Европейский суд по правам человека

Первая Секция

«КАПАНАДЗЕ ПРОТИВ РОССИИ»

Жалоба № 19120/05

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

10 февраля 2011 г.

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке

По делу «Капанадзе против России»,
Европейский суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Кристос Розакис, Председатель,

Нина Вайич,

Анатолий Ковлер,

Элизабет Штайнер,

Ханлар Хаджиев,

Джорджио Малинверни,

Георг Николау, судьи,

и Сорон Нильсен, Секретарь Секции,

рассмотрев дело на закрытом заседании 18 января 2011 года,

вынес следующее постановление, которое утвержденное в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано на основании жалобы (№ 19120/05) поданной гражданином России А.А. Капанадзе (далее - «заявитель») 20 апреля 2005 года против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция»).

2. Интересы заявителя представлял М. Рачковский, юрист, практикующий в Москве. Интересы Властей Российской Федерации (далее - «Власти») представляла В. Милинчук, бывший Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.

3.  Заявитель утверждал, в частности, что с ним жестоко обращались сотрудники милиции.

4.  2 июля 2007 года Председатель Первой Секции принял решение уведомить Власти о поданной жалобе.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5.  Заявитель родился в 1975 году и сейчас отбывает наказание в Тульской области.

6.  10 апреля 2003 года около 11 часов 30 минут кассу Петеленской психиатрической больницы Тульской области ограбили трое вооруженных мужчин с автоматом и ружьем с обрезанным стволом. Два милицейских патруля прибыли на место преступления менее чем через пять минут после ограбления.

7.  Сотрудники милиции, которые задержали заявителя, представили следующее описание событий. Сотрудник милиции Б. заявил, в частности (в своих показаниях следователю от 17 июня 2003 года):

«Я видел, как трое мужчин пересекли дорогу и скрылись в лесозащитной полосе... Я побежал в лес, чтобы перехватить преступников. В этот момент я услышал автоматную очередь. Когда я выбежал из леса, я увидел перед собой двух мужчин, которые оказались [заявителем] и Д. [Заявитель] был одет в светло-голубые джинсы и темную куртку, а Д. - в темные тренировочные брюки. У [Заявителя] в руках был автомат Калашникова без приклада, а у Д. был обрез... Я приказал преступникам не двигаться, бросить оружие и не оказывать сопротивление. [Заявитель] и Д. ... пересекли дорогу. Затем я выпустил несколько коротких очередей в направлении преступников, но выше их голов, и снова приказал им не двигаться. Д. упал на обочине, и ружье выпало у него из рук... [Заявитель] обернулся, увидел милицейскую машину и несколько раз выстрелил в ее направлении. Затем он поскользнулся и упал. Я подбежал к нему, направил на него автомат и приказал прекратить оказывать сопротивление и бросить оружие. Дуло его автомата было направлено мне в лицо, поэтому я выбил автомат ногой у него из рук и применил физическую силу, что предусмотрено статьей 12 Закона «О милиции»... После задержания мы доставили преступников в Шатское отделение милиции. В ходе операции по задержанию я увидел, что [заявитель выстрелил в патрульную машину]... [потому что] хотел, чтобы преследование прекратилось, и он смог бы скрыться от сотрудников милиции... Во время задержания нам пришлось применить физическую силу к [заявителю], Д. и Ш., потому что они оказывали нам активное сопротивление. В результате они получили повреждения, но я не могу сказать, какие именно травмы и в каких местах, потому что они были покрыты грязью».

