимал участие в оперативном дознании, и подполковника Б., который подтвердил, что капитан П. работает в милиции, и упоминание о капитане П., в отчете расследования и заявлениях понятых. Письмо начальника отдела кадров, датированное 11 августа 2004 г., не описывает характер запроса, и не устанавливает, числился ли капитан П. в списках сотрудников на дату составления письма или во время задержания и суда заявителя. В конечном итоге Власти утверждают, что содержание кассационного определения «убедительно продемонстрировало», что полная жалоба заявителя была получена и рассмотрена городским судом.

38. Заявитель уверял, что его полная жалоба не была рассмотрена, потому что кассационное определение не касалось его определенных утверждений и не давало мотивированных ответов на аргументы, указанные в жалобе. Далее он заявлял, что у него не было сомнений в существовании капитана П. до последнего слушания 3 июля 2004 г. В этот день его адвокат предпринял попытки дозвониться до капитана П., но безрезультатно, и после этого он начал направлять письменные запросы.

39. Суд повторяет, что для того, чтобы производство было справедливым, как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции, «суд» обязан осуществить надлежащую проверку заявлений, доводов и доказательств, представленных сторонами, и оценить их беспристрастно к тому будут ли они применены в решении (см. «Ван Кюк против Германии» (Van Кйск v. Germany), № 35968/97, п. 47-48, ЕСПЧ 2003-VII, и «Краска против Швейцарии» (Kraska v. Switzerland), постановление от 19 апреля 1993, А № 254-В, п. 30). Пункт 1 статьи 6 обязывает суды объяснять причины их решений, но это обязательство не может быть понято как требование детального ответа на каждый аргумент. Вопрос о том, смог ли суд выполнить обязательство по объяснению причин или нет, ссылаясь на статью 6 Конвенции, может быть определен только ввиду обстоятельств дела (см. «Руис Тория против Испании» (Ruiz Torija v. Spain), решение от 9 декабря 1994 г., А №303-А, п. 29).

40. В настоящем деле заявитель отвечал перед судом по обвинению в продаже поддельного простого векселя какому-то П., который впоследствии оказался сотрудником милиции, выступившим в роли потенциального покупателя. Как следует из досудебного заявления капитана П., это было записано в приговоре районного суда, он принимал участие в принятии решения по осуществлению контрольной закупки поддельного простого векселя, а также организовывал полицейскую операцию и играл важную роль в ней.

41. Как оказалось, заявитель не имел возможности опросить капитана П. на любом этапе рассмотрения дела. Во время проведения расследования следователь зафиксировал заявление капитана П., но не организовал очную ставку между ним и заявителем. На суде капитан П. был внесен в список свидетелей обвинения, но ни разу не появился в суде. На заключительном слушании обвинитель заявил суду, что согласно информации, полученной от руководителя капитана П., свидетель был послан на задание, которое было оценено судом как веская причина его отсутствия.

42. В течение почти всего производства в суде заявитель и его адвокат не имели сомнений относительно личности капитана П., и, соответственно, его надежности как свидетеля. Защита не возражала на слушаниях против отсутствия этого свидетеля. Настойчивость прокурора на присутствии капитана П. побудила адвоката заявителя позвонить по номеру телефона офиса, указанного в письменном заявлении. Обнаружив, что телефонный номер неправильный, в начале июня 2004 г. адвокат отправил письменные запросы. Ко времени вынесения приговора районным судом 8 июня 2004 г. защита все еще не получила никаких документов, подтверждающих или опровергающих личность и работу в качестве сотрудника милиции капитана П., до тех пор пока 11 августа 2004 г. отдел кадров сотрудников милиции г. Москвы не прислал ответ о том, что капитан П. не является их сотрудником.

43. К тому времени, когда приговор суда первой инстанции был вынесен, единственный путь, оставшийся для заявителя, был поднять вопрос о надежности свидетеля в суде кассационной инстанции, что он и сделал. В своей полной версии жалобы заявитель утверждает среди прочих вопросов, что доказательная база была недостаточной, потому что единственный свидетель, который мог бы подтвердить его участие в передаче, капитан П., не смог появиться в суде, и его надежность подвергнута сомнению, так как адвокат не смог проверить его личность или факт его работы в милиции г. Москвы.

44. Утверждения заявителя относительно надежности этого свидетеля обвинения были составлены в письменной форме и сформулированы достаточно ясным и точным способом. Кроме того, доказательство в форме письма от отдела кадров было предоставлено для подтверждения. Московский городской суд, выступая в качестве суда кассационной инстанции, был обязан, согласно применимому процессуальному праву (см. пункт выше), пересмотреть все аргументы, содержащиеся в жалобе и вынести по ним мотивированное определение. Однако, принимая во внимание этот важный вопрос, определение  городского суда содержит только  краткий пункт, сформулированный общими понятиями. Несмотря на то, что свидетель П. упомянут в нем по имени, аргументы заявителя и доказательства, относящиеся к достоверности этого свидетеля, не объяснялись и не рассматривались подробно.

45. Заявитель полагает, что расширенная кассационная жалоба вообще не может быть рассмотрена городским судом, потому что районный суд не передал ее. Власти оспаривают это заявление. Суд полагает, что этот вопрос должен остаться открытым, так как, в действительности, доводы заявителя относительно надежности свидетеля П. были представлены суду кассационной инстанции и требовали конкретного и ясного ответа.

46. Ввиду отсутствия протоколов судебного заседания и краткости кассационного определения, невозможно установить, упустил ли из виду городской суд часть аргументов заявителя, содержащихся в его жалобе, или городской суд фактически пересмотрел аргументы заявителя и доказательства полностью, но лишь не сообщил об этом и не указал на определенные причины для отклонения (сравните «Руис Тория» (Ruiz Torija), приведенное выше, п.30).

47. Учитывая вышесказанное, Суд постановил, что точные и определенные утверждения и доказательства заявителя, относящиеся к надежности свидетеля обвинения, не привели к определенному и точному ответу при рассмотрении на внутригосударственном уровне. Это упущение ограничило права защиты настолько, что это несовместимо с гарантией на справедливость судебного разбирательства, и, соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

48. Заявитель также жалуется, согласно статье 5 Конвенции, что постановление о содержании его под стражей не было обоснованным. Суд отмечает, что распоряжение о заключении под стражу было дано 26 июля 2003 г., а также, что заявитель подал свое заявление 17 января 2005 г., что составляет больше шести месяцев. Из этого следует, что эта жалоба была предоставлена позже срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

49. В заключение заявитель жаловался согласно статье 6, что у него не было достаточно времени изучить материалы дела до суда, и что его адвокат не был проинформирован о слушании и не присутствовал на нем, и что суд первой инстанции отказался опрашивать следователя. Однако, с учетом общей информации, имеющейся в его распоряжении, и в той мере, в которой вопросы, на которые подавались жалобы, находятся в пределах его компетенции, Суд считает, что они не раскрывают каких-либо признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или протоколах к ней.

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

50. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий данного нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

51. Заявитель не подал требований о справедливой компенсации. Соответственно, Суд по данным пунктам выплату не присуждает.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Постановляет, что жалобы относительно ненадлежащих условий содержания под стражей заявителя и отсутствие свидетеля стороны обвинения являются приемлемыми, а остальные жалобы неприемлемыми;

2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении ненадлежащих условий содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе ИЗ-77/2 в г. Москве с августа 2003 по декабрь 2004;

3. Постановляет, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

Составлено на английском языке, уведомление направлено в письменном виде 5 мая 2011 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Клаудиа Вестердик, Секретарь

Дин Шпильман, Председатель