ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

Дело "Роман Карасев против России.

Жалоба № 30251/03

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА

СТРАСБУРГ

25 ноября 2010 г.

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.

В деле «Роман Карасев против России»

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой в следующем составе :

П. Лоренцен, Председатель Палаты,

Р. Марусте,

А. Ковлер,

И. Берро-Лефевр,

М. Лазарова Трайковска,

3. Калайджиева,

Г. Юдкивская, судьи,

а также С. Филлипса, Заместителя Секретаря Секции Суда,

посовещавшись за закрытыми дверями 2 ноября 2010 г.,

выносит следующее постановление названного выше числа:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой № 30251/03, поданной 1 сентября 2003 г. в Европейский Суд против Российской Федерации в соответствии со ст. 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Романом Васильевичем Карасевым (далее - заявитель).

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляла О. Преображенская, адвокат, практикующий в г. Страсбурге и г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены в Европейском Суде В. Милинчук, являвшейся в то время Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. 20 февраля 2007 г. Председатель Пятой секции Европейского Суда коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Согласно положениям п. 1 ст. 29 Конвенции, Председатель Пятой секции также решил рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель, 1977 года рождения, проживает в г. Калининграде.

А.  Уголовное судопроизводство в отношении заявителя

6. В апреле 1999 г. заявитель был задержан по подозрению в убийстве, 15 июня 2000 г. Нестеровский районный суд Калининградской области прекратил уголовное лроизводство в отношении заявителя по обвинению его в приобретении краденных товаров в соответствии с общим актом амнистии, принятым Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации.

Заявитель был освобожден.

7. 4 мая 2001 г. заявитель был задержан и обвинен в вооруженном ограблении и незаконном хранении оружия. Приговором от 22 октября 2001 г. районный суд г, Калининграда признал заявителя виновным и приговорил его к двенадцати годам лишения свободы. 18 декабря 2001 г. Калининградский областной суд подтвердил обвинение в ограблении, но назначил повторное судебное разбирательство по обвинению в незаконном хранении оружия. Впоследствии производство по уголовному делу было прекращено, поскольку обвинение было снято.

B. Условия содержания под стражей в следственном изоляторе № 39/1 г. Калининграда

8. В соответствии с названным уголовным судопроизводством, заявитель содержался под стражей в Калининградском следственном изоляторе № 39/1 в периоды с 25 апреля 1999 г. по 15 июня 2000 г., с 24 мая 2001 г. по 16 января 2002 г. и с 23 января по 8 августа 2002 г. 8 августа 2002 г. он был переведен в колонию № 13 в Калининградской области для отбывания наказания.

1. Изложение фактов заявителем

9.  Заявитель описал условия своего содержания под стражей в следственном изоляторе следующим образом. В течение первого периода заявитель содержался в камере площадью десять квадратных метров. Камера была оборудована двенадцатью кроватями, хотя в камере находилось двадцать четыре заключенных, которым приходилось спать по очереди.

В ней постоянно ходили и шумели люди. Окна были закрыты металлическими жалюзи, которые блокировали доступ дневного света и свежего воздуха. В камере не было раковины, а кран был установлен прямо над унитазом, от которого исходил зловонный запах. Прогулки были разрешены не более одного часа в день. Камера кишела жуками и тараканами. К описанию условий содержания под стражей заявитель приложил письменное показание его бывшего сокамерника, гражданина Б., который находился в той же камере с февраля по июнь 2000 г. Б. утверждал, что в камере площадью двенадцать квадратных метров было расположено двенадцать кроватей, но содержалось в ней от двадцати одного до двадцати семи человек.

10. В течение второго и третьего периодов заявитель находился в камере площадью шесть квадратных метров. В камере стояли двухъярусные кровати. В ней содержалось семь заключенных. Окна были закрыты металлическими жалюзи, которые блокировали доступ воздуха и естественного света. Летом в камере отсутствовала вентиляция, температура достигала 45°С. В условиях отсутствия раковины кран был расположен прямо над унитазом, который не был отделен от остальной части камеры. Обеденный стол стоял на расстоянии всего лишь 50 см от туалета. Камера кишела жуками и тараканами. Заявитель заболел хроническим бронхитом. К описанию условий заявитель приложил письменное заявление его бывшего сокамерника, гражданина Р., который находился в этой же камере с февраля по июнь 2002 г.

11. Заявитель также приложил копию письма от 28 июня 2001 г., присланного гражданину Г., в то же время содержавшемуся под страд ей в следственном изоляторе №39/1, от Уполномоченного по правам человека по Калининградской области. Как следует из письма, в ходе проверки, проводимой институтом Уполномоченного по правам человека, выяснилось, что в данном следственном изоляторе в камерах на каждого заключенного приходилось менее одного квадратного метра. Проверка также выявила, что в вышеупомянутом следственном изоляторе отсутствовала медицинская часть и заключенным медицинское обслуживание не предоставлялось.