8. Сотрудник милиции М. в своих показаниях следователю от 11 апреля 2003 года сообщил следующее:

«Трое мужчин бежали примерно в 70 метрах впереди нас ... Один из них -тот, который был повыше, в светло-голубых джинсах и темной куртке -повернулся к нам и начал стрелять из автомата... [Сотрудник Б.] два раза выстрелил в бегущих мужчин... Мужчины уже пересекли дорогу в направлении Новомосковска... Мужчина в голубых джинсах выстрелил в милицейскую машину и побежал к лесу, но поскользнулся и упал на спину. Он держал автомат перед собой и направлял его на [сотрудника М.], который также направил на него свой автомат и сказал ему бросить оружие... Я подбежал к [сотруднику Б.] и приказал мужчине в голубых джинсах бросить оружие. Мужчина откинулся на спину и отложил оружие. Я отбросил его автомат в сторону и, используя приемы рукопашного боя, завел ему руки за спину, увел его и посадил на землю, после чего на него надели наручники. [Сотрудник Щ.] и я остались рядом с задержанным... [Третий мужчина] также был задержан, но я не видел его, потому что его доставили прямо в дежурную часть Шатска, куда доставили и остальных мужчин...»

9. В тот же день сотрудник милиции С. дал похожие показания:

"... один из мужчин, который бежал перед нами, - тот, который был повыше и одет в светло-голубые джинсы и темную куртку, - обернулся и выстрелил в нашем направлении. Тогда я понял, что мужчины были вооружены... Они уже пересекли дорогу в направлении Новомосковска... Мужчина в голубых джинсах выстрелил в милицейскую машину и побежал к лесу, но поскользнулся и упал на спину. Он держал автомат перед собой и направлял его на [сотрудника М.], который также направил на него свой автомат и сказал ему бросить оружие...»

10.  Из показаний сотрудника милиции Щ. от 15 июля 2003 года следует, что он также принимал участие в задержании заявителя:

"... Когда мы прибыли на автостраду Тула-Новомосковск, я увидел, что один из преступников - Капанадзе, как я узнал позже, - направил завернутый во что-то автомат на патрульную машину и выстрелил в ее направлении. Я выпрыгнул из машины и начал стрелять по Капанадзе и Д., который бежал за ним. Они пересекали дорогу... Капанадзе побежал в лес, а я попытался преградить ему путь; [сотрудник Б.] последовал за мной. [Сотрудник Б.] и я побежали за Капанадзе в тот же момент, он направил оружие на моего начальника, пока бежал, но поскользнулся, и мы смогли произвести задержание. Затем мы оттащили его к дороге и остались с преступниками... В ходе задержания было необходимо применить физическую силу к Капанадзе, Д. и Ш., согласно статье 13 закона «О милиции», потому что они оказывали сопротивление...»

11.  Заявитель и двое других мужчин были доставлены в Шатское отделение милиции Ленинского района Тульской области.

12.   Заявитель утверждал, что его доставили в кабинет на первом этаже. В кабинете присутствовали сотрудники ОМОНа и оперативник (Г.). Они обвинили заявителя в том, что он открыл огонь по сотрудникам милиции при попытке к бегству. После того, как Г. ушел из кабинета, сотрудники ОМОНа начали бить заявителя, на котором были наручники, руками и ногами. Г. позже вернулся в кабинет и несколько раз ударил заявителя ножкой стула.

13.  Вечером 10 апреля 2003 года, приблизительно в 20:00 следователь провел визуальный осмотр заявителя в присутствии двух понятых и специалиста в области химии. Было отмечено, что лицо заявителя покрыто «серым и черным веществом». На левой щеке образовалась припухлость, а на одной ноге было вязкое вещество, похожее на свернувшуюся кровь. На груди заявителя не было видимых повреждений, однако на спине, в правой верхней части и по центру, были обнаружены многочисленные кровоподтеки. Также кровоподтеки находились на левом бедре и на правой голени.

14.  Позднее в этот же день сотрудники милиции на машине доставили заявителя в изолятор временного содержания дежурной части Ленинского района. По его словам, в машине избиение продолжалось: сотрудники милиции топтали ему руки и били по лицу. Они также оскорбляли заявителя и издевались над его грузинским именем.

15.  Следователь М., очевидно, после жалоб заявителя на плохое обращение в дежурной части, назначил дальнейшее медицинское обследование заявителя.