2. Изложение фактов властями Российской Федерации

12.  Власти Российской Федерации подтвердили, со ссылкой на справку от 27 апреля 2007 г., выданную администрацией СИЗО, что в период с

25 апреля 1999 г. по 15 июня 2000 г. заявитель содержался в камерах №№67, 150, 143, 10, 54, 86, 140, 17, 15, 4/12, 4/8 и 76. Эти камеры были размером от семи до двадцати одного квадратного метра. В период с 24 мая 2001 г. по 8 августа 2002 г. заявитель содержался в камерах№№ 15, 54, 129,22, 55, 111,4/20,18, 109, 17, 4/11, 158, 14, 155 и 4/19, которые были размером от семи до восемнадцати квадратных метров. В справке указывалось, что предоставить сведения о количестве заключенных, содержавшихся в каждой камере в указанные периоды, невозможно, поскольку журналы за 1999 -2000 гг. уничтожены. Согласно справке от 27 февраля 2007 г., журналы за 2002 г. были уничтожены в тот же день, так как истек пятилетний срок их хранения.

13.  Ссылаясь на другие справки, выданные государственными органами в апреле 2007 г., власти Российской Федерации утверждали следующее. В каждой камере у заявителя была кровать и постельные принадлежности. Во всех камерах имелись стол, расположенный на достаточном расстоянии от унитаза, скамейки и кран с проточной водой. Каждая камера была оборудована туалетом с надлежащим образом функционирующей канализационной системой, который был отделен от основной части камеры экраном высотой один метр. Камера проветривалась с помощью отверстий в окнах; металлические ставни/жалюзи не мешали нормальной циркуляции воздуха. Каждая камера была оснащена рабочей системой вентиляции. Ставни/жалюзи снимались в период с декабря 2002 г. по март 2003 г. Камеры отапливались надлежащим образом, температура в камерах составляла не менее 18°С. Были приняты все необходимые санитарные меры. В СИЗО имеется двадцать дворов, каждый размером двенадцать квадратных метров. Заявителю была разрешена одночасовая прогулка в день. Ночью в камере горел свет, но не ярко, свет был необходим для надзора за заключенными с целью предотвращения попыток самоубийства. Заявителю предоставлялось трехразовое питание. Заявителю было доступно медицинское обслуживание, и его не помещали в одну камеру с больными туберкулезом.

3. Гражданское судопроизводство в отношении компенсации ущерба

(а) Жалоба в отношении содержания заявителя под стражей в 2001 и 2002 гг.

14.  С августа 2002 г. заявитель отбывал наказание в виде лишения свободы в одной из колоний Калининградской области. В январе и феврале 2003 г. он подал гражданский иск против Министерства финансов Российской Федерации, требуя компенсацию за незаконное лишение свободы с октября 2001 г. по август 2002 г. и невыносимые условия содержания под стражей в течение этого периода. Дело было передано в Центральный районный суд г. Калининграда, который признал следственный изолятор № 39/1 и Управление исполнения наказаний по Калининградской области соответчиками по этому делу наряду с Министерством финансов Российской Федерации.

15.  Письмом от 5 марта 2003 г. районный суд уведомил заявителя о том, что заседание по делу было назначено на 27 марта 2003 г., и разъяснил ему его процессуальные права. О присутствии заявителя на заседании в письме было сказано следующее:

«Согласно гражданскому праву, транспортировка заключенных к месту слушания не предусмотрена. Таким образом, суд не имеет права доставить Вас к месту слушания дела, так как это будет являться нарушением правил содержания под стражей. Вы имеете право назначить представителя для участия в слушании Вашего дела... Вы также имеете право предоставить письменное согласие на рассмотрение дела в Ваше отсутствие».

16.   На жалобы заявителя, который настаивал на своем праве присутствовать на заседании, 25 марта и 15 апреля 2003 г. заместитель председателя Калининградского областного суда ответил, что отказ доставить его к месту заседания является законным, и подтвердил, что заявитель имеет право предоставить письменные показания или назначить представителя.

17. 22 апреля 2003 г. районный суд провел заседание по делу. Представитель Министерства финансов Российской Федерации отказался от своего права присутствовать в судебном заседании и предоставил письменные документы. Однако представитель двух других обвиняемых присутствовал на заседании. Суд счел, что заявителю была предоставлена возможность назначить представителя и, в любом случае, письменных заявлений было бы достаточно. Суд постановил, что содержание заявителя под стражей было законным, потому что он был осужден за уголовное преступление. Что касается условий содержания под стражей, то районный суд постановил, что заявитель не доказал наличия жуков и тараканов в камере, что одночасовая прогулка в день на открытом воздухе не противоречила правилам содержания под стражей и не существовало никаких убедительных доказательств того, что заявитель заболел бронхитом именно в камере. Несмотря на то, что следственные изоляторы были действительно переполнены, районный суд признал, что это вызвано (неуказанными) объективными факторами, не связанными с действиями ответчика.

18. Заявитель подал кассационную жалобу. В частности, он утверждал, что ему отказали в праве присутствовать на заседании.

19. 23 июля 2003 г. Калининградский областной суд оставил определение без изменения, поддержав позицию районного суда. Он посчитал, что отказ заявителя о назначении представителя послужил обоснованным и законным основанием для рассмотрения дела в его отсутствие.

(b) Жалоба в отношении содержания заявителя под стражей в 1999 и 2000 гг.

20. В то же время заявитель подал еще один иск против Министерства финансов Российской Федерации, требуя возмещения материального и морального ущерба, понесенного в результате незаконного заключения под стражу в 1999 и 2000 гг. и невыносимые условия содержания в следственном изоляторе.

21. Центральный районный суд г. Калининграда признал Калининградскую областную прокуратуру, следственный изолятор № 39/1 и Управление исполнения наказаний по Калининградской области соответчиками по этому делу.