16. 15 апреля 2003 года судмедэксперт зарегистрировал множественные ссадины и кровоподтеки на лице заявителя, в том
числе на левом и правом веке, на носу, левой щеке, левом виске и левом ухе, а также на грудной клетке, плечах и лопатках, левом бедре, правом колене и голени. Справа на затылочной части головы была обнаружена припухлость (отчет № 1140). Эксперт определил, что повреждения были нанесены ударами твердых тупых предметов не ранее чем за семь дней до осмотра.

17. 18 апреля 2003 года заявителя перевели из дежурной части Ленинского района в следственный изолятор ИЗ-71/1 в городе Тула. Когда заявитель прибыл в следственный изолятор, его осмотрел врач. По данным медицинской справки, у заявителя были обнаружены кровоподтеки на правом глазу и правом бедре. Он попросил начальника следственного изолятора направить жалобу о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции в прокуратуру Тульской области.

18.  2 мая 2003 года следователь Б. прокуратуры Ленинского района Тульской области вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении предполагаемого жестокого обращения. Данное постановление было принято на основании показаний сотрудников Б. и Щ., производивших задержание, о том, что заявитель в ходе операции по задержанию оказывал активное сопротивление, и что они в связи с этим применяли к нему физическую силу. Оперативники Л. и А. дежурной части Шатска заявили, что по прибытию в часть у задержанных не было видимых повреждений, так как они были покрыты грязью и пылью. Сотрудники милиции отрицали, что они оказывали физическое или моральное давление на задержанных. На основании данного доказательства следователь сделал вывод, что повреждения заявителя были получены им в ходе задержания, что не является незаконным.

19.  Очевидно, что постановление от 2 мая 2003 года было отменено вышестоящим прокурором, который назначил дополнительное расследование,

20.  28 июля 2003 года следователь Б. вынес новое постановление, в котором снова отказал в возбуждении уголовного дела. Текст документа был идентичным, слово в слово как в постановлении от 2 мая 2003 года.

21.  Заявитель подал жалобу в прокуратуру Ленинского района на основании того, что Б. не стал проводить независимого расследования, поскольку сам присутствовал в дежурной части 10 апреля 2003 года и был свидетелем избиения. 13 и 18 сентября 2003 года заместитель прокурора Ленинского района уведомил его, что следователем Б. рассмотрел его жалобы необоснованными признал их необоснованными.

22. Также заявитель подал жалобу Генеральному прокурору и прокурору Тульской области. 4 марта 2004 года областной прокурор попросил прокурора Ленинского района рассмотреть данное дело.

23.  На следующий день заместитель прокурора Ленинского района вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении жалоб заявителя на жестокое обращение. Заместитель прокурора ссылался на показания следователя Б., другого следователя И. и оперативников Щ. и М. дежурной части Шатска. Они отрицали факт наличия морального или физического давления на задержанных со своей стороны или со стороны каких-либо других должностных лиц. В связи с этим заместитель прокурора сделал вывод о том, что повреждения были получены в ходе задержания, и что жалобы заявителя о жестоком обращении были представлены «с целью избежать уголовной ответственности за совершенные преступления».

24.  В то же время суд первой инстанции вызвал сотрудников милиции Б., М., С. и Щ., а также следователя Б. для дачи свидетельских показаний в суде и попросил их описать обстоятельства задержания сообвиняемых. На заседании 2 сентября 2004 года сотрудник милиции Щ. заявил, что обвиняемые не оказывали сопротивления в ходе задержания, и что на них сразу были надеты наручники. Он отрицал применение физической силы во время задержания, и вместе с тем указывал на то, что заявитель был в грязи, и потому видимых повреждений у него не наблюдалось.. Сотрудник милиции Б. заявил, что он и его подчиненные также не оказывали никакого физического воздействия. Он просто скрутил заявителю руки и надел на него наручники. Сотрудник милиции С. подтвердил, что когда обвиняемые были на земле, они перестали оказывать сопротивление, и никаких попыток применения к ним физической силы после задержания не было. Сотрудник милиции М. заявил, что на одного из сообвиняемых были надеты наручники, а другим связали руки ремнями. Следователь Б. заявил, что он не мог помнить всех повреждений, полученных обвиняемыми. На заседании 4 ноября 2004 года сотрудники А. и 3. утверждали, что у заявителя не было видимых повреждений по прибытии в дежурную часть.