22. В том же стандартном письме судья сообщила заявителю о дате судебного заседания. Она уведомила заявителя о том, что слушание дела будет проходить в его отсутствие, потому что он находится под стражей, но заявитель имеет право назначить представителя.

23. Администрация СИЗО предоставила суду следующую информацию. Площадь пространства, на котором находилось двести сорок восемь камер, составляла 1 630 квадратных метров. В период с апреля 1999 г. по май 2000 г. в СИЗО насчитывалось от 1 682 до 1 945 заключенных.

24. 24 июня 2003 г. районный суд вынес свое решение. Он отклонил все требования, посчитав, что задержание было законным, поскольку судебное разбирательство было прекращено по амнистии, а не потому, что подсудимый был оправдан. Суд также постановил, что сотрудники изолятора не несут ответственности за переполненность тюрем.

25. 24 сентября 2003 г. областной суд, при рассмотрении кассационной жалобы, оставил решение суда первой инстанции без изменений. Заявитель в заседании не присутствовал и его интересы не были никем представлены.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА

А. Условия содержания под стражей

26. Ст. 22 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (Федеральный закон № 103-ФЗ от 15 июля 1995 г.) устанавливает, что содержащимся под стражей лицам должно предоставляться бесплатное питание, достаточное для поддержания надлежащего уровня их здоровья согласно стандартам, установленным Правительством Российской Федерации. Ст. 23 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» предусматривает, что содержащиеся под стражей лица должны находиться в условиях, удовлетворяющих санитарным и гигиеническим нормам. Им должны предоставляться индивидуальные спальные места, выдаваться постельные принадлежности, столовые приборы и туалетные принадлежности. На каждого сокамерника в камере должно приходиться не менее четырёх квадратных метров личного пространства.

27. Приказ № 7 от 31 января 2005 г. Федеральной службы исполнения наказаний рассматривает вопросы реализации программы «Следственный изолятор-2006». Программа направлена на улучшение функционирования следственных изоляторов с целью обеспечения их соответствия требованиям российского законодательства. В ней четко подтверждается наличие проблемы переполненности мест предварительного содержания под стражей, ее целью является снижение и стабилизация количества задержанных с целью решения данной проблемы. В программе упоминается, что Калининградский следственный изолятор № 39/1 является одним из самых заполненных. По состоянию на 1 июля 2004 г., в нем могло содержаться 524 заключенных, но на самом деле там разместились 830 заключенных.

B. Гражданско-правовые средства судебной защиты против неправомерных действий государственных должностных лиц

28. П. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации гласит, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Согласно ст. 1069 Гражданского кодекса, государственные органы или должностные лица несут ответственность за свои незаконные действия или бездействие, в результате которых был причинен вред гражданину. Вред возмещается за счет средств федерального или регионального бюджета. Ст. 151 и 1099-1101 Гражданского кодекса предусматривают компенсацию морального вреда. В частности, ст. 1099 установлено, что компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда.

C. Положения о присутствии на слушаниях

29. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей (п. 1 ст. 48). Суд может назначить адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно (ст. 50). Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (Закон № 63-ФЗ от 31 мая 2002 г.) предусматривает, что юридическая помощь оказывается бесплатно истцам по рассматриваемым судами первой инстанции делам о взыскании алиментов, при составлении заявлений о назначении пенсий и пособий, возмещении вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья, связанным с трудовой деятельностью (п. 1 ст. 26). В 2005 г. власти Российской Федерации в ряде регионов провели эксперимент по созданию государственной системы оказания бесплатной юридической помощи по гражданско-правовым вопросам (Постановление Правительства Российской Федерации № 534 от 22 августа 2005 года).

30. Уголовно-исполнительный кодекс устанавливает, что осужденные могут быть переведены из исправительной колонии в следственный изолятор при необходимости участия в определенных следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (п. 1 ст. 77). Кодекс не упоминает о возможности обвиняемого принимать участие в качестве истца или ответчика в гражданском процессе.

31. Конституционньгй суд неоднократно рассматривал жалобы находящихся под стражей лиц, чьи ходатайства о предоставлении разрешения присутствовать в суде по гражданским делам судами были отклонены. Конституционньгй суд последовательно признавал жалобы неприемлемыми, поскольку оспариваемые нормы Гражданского процессуального кодекса и Уголовно-исполнительного кодекса сами по себе не препятствовали осужденному в доступе к суду. Конституционный суд при этом подчеркивал, что осужденному должна предоставляться возможность обращаться в суд в порядке гражданско-правового судопроизводства лично, либо через представителя, либо иным предусмотренным законом способом. При необходимости судебное заседание может быть проведено по месту отбывания лицом наказания или суду, к юрисдикции которого относится исправительная колония, может быть поручено получить объяснения заявителя или совершить иные процессуальные действия (решения №478-0 от 16 октября 2003 г., №335-0 от 14 октября 2004 г. и № 94-0 от 21 февраля 2008 г.).

D. Другие имеющие отношение к делу положения Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации

32. Ст. 57 и ст. 149 Гражданского процессуального кодекса

Российской Федерации предусматривают, что суд по ходатайству сторон оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств. В ходатайстве об истребовании доказательства должно быть обозначено доказательство, а также указано, какие обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела, могут быть подтверждены или опровергнуты этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательства, и место нахождения доказательства. В случае невыполнения требования суда о представлении доказательства по причинам, признанным судом неуважительными, на виновных должностных лиц или на граждан, не являющихся лицами, участвующими в деле, налагается штраф.

33. Суд, рассматривающий дело, при необходимости получения доказательств, находящихся в другом городе или районе, поручает соответствующему суду произвести определенные процессуальные действия (ст. 62 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Это определение обязательно для суда, которому оно адресовано, и должно быть выполнено в течение месяца со дня его получения.

34. Согласно ст. 58 и ст. 184 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд может произвести осмотр и исследование письменных или вещественных доказательств по месту их хранения или месту их нахождения в случае невозможности или затруднительности доставки их в суд.

35. Ст. 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации содержит основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам решений, определений суда, постановлений президиума суда надзорной инстанции, вступивших в законную силу. В постановлении от 26 февраля 2010 г. № 4-ПДонституционный Суд Российской Федерации указал, что данная статья, должно пониматься как, по существу, позволяющая инициировать процедуру пересмотра вступивших в законную силу постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам, в частности в случае установления Европейским Судом по правам человека нарушения Конвенции по данному делу.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

36. Заявитель жаловался, что условия его содержания в следственном изоляторе № 39/1 в г. Калиниграде в период между 1999 и 2002 гг. нарушали ст. 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться пыткам и бесчеловечному обращению».

37. Заявитель утверждал, что переполненность камеры была серьезной и длящейся проблемой, результатом которой, в частности, явилось отсутствие у него индивидуальных спальных принадлежностей. Он также заявлял, что материальные условия его содержания под стражей были невыносимыми (см. пп. 9 и 10 выше).

38. Власти Российской Федерации предоставили информацию о камерах, в которых содержался заключенный. Журналы с записями о количестве заключенных в каждой камере в 1999 - 2002 гг. были уничтожены, поскольку истек срок их хранения. Власти Российской Федерации также оспорили утверждения заявителя в отношении материальных условий, ссылаясь на различные заявления должностных лиц в 2007 г. (см. пп. 12 и 13 выше).

А. Приемлемость

39. Заявитель содержался в следственном изоляторе в периоды с 25 апреля 1999 г. по 15 июня 2000 г., с 24 мая 2001 г. по 16 января 2002 г. и с 23 января по 8 августа 2002 г. Настоящая жалоба была подана 1 сентября 2003 г. после закрытия первого дела и до слушания второго дела в порядке кассационного производства.

40. Прежде всего, Европейский Суд отмечает, что он не утверждал, что жалобы заявителя, поданные в гражданские суды, не являлись средствами правовой защиты, которые необходимо рассматривать в качестве окончательных решений по делу по смыслу п. 1 ст. 35 Конвенции (см., в аналогичном контексте, Постановление Европейского Суда от 14 января 2010 г. по делу «Москалюк против Российской Федерации» (Moskalyuk v. Russia), пп. 45-48, жалоба № 3267/03). Существует тесная связь между требованием об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и правилом шести месяцев, согласно п. 1 ст. 35 Конвенции, с одной стороны, и ст. 13 Конвенции, с другой. В этой связи Европейский Суд напоминает, что, если изначально ясно, что эффективных средств правовой защиты в распоряжении заявителя не имеется, период начинает отсчитываться с даты совершения обжалуемых действий или бездействия. Однако п. 1 ст. 35 Конвенции недопустимо интерпретировать таким образом, чтобы на заявителя возлагалась обязанность по подаче жалобы в Европейский Суд до того момента, как его положение по делу было окончательно определено на национальном уровне. Следовательно, в тех случаях, когда заявитель использует очевидно существующие средства правовой защиты, и только впоследствии ему становится известно об обстоятельствах, согласно которым средства правовой защиты признаются неэффективными, п. 1 ст. 35 Конвенции предполагает, что шестимесячный период начинает отсчитываться с даты, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о таких обстоятельствах (см. Решение Европейского Суда от 22 мая 1998 г. по делу «Кинан против Соединенного Королевства» (Keenan v. the United Kingdom), жалоба № 27229/95, и Решение Европейского Суда от 24 сентября 2009 г. по делу «Зенин против Российской Федерации» (Zenin v. Russia), жалоба №. 15413/03). Эффективность отедельного средства правовой защиты оценивается со ссылкой на дату подачи жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу «Сюрмели против Германии» (Surmeli v. Germany) [БП], п. 110, жалоба №75529/01, ЕСПЧ 2006-VII). Данное правило предполагает наличие исключений, которые могут быть подтверждены конкретными обстоятельствами каждого дела (см. Решение Европейского Суда по делу «Ноголица против Хорватии» (Nogolica v. Croatia), жалоба № 77784/01, ЕСПЧ 2002-VIII).

41.Европейский Суд уже отклонял, в основном как необоснованные, большинство доводов властей Российской Федерации о том, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты посредством подачи гражданских исков в суд на условия его содержания под стражей в связи с общей проблемой переполненности мест отбывания наказания в России, в частности, следственных изоляторов (см., среди прочих источников, Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу «Бенедиктов против Российской Федерации» (Benediktov v. Russia), пи. 29 и 30, жалоба № 106/02, и Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу «Кокошкина против Российской Федерации» (Kokoshkina v. Russia), п. 52» жалоба № 2052/08; см. также Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу «Александр Макаров против Российской Федерации» (Aleksandr Makarov v. Russia), пи. 77 и 87-89, жалоба № 15217/07). В 2007 г. в деле «Бенедиктов против Российской Федерации» Европейский Суд выявил нарушение ст. 13 Конвенции.