25.  Заявитель подал жалобу в суд на основании того, что его не уведомили о постановлении прокурора от 5 марта 2004 года. Он также заявил, что это постановление было незаконным, поскольку существующее медицинское освидетельствование убедительно доказывает, что он стал жертвой жестокого обращения. Он добивался того, чтобы лично предстать перед судом. Постановлением от 20 октября 2004 года Ленинский районный суд Тульской области отказал заявителю в возможности лично предстать перед судом, указав, что письменные показания заявителя достаточно подробны.

26.  Постановлением от 15 ноября 2004 года Ленинский районный суд отклонил жалобу заявителя. Суд постановил, что копия постановления от 5 марта 2004 года была отправлена в канцелярию следственного изолятора, и что оспариваемое постановление было законным  и  обоснованным, так  как  «основывалось  на выводах полного, всестороннего и объективного расследования на основании жалоб обвиняемого». Районный суд не ссылался на фактические показания заявителя или на медицинские доказательства.

27.  Заявитель подал кассационную жалобу. Он просил, чтобы областной суд разрешил его адвокату Р. присутствовать при рассмотрении жалобы.

28.  26 января 2005 года Тульский областной суд оставил без изменений постановление районного суда, кратко изложив свои доводы. Заявитель не присутствовал при рассмотрении лично, и его интересы на заседании в отношении кассационной жалобы не были представлены.

29.  19 июля 2005 года Узловский городской суд признал заявителя и его сообвиняемых виновными в совершении разбоя и приговорил его к десяти годам лишения свободы. 25 января 2006 года Тульский областной суд, рассмотрев кассационную жалобу в отношении данного приговора, оставил его без изменений.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

30.Постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие),дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в район ном суде по месту производства предварительного расследования (пункт 1 статьи 125 Уголовно- процессуального кодекса).

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

31. Заявитель подал жалобу на основании статьи 3 Конвенции в связи с избиением и жестоким обращением с ним после задержания. Статья 3 гласит следующее:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию».

А. Заявления сторон

32.  Власти утверждают, что физическая сила и специальные средства, такие как наручники, которые были использованы в отношении заявителя в ходе задержания, не попадают под действие статьи 3 по двум причинам. Во-первых, повреждения не привели к ухудшению его здоровья и не имели длительных последствий. Во-вторых, сотрудники милиции не применяли физическую силу для причинения заявителю страданий, или чтобы унизить его; они просто исполняли свои обязанности, в то время как заявитель оказывал им сопротивление. Применение силы не преследовало других целей, таких, как, например, получение признания. Власти подчеркивают, что заявитель не подчинился законным требованиям сотрудников милиции, и они законно и разумно использовали меры для прекращения его противоправного поведения. В довершение Власти заявили, что жалобы заявителя о жестоком обращении и медицинские доказательства были тщательно рассмотрены прокуратурой и судами двух инстанций в соответствии со статьей 3 Конвенции.

33.  Заявитель утверждал, что показания сотрудников милиции, представленные в ходе предварительного расследования и в суде, окончательно показали, что никакая физическая сила не применялась к нему и его соответчикам, и что наручники были единственной предупредительной мерой, примененной к нему. В то же время судмедэксперты установили, что повреждения на его теле были получены в результате множественных ударов твердыми тупыми предметами. Выводы экспертов также ставят под сомнение версию властей о том, что повреждения были получены в ходе задержания. Отсутствие каких-либо подробных и убедительных объяснений со стороны властей в отношении происхождения повреждений подкрепляет версию заявителя о жестоком обращении в дежурной части. В довершение заявитель указал, что расследование на основании его жалоб о жестоком обращении было поверхностным и незаконченным: его заявление не было зафиксировано, а показания сотрудников милиции, представленные в ходе предварительного расследования, не были приняты во внимание. Следователь Б. действовал не как независимое лицо, поскольку присутствовал при избиении и не был заинтересован в изобличении. Районный суд не позволил заявителю предстать перед судом лично и не рассмотрел его заявления об обстоятельствах дела. На основании этого заявитель сделал вывод о том, что расследование было неэффективным.

Б. Приемлемость

34.  Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каком-либо ином основании. Следовательно, она является приемлемой.

В. Существо жалобы

1. Жалоба на основании статьи 3 в отношении жестокого обращения со стороны сотрудников милиции

35.  Судом неоднократно указывалось, что статья 3 обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже при самых сложных обстоятельствах, таких, как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от поведения потерпевшего (см. дело «Лабита против Италии» [GC], № 26772/95, пункт 119,  2000-1V, и дело «Чахал против Соединенного Королевства», постановление от 15 ноября 1996 года, «Отчеты» 1996-V, стр. 1855. пункт 79). Когда лицо помещается под стражу с хорошим состоянием здоровья, но, выходя на свободу, имеет проблемы со здоровьем, государство обязано представить исчерпывающие объяснения, почему у человека возникли данные проблемы (см. дело «Рибич против Австрии», 4 декабря 1995 года, Series А, № 336, пункт 34, и дело «Салман против Турции» [GC], № 21986/93, пункт 100, 2000-VII). При оценке доказательств Суд в целом применяет стандарты доказывания «при отсутствии разумных сомнений» (см. дело «Ирландия против Соединенного Королевства», 18 января 1978 года, пункт 161, Series А № 25). Такое доказательство может проистекать из сосуществования достаточно веских, точных и согласованных умозаключений или сходных неопровержимых предположений о существовании какого-либо факта. В случае если события дела полностью или по большей части находятся в сфере исключительного ведения властей, как в деле, где фигурируют лица, находящиеся под стражей, возникают обоснованные предположения о наличии фактических обстоятельств, свидетельствующих о получении во время нахождения под стражей травм или причинении смерти. В действительности, бремя доказывания в части предоставления удовлетворительного и убедительного объяснения может считаться возложенным на власти (см. дело Рибич, пункт 34, и дело Салмана, пункт 100, приведенные выше).

36.  Власти представили законное применение физической силы в ходе задержания заявителя как единственную версию того, как могли быть получены повреждения. Чтобы оценить достоверность версии властей, Суд отметит следующие факты в отношении обстоятельств задержания 10 апреля 2003 года, указанных в материалах дела.

37.  Заявитель убегал с автоматом в руках после того, как совершил ограбление. Несколько вооруженных сотрудников милиции преследовали его и его соучастников на машине и бегом. После того, как сотрудник милиции Б. выпустил очередь из автомата в направлении предполагаемых грабителей и приказал им не двигаться, заявитель продолжал убегать, но поскользнулся и упал на спину на обочине дороги. Он поднял автомат и направил его на сотрудника милиции Б., который в свою очередь направил на него свое оружие. Сотрудники милиции Б. и М. давали противоречивые показания в отношении того, бросил ли заявитель автомат по собственной воле или автомат из его рук выбил сотрудник Б. Также они расходятся в вопросе того, кто завел руки заявителя за спину и надел наручники.

38.  Единственное упоминание применения физической силы к заявителю имеется в показаниях сотрудника милиции Б., который заявил, что предполагаемые грабители оказали активное сопротивление (см. пункт 7 выше). Однако он не уточнил, заключалось ли применение силы просто в скручивании рук или в каких-либо иных силовых действиях, которые стали причиной повреждений, позже обнаруженных судмедэкспертом (см. пункт 16 выше). В суде первой инстанции он уточнил, что ни он, ни его подчиненные не прибегали к использованию физической силы, за исключением скручивания рук и надевания наручников (см. пункт 24 выше). Другие сотрудники милиции - М, С. и Щ. - также отрицали какое-либо применение физической силы по отношению к заявителю в ходе предварительного расследования и на стадии судебного разбирательства. Также существенно то, что сотрудники А. и 3. заявили в суде первой инстанции, что заявитель не имел видимых повреждений по прибытии в дежурную часть (там же). В отсутствие каких-либо достоверных доказательств в подтверждение версии Властей о том, что заявитель получил повреждения в результате законного применения физической силы в ходе задержания, Суд считает эту версию необоснованной.