42.Однако в обстоятельствах настоящего дела вышеупомянутые решения не должны привести к выводу, что шестимесячный срок начинает отсчитываться с даты истечения сроков, указанных в жалобе. Заявитель, плохо разбирающийся в законодательстве, посчитал, что гражданские иски о возмещении вреда позволяют ему получить соответствующую компенсацию за предположительно ненадлежащие условия его содержания под стражей в следственном изоляторе, где он ранее содержался.Таким образом, гражданские дела заявителя, производство по которым было окончательно прекращено в июле и сентябре 2003 г., должны были быть приняты во внимание для применения к ним правила шести месяцев. Следовательно, заявитель выполнил это требование (см., в аналогичном контексте, Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу «Скоробогатых против Российской Федерагщи» (Skorobogatykh v. Russia), пп. 32-34, жалоба № 4871/03). Тем не менее, данное решение не влияет на жалобу заявителя о нарушении ст. 13 настоящей Конвенции, (см. пп. 71-86 ниже).

43. Европейский Суд пришел к выводу, что настоящая жалоба по ст. 3 Конвенции не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой.

В. Существо жалобы

44. Европейский Суд обнаруживает, что у сторон возникли разногласия по поводу различных аспектов, связанных с материальными условиями содержания заявителя под стражей в течение соответствующего периода, в частности, в отношении основного вопроса переполненности камер.

45. Европейский Суд повторяет, что рассмотрение дел в рамках Конвенции, к каковым относится рассмотрение дела по настоящей жалобе, не всегда связано с неукоснительным применением принципа afflrmanti incumbit probatio (утверждающий обязан подтвердить свое утверждение), поскольку в ряде случаев только власти государства-ответчика обладают доступом к информации, которая может подтвердить или опровергнуть утверждения. Непредставление властями Российской Федерации такого рода информации без приемлимого объяснения может рассматриваться как препятствование обоснованию утверждений заявителя (см., среди прочих источников, Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу «Федотов против Российской Федерации» (Fedotov v. Russia), пп. 60 и 61, жалоба №2052/08 в контексте жалоб на физические условия в местах содержания под стражей).

46. Власти Российской Федерации представили информацию о размерах камер. Однако они не предоставили никаких данных о вместимости камер (числе коек) и не оспорили доводы заявителя по этому вопросу. Что касается фактического количества заключенньгх в камерах, то, по утверждению властей Российской Федерации, соответствующие документы были уничтожены в связи с истечением срока их хранения,который, по-видимому,составил пять лет.

Европейский Суд отмечает, однако, что справка, представленная властями Российской Федерации, касается только 2002 г. Европейский Суд считает удивительным, что соответствующие журналы были уничтожены в феврале 2007 г., то есть, по-видимому, до истечения пятилетнего срока хранения. Кроме того, Европейскому Суду не было предоставлено никакой возможности проверить, было ли предполагаемое уничтожение документов проведено в соответствии с российским законодательством. В то же время, власти Российской Федерации предоставили недостоверные источники информации о точном количестве камер, в которых содержался заявитель. Информация за 1999, 2000 и 2001 гг. также не была предоставлена Европейскому Суду.

47. Власти Российской Федерации полагаются на письменные заявления должностных лиц, которые были предоставлены через несколько лет после окончания содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что по ряду нескольских предыдущих дел, когда власти Российской Федерации не смогли представить оригиналы документов, Европейский Суд постановил, что документы или заявления, подготовленные и составленные по просшествии длительного периода времени, не могут рассматриваться как достаточно надежные с учетом длительности прошедшего периода времени (см., среди прочих источников, Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу «Новинский против Российской Федерации (Novinskiy v. Russia), п. 105, жалоба № 11982/02). Согласно вышеназванным решениям, Европейский Суд пришел к выводу не принимать во внимание информацию, представленную властями Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу «Старокад омский против Российской Федерации» (StarokadomsMy v. Russia), пп. 40 и 41, жалоба № 42239/02).

48. В то же время, существуют убедительные данные, подтверждающие утверждения заявителя о переполненности камер, в которых на одного задержанного приходилось менее одного квадратного метра. В частности, Европейский Суд отмечает, что из справки, предоставленной администрацией СИЗО в ходе гражданского процесса, следует, что в период с апреля 1999 г. по май 2000 г. на одного заключенного не могло приходиться более одного квадратного метра пространства камеры (см. выше п. 23 и, в качестве аналогичного примера, Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу «Багелъ против Российской Федерации» (Bagel v. Russia), п. 53, жалоба № 37810/03). Из материалов дела также следует, что в 2001 г. уполномоченный по правам человека в субъекте Российской Федерации провел проверку, которая выявила, что на каждого заключенного в следственном изоляторе приходилось менее одного квадратного метра (см. выше п. 11). Изучая имеющуюся информацию и доказательства, Европейский Суд признал, что заявителю было предоставлено менее или около одного квадратного метра в течение трех периодов его содержания под стражей в следственном изоляторе.

49. Из материалов дела также следует, что, по крайней мере, в первый период содержания заявителя под стражей ему не было предоставлено отдельное спальное место и он был вынужден спать, соблюдая очередность. Кроме того, материалы дела также свидетельствуют о том, что маловероятно, что заявителю были представлены индивидуальные постельные принадлежности и, что более важно, что он мог полноценно отдыхать ночью.