39.  15 и 18 апреля 2003 года заявитель прошел два медицинских осмотра; сначала осмотр судмедэксперта, затем - врача следственного изолятора. Оба специалиста отметили множественные телесные повреждения, в том числе кровоподтеки и ссадины на лице, на спине и конечностях. Суд не может исключить возможность того, что некоторые повреждения, в том числе кровоподтеки на плечах и бедрах, были получены, когда заявитель упал на спину в ходе задержания. Однако остальные повреждения, в частности, кровоподтеки на веках, носу, ушах, грудной клетке и на коленях, которые, по мнению судмедэксперта, были результатом «ударов твердым тупым предметом», не могли быть получены во время задержания. Власти не представили никаких объяснений того, каким образом заявитель получил эти повреждения.

40.  С другой стороны, заявитель подтвердил, что они были результатом жестокого обращения со стороны милиции и сотрудников ОМОНа в дежурной части Шатска Ленинского района Тульской области. Он детально описал, как сотрудники милиции били его ногами и руками, а также ножкой стула. Его заявление о жестоком обращении совпадает с выводами судмедэксперта, который определил, что повреждения были получены не ранее чем за семь дней до осмотра 15 апреля 2003 года, то есть приблизительно в день задержания заявителя. Нет оснований точно утверждать, что заявитель получил повреждения до задержания, и, поскольку после задержания он находился под контролем сотрудников милиции, существует большая вероятность того, что он получил повреждения, пока находился под стражей.

41.  На основании всех материалов, представленных Суду, Суд делает вывод, что власти не смогли установить в достаточной степени, что повреждения заявителя были получены как-либо иначе, — полностью, главным образом или частично - нежели чем в результате жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, имевшего место, во время нахождения заявителя под контролем милиции.

42.  Что касается серьезности жестокого обращения, Суд напоминает, что с целью определения того, должно ли данное жестокое обращение считаться пыткой, Суд должен учитывать разграничение, предполагаемое статьей 3, между этим понятием и понятием бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Очевидно, имело место намерение, чтобы Конвенция посредством данного разграничения выражала особое порицание в отношении умышленного бесчеловечного обращения, вызывающего серьезные и жестокие страдания (см. дело «Аксой против Турции», 18 декабря 1996 года, пункт 64, «Отчеты о постановлениях и решениях» 1996-VI; дело «Айдин против Турции», 25 сентября 1997 года, пункты 83-84 и 86, «Отчеты о постановлениях и решениях» 1997-VI; дело «Селмуни против Франции» [GC], № 25803/94, пункт 105, ECHR 1999-V; дело «Дикме против Турции», № 20869/92, пункты 94-96, ECHR 2000-VIII; и, среди прочего, «Бати и другие против Турции», №№ 33097/96 и 57834/00, пункт 116, ЕСПЧ 2004-IV (извлечения).

43.  В данном деле Суд устанавливает, что существование физической боли и страданий подтверждается медицинским отчетом и показаниями заявителя в отношении жестокого обращения со стороны сотрудников дежурной части. Суд полагает, что тяжесть повреждений заявителя свидетельствует о тяжести жестокого обращения, которому он подвергался. При данных обстоятельствах Суд делает вывод, что с учетом рассматриваемого жестокого обращения в целом и с учетом его цели и тяжести, оно приравнивается к бесчеловечному обращению в значении статьи 3 Конвенции.