50. Вне зависимости от причин переполненности камер, Европейский Суд вновь отмечает, что на власти Российской Федерации, являющиеся ответчиком по делу, возлагается обязанность организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства содержащихся под стражей лиц независимо от финансовых или организационных сложностей (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу «Мамедова против Российской Федерации» (Mamedova v. Russia), п. 63, жалоба № 7064/05). Ранее Европейский Суд уже отмечал, хотя и в ином контексте, что органы государственной власти не вправе использовать нехватку средств как причину отказа от выполнения своих обязательств (см. Постановление Европейского Суда по делу «Бурдов против Российской Федерации» (Burdov v. Russia), п. 35, жалоба № 59498/00, ЕСПЧ 2002-III). Такой вывод подлежит применению особенно в случае, когда речь идет о ст. 3 Конвенции, как и в данном случае.

51. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение ст. 3 Конвенции в связи с отсутствием личного пространства, предоставляемого лицам, содержащимся под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу «Худоёров против Российской Федерации» (Khudoyorov v, Russia), пи. 104 и последующие, жалоба № 6847/02, ЕСПЧ 2005-Х (извлечения); Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу «Лабзов против Российской Федерации» (Labzov v. Russia), пп. 44 и последующие, жалоба № 62208/00; Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу «Новоселов против Российской Федерации» (Novoselov v. Russia), пп. 41 и последующие, жалоба №66460/01; Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу «Майзит против Российской Федерации» (Mayzit v. Russia), пп. 39 и последующие, жалоба № 63378/00; Постановление Европейского Суда по делу «Калашников против Российской Федерации» (Kalashnikov v. Russia), пп. 97 и последующие, жалоба № 47095/99, ЕСПЧ 2002-VI; а также Постановление Европейского Суда по делу «Пирс против

Греции» (Peers v. Greece), пп. 69 и последующие, жалоба № 28524/95, ЕСПЧ 2001 -III). В частности, Европейский Суд не может не отметить, что ранее он выявлял нарушение ст. 3 Конвенции в части, касающейся содержания в переполненном изоляторе (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда «Майзит против Российской Федерации», пп. 34-43, и Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г. по делу «Шилбергс против Российской Федерации» (Shilbergs v. Russia), п. 94, жалоба № 20075/03).

52. Исходя из вышеизложенного, Европейский Суд пришел к заключению, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции, поскольку заявитель был подвергнут бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в связи с условиями его содержания под стражей в следственном изоляторе г. Калининграда № 39/1.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

53. Заявитель также жаловался по ст. 6 и ст. 14 Конвенции, что вышеназванное гражданское судопроизводство было несправедливым. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в соответствии с п. 1 ст. 6 Конвенции, который, в части, относящейся к данному делу, гласит:

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях..., имеет право на справедливое... разбирательство дела ... судом...»

А. Доводы сторон

54. Власти Российской Федерации утверждали, что российское законодательство не предусматривает личного участия лиц, содержащихся под стражей, в гражданском судопроизводстве. Тем не

менее, они могут назначить представителя. Суд в ходе гражданского процесса не имел полномочий назначить представителя. Заявитель надлежащим образом был проинформирован о судебном заседании. Отказ предоставить заявителю доступ к материалам дела был основан на отсутствии правовых положений, предусматривающих необходимость его доставления в здание суда.

Заявителю были предоставлены копии документов, подготовленные ответчиками, и стенограмма судебного заседания, он получил возможность представить свои замечания по ним. Тот факт, что эти документы были впервые переданы заявителю в промежутке между слушанием дела судом первой инстанции и слушанием дела в кассационном порядке, не нарушило его процессуальные права, так как заявитель предоставил свои замечания после изучения документов.

55.Заявитель жаловался на то, что ему не было предоставлено достаточной возможности для участия в гражданском судопроизводстве, чтобы опровергнуть показания ответчиков и представить дополнительные доказательства. Ввиду отсутствия на судебном заседании он был лишен возможности заявить отвод суду и оспорить доказательства. Заявитель не имел финансовых средств для оплаты адвоката по гражданским делам. Кроме того, только заявитель обладал достоверной информацией об существенных обстоятельствах по делу.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость

56. Европейский Суд в первую очередь отмечает, и это не вызывает у сторон разногласий, что на национальном уровне существовал «реальный и серьезный спор» о «гражданском праве», которое, можно сказать, по крайней мере ввиду доказываемых обстоятельств, признается нормами внутригосударственного законодательства (см., для сравнения, Решение Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу «Скоробогатых против Российской Федерации» (Skorobogatykh v. Russia), жалоба Х° 37966/02).

57. Европейский Суд отмечает, что данная часть жалобы не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции, а также не является неприемлемой по любым иным основаниям.

Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(а) Основные принципы

58. Европейский Суд вновь отмечает, что принцип состязательности процесса и равноправия сторон является одним из элементов более широкой концепции справедливого судебного разбирательства, требующей, чтобы каждой стороне была предоставлена необходимая возможность получить информацию о любых замечаниях или доказательствах второй стороны, изложить свои комментарии к ним, а также представить свое дело в условиях, которые не ставят данную сторону в существенно худшее по отношению к оппоненту положение (см. Постановление Европейского Суда от 3 марта 2000 г. по делу «Крчмар и другие против Чешской Республики» (Krcmar and Others v. the Czech Republic), n. 39, жалоба № 35376/97, и Постановление Европейского Суда от 27 октября 1993 г. по делу «"Домбо Бехеер Б. В. " против Нидерландов» (Dombo Beheer В. V. v. the Netherlands), п. 33, Серия А № 274).

59. Ст. 6 Конвенции прямо не предусматривает право на проведение судебного заседания в присутствии заявителя, скорее, общее понятие справедливого судебного разбирательства подразумевает, что уголовный процесс должен проходить в присутствии обвиняемого (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу «Колоцца против Италии» (Colozza v. Italy), п. 27, Серия А № 89). Однако в отношении гражданских дел не существует абсолютного права на присутствие в судебном заседании, за исключением ограниченной категории дел, в которых характер и образ жизни лица имеют непосредственное отношение к предмету дела или в которых решение зависит от поведения человека (см., например, Решение Европейского Суда от 2 февраля 2010 г. по делу «Кабве и Chungu против Соединенного Королевства» (Kabwe and Chungu v. the United Kingdom), жалобы №№ 29647/08 и 33269/08).

60. Присутствие стороны на судебном разбирательстве неразрывно связано с правом на устное, публичное слушание дела, поскольку, если, согласно ст. 6 Конвенции, не требуется проведение устных слушаний, то, соответственно, отсутствует и право присутствовать на слушании. Устные и публичные слушания являются фундаментальным принципом, закрепленным в п. 1 ст. 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «Юссила против Финляндии» (Jussila'v. Finland) [БП], пп. 40-42, жалоба №73053/01, ЕСПЧ 2006-ХИТ). Существуют судебные разбирательства, в которых проведение устного слушания не требуется: например, когда отсутствуют сомнения относительно достоверности или спорные моменты, которые требуют проведения устного слушания дела, суд может вынести приговор на основании письменных показаний сторон или иных письменных документов (см., среди прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу «Вилъхо Эскелинен и другие против Финляндии» (Vilho Eskelinen and Others v. Finland) [БП], n. 74, жалоба № 63235/00, ЕСПЧ 2007-IV).

61. Европейский Суд признал, что органы государственной власти могли принять во внимание требования эффективности и экономии, и посчитал, например, что систематическое проведение слушаний может препятствовать рассмотрению с должным вниманием вопросов социального обеспечения и ведет к несоответствию требованию рассмотрения дел в разумные сроки в соответствии с п. 1 ст. 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 июня 1993 г. по делу «Шулер-Цграгген против Швейцарии» (Schuler-Zgraggen v. Switzerland), п. 58^ Серия А № 263, с последующими ссылками). Хотя в ходе рассмотрении более ранних жалоб подчеркивалось, что слушания должны проводиться только в суде первой инстанции, за исключением случаев, имеются особые обстоятельства, оправдывающие отступление от правила одной инстанции (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Хоканссон и Стурессон против Швеции» (Hakansson and Sturesson v. Sweden), п. 64; Постановление Европейского Суда от 23 февраля 1994 г. по делу «Фредин против Швеции (№ 2)»(Fredin v. Sweden (по. 2)), пп. 21 и 22, Серия А № 283-А, и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу «Аллан Якобссон против Швеции (№ 2)» (Allan Jacobsson v. Sweden (no. 2)), п. 46, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека 1998-1), Европейский Суд разъяснил, что характер обстоятельств, которые могут оправдать отказ от проведения устного слушания по существу сводится к характеру вопросов, которые подлежат разрешению компетентным национальным судом, а не к частоте таких ситуаций. Это не означает, что отказ от проведения устного слушания может быть оправдан только в редких случаях (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу «Миллер против Швеции» (Miller v. Sweden), п. 29, жалоба № 55853/00). Основополагающий принцип справедливости, закрепленный в ст. 6 Конвенции, является ключевым фактором.

(b) Применение вышеописанных принципов

62. Европейский Суд в первую очередь отмечает, что заявитель обратил внимание на свое желание присутствовать на слушаниях гражданского дела, заявив, среди прочего, что у него не было средств для оплаты услуг адвоката. Европейский Суд напоминает в связи с этим, что право на доступ к суду не обязательно влечет за собой право на юридическую помощь в гражданских делах. Только в тех случаях, если без предоставления юридической помощи будет нарушено право на справедливое судебное разбирательство, с учетом всех фактов и обстоятельств дела, согласно ст. 6 Конвенции, лицу должна быть предоставлена правовая помощь, включая юридическую помощь (см. Постановление Европейского Суда по делу «Стил и Моррис против Соединенного Королевства» (Steel and Morris v. the United Kingdom), n. 61, жалоба № 68416/01, ЕСПЧ 2005-11). Европейский Суд отмечает, что заявитель был лишен возможности обратиться за юридической помощью (см. п. 29 выше).

63. В такой ситуации единственной возможностью для заявителя являлось поручить родственнику, другу или знакомому представлять его в судебных заседаниях. Однако, как следует из решений российских судов, после того, как заявителю было отказано в отъезде заявителя для личного участия в судебном разбирательстве, суды не приняли соответствующих мер, направленных на обеспечение его эффективного участия в гражданском судопроизводстве. Они не спрашивали заявителя, мог ли он назначить представителя и, в частности, с учетом времени, которое он уже содержался под стражей, был ли у него еще человек, готовый представлять его интересы в российских судах и, если да, то удалось ли ему связаться с этим человеком и разрешить ему действовать от лица заявителя.