44.  Таким образом, имело место нарушение статьи 3 с точки зрения ее материального аспекта.

2. Жалоба на основании статьи 3 в отношении неэффективности расследования

45.  Суд напоминает, что когда лицо выдвигает небезосновательную жалобу о том, что подвергалось жестокому обращению в нарушение статьи 3, положения статьи подразумевают требование проведения эффективного официального расследования. Чтобы расследование считалось «эффективным», оно в принципе должно привести к установлению фактов дела и к установлению личностей ответственных за содеянное и к их наказанию. Это обязательство подразумевает не результат, а принятие определенных мер. Расследование на основании серьезных обвинений в жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать основательные попытки для установления того, что произошло, и не должны полагаться на поспешные и необоснованные выводы для прекращения расследования или в качестве оснований для принятия решения (см. дело «Ассенов и другие против Болгарии», 28 октября 1998 года, пункт 103 и далее, «Отчеты о постановлениях и решениях» 1998-V1II). Власти должны принять разумные меры, доступные им, для обеспечения доказательств в отношении инцидента, в том числе, среди прочего, показания свидетелей, данные судебной экспертизы и так далее. Любые недостатки расследования, уменьшающие вероятность установления причин получения повреждений или установления лиц, ответственных за преступление, противоречат данному стандарту. Требование своевременности и разумная оперативность являются обязательными в данном контексте (см., среди прочего, дело «Михеев против России», № 77617/01, пункт 107 и далее, 26 января 2006 года, и дело Ассенова, приведенное выше, пункт 102 и далее). Также расследование должно осуществляться быстро. Суд часто оценивал, достаточно ли быстро власти реагировали на жалобы в нужное время (см. дело «Лабита против Италии», [GC], № 26772/95, пункт 133 и далее, 2000-IV). Суд также учитывал своевременность начала расследования, отсрочки в проведении допросов и время, затраченное на первоначальное расследование (см. дело «Инделикато против Италии», № 31143/96, пункт 37, 18октября 2001 года).

46.  Суд полагает, что медицинские доказательства вреда, нанесенного заявителю, вместе с жалобами об избиении сотрудниками милиции приравниваются к «небезосновательной жалобе» о жестоком обращении. Соответственно, власти были обязаны провести эффективное расследование обстоятельств заявленного жестокого обращения.

47.  По мнению Суда, то, как проводилось расследование, изобличает решение следственных органов провести расследование по делу быстро и поверхностно (сравните с делом «Денис Васильев против России», № 32704/04, пункт 155, 17 декабря 2009 года). Два первых постановления об отказе в возбуждении уголовного дела были идентичны по содержанию и крайне ограничены в объеме. Расследование ограничивалось показаниями двух понятых в лице сотрудников милиции и двух сотрудников дежурной части, которые отрицали применение физической силы в отношении заявителя. Ни версия событий, представленная заявителем, ни существующие медицинские доказательства не были упомянуты. Не было настоящих попыток объяснить происхождение множественных повреждений, которые судмедэксперт обнаружил на теле. Также очевидно, что следователь не допросил его и не устроил очную ставку с сотрудниками дежурной части Шатска, которые предположительно были причастны к жестокому обращению.

48. Третье постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было принято заместителем прокурора Ленинского района уже через день после того, как областной прокурор предписал ему рассмотреть дело. Очевидно, что дополнительные материалы не могли быть получены в такой короткий срок, и постановление основывается только на показаниях следователей, которые ранее были ответственны за расследование, и тех же сотрудников дежурной части Шатска. Не было упоминания версии событий заявителя или существующих медицинских доказательств. Данные упущения, объяснение которым не было представлено Суду, сами по себе достаточны для того, чтобы считать расследование неэффективным.

49.  Суд также отметил, что существовала прямая связь между лицами, ответственными за расследование, и ответственными за жестокое обращение (сравните с делом Михеева, приведенным выше, пункт 115). Первоначальное расследование было проведено следователем Б. Ленинской районной прокуратуры, который, как утверждал заявитель, присутствовал в дежурной части в тот день, когда имело место заявленное жестокое обращение, и был свидетелем избиения. Заявитель представил конфликт интересов и отсутствие независимости на рассмотрение районному прокурору, который, тем не менее, в ответ ссылался на решения, уже принятые следователем Б.

50.  В довершение, также очевидно, что заявитель не мог добиться эффективного пересмотра постановлений следователя об отказе в возбуждении уголовного дела. Ленинский районный суд отклонил его жалобу постановлением, которое не содержало описания его версии событий и ссылку на медицинское освидетельствование, а также не давало подробного описания конкретных страданий и существа жалобы, указанного заявителем в его письменных показаниях. Тульский областной суд оставил без изменений постановление районного суда, кратко изложив свои аргументы и без какого-либо детального рассмотрения аргументов заявителя. Суд не может не отметить также, что тульские суды не приняли мер по обеспечению права заявителя на эффективное участие в разбирательстве (сравните с делом Дениса Васильева, приведенным выше, пункт 126). Он не присутствовал на заседаниях и его интересы не были представлены в районном и областном суде, несмотря на его конкретную просьбу дать ему возможность предстать перед судом и позволить адвокату представлять его интересы в суде кассационной инстанции. Эти упущения также снижают эффективность внутригосударственного расследования.

51. В свете вышесказанного Суд полагает, что власти не провели эффективного уголовного расследования на основании жалоб заявителя о плохом обращении. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 с точки зрения ее материального аспекта.

II. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

52. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутригосударственное право Высокой Договаривающейся Стороны предусматривает возможность, лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает потерпевшей стороне справедливую компенсацию».

А. Компенсация

53. Заявитель требует 300 000 рублей в счет компенсации морального вреда.

54.  Власти заявили, что данные требования чрезмерно завышены.

55.  С учетом суммы компенсации, присуждаемой в подобных делах в отношении морального вреда, Суд не может согласиться с замечанием властей о том, что заявленная сумма является завышенной. Таким образом, Суд присуждает заявителю требуемую им сумму, то есть 8 300 евро в счет компенсации нематериального ущерба, а также в счет налога, которым может облагаться данная сумма.

Б. Судебные издержки и расходы

56.  Заявитель также требует 60 000 рублей в счет оплаты оказанной ему юридической помощи. Он представил две квитанции, свидетельствующие о том, что его жена заплатила данную сумму его представителю в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства.

57.  Власти заявили, что такие расходы на юридическую помощь не были необходимы и разумны.

58.  В соответствии с практикой Европейского суда, заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек только на том основании, что они действительно имели место и были необходимы и разумны в своем размере. С учетом материалов, представленных Суду, Суд присуждает заявителю 850 евро в счет судебных издержек и расходов, а также любого налога, которым может облагаться данная сумма.

В. Выплата процентов

59. Суд полагает приемлемым то, что начисление пени производится исходя из предельной учетной ставки Европейского центрально банка, к которой должны быть прибавлены 3 процента.

НА ЭТОМ ОСНОВАНИИ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Признал жалобу приемлемой;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3. Постановил

(а) что Государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления решения в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, 8 300 евро (восемь тысяч триста евро) в качестве возмещения нематериального вреда и 850 евро (восемьсот пятьдесят евро) в качестве возмещения судебных расходов и издержек плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма. Данная сумма подлежит конвертации в рубли по курсу, определенному на день выплаты.

(б) что с момента истечения вышеуказанного трехмесячного срока до момента выплаты компенсации с вышеуказанной суммы выплачивается простой процент в размере, равном предельной учетной ставке Европейского центрального банка в течение периода выплаты пени плюс три процента;

4. Отклонил остальные требования заявителя о справедливом возмещении.

Составлено на английском языке, уведомление направлено в письменном виде 10 февраля 2011 года, согласно пунктам 2 и 3 правила 77

Регламента Суда

Сорен Нильсен Секретарь

Христос Розакис Председатель