64. Что касается личного присутствия заявителя на слушании, то Европейский Суд отмечает, что российское законодательство предусматривает право стороны на проведение устного слушания (см., для сравнения, Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу «Сусанна Рос Уэстлунд против Исландии» (Susanna R6s Westlund v. Iceland), п. 41, жалоба № 42628/04, и Постановление Европейского Суда от 20 мая 2008 г. по делу «Гюлъмез против Турции» (Gulmez у. Turkey), п. 37, жалоба № 16330/02). Российское законодательство не предусматривает доставления заключенных к месту слушания гражданского дела. Однако ст. 6 Конвенции гарантирует не право на личное присутствие на заседании суда по гражданскому делу, а более общее право на эффективное представление дела лица в суде и равноправие сторон судебного процесса. П. 1 ст. 6 Конвенции оставляет на усмотрение государства выбор средств, которые могут быть использованы в целях гарантии названных прав участников судебного процесса (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Сжил и Морис против Соединенного Королевства», пп. 59 и 60).

65. В связи с этим следует отметить, что российское законодательство предоставило заявителю возможность обратиться за помощью российского суда в получении необходимых доказательств в подтверждение своих требований, если такие доказательства не являлись легко доступными (см. выше п. 32; см. также Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу «Трапезникова против Российской Федерации» (Trapeznikova v. Russia), п. 101, жалоба №21539/02). Суд по гражданским делам мог также поручить суду, находящемуся в другом городе или районе, произвести определенные процессуальные действия в случае возникновения необходимости получения доказательств в этом городе или районе (см. выше п. 33). Отсутствуют основания полагать, что заявителю было отказано в использовании названных процессуальных средств.

66. Исходя из этого, Европейский Суд установливал, что нарушение ст. 6 Конвенции имеет место в случае, когда российский суд, после отказа заключенным, которые хотели устно возражать по своим жалобам на клевету, в разрешении на отъезд в целях присутствия на слушаниине предоставили им других законных возможностей для их эффективного участия в гражданском судопроизводстве (см. Постановление Европейского Суда от 23 октября 2008 г. по делу «Хужин и другие против Российской Федерации» (Khuzhin and Others v. Russia), пп. 53 и последующие, жалоба № 13470/02; а также Постановление Европейского Суда от 4 марта 2010 г. по делу «Мохов против Российской Федерации» (Mokhov v. Russia), пп. 45-51, жалоба №28245/04). Европейский Суд также устанавил нарушение ст. 6 Конвенции в деле, в котором российский суд отказался обеспечить явку заключенного, пожелавшего устно выступить относительно своей жалобы на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции. Несмотря на то обстоятельство, что заявителя в вышеназванном деле представляла его жена, Европейский Суд счел существенным тот факт, что его жалоба была в значительной степени основана на его личном опыте и, таким образом, его пояснения были бы «важной частью доводов истца по делу и фактически единственным способом обеспечения принципа состязательности процесса» (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу «Ковалев против Российской Федерации» (Kovalev v. Russia), н. 37, жалоба № 78145/01).

67. Действительно, с учетом того, что заявитель не был представлен адвокатом в ходе внутригосударственного разбирательства по делу, Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что жалобы заявителя по этому разбирательству были, в определенной степени, основаны на его личном опыте и служили, в частности, основанием для оценки морального вреда, нанесенного ему мучительными и причиняющими страдания условиями содержания под стражей. Европейский Суд считает, что в данном случае показания заявителя, описывающие условия его содержания, о которых именно он имеет достоверную информацию, составляли бы неотъемлемую часть преставления дела истцом (см., в подобном контексте, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Шилбергс против Российской Федерации», пп. 107-114, и, для сравнения, Постановление Европейского Суда от 17 сентября 2009 г. по делу «Козлов против Российской Федерации» (Kozlov v. Russia), жалоба №30782/03, последнее относится к оспариваемому праву на проживание в определенной квартире).

68. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды отказали заявителю в присутствии на слушании дела, ссылаясь на отсутствие каких-либо правовых норм, которые бы требовали его обязательного присутствия. В связи с этим следует отметить, что у российских судов была другая возможность обеспечить эффективное участие заявителя в судебном разбирательстве, а именно, путем проведения слушания в СИЗО (см. п. 34 выше). Однако этот вариант не рассматривался. Законодательный запрет не предусматривает необходимости рассматривать какие-либо возможные вопросы безопасности, которые могут возникнуть при перевозке осужденного за пределы территории следственного изолятора.

69. В заключение, заявитель не стал комментировать утверждениевластей Российской Федерации о том, что копии документов, представленные ответчиками, были переданы ему для возражений после того, как было вынесено решение суда первой инстанции. Европейский Суд не будет определять, могло ли быть или было ли исправлено это упущение в кассационном суде, поскольку сведений, изложенных в предыдущих пунктах, является достаточным, чтобы сделать вывод, что заявителю не было предоставлено необходимых возможностей для эффективного изложения своей позиции в судебном разбирательстве по гражданскому делу и что принцип равенства сторон не соблюдался в рассматриваемом судебном процессе (см., в подобном контексте, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Шилбергс прошив Российской Федерации», пп. 107-114).

70. Соответственно, имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ В СОВОКУПНОСТИ СО СТАТЬЕЙ 3 КОНВЕНЦИИ

71. Заявитель также жаловался по ст. 13 Конвенции, что ему не были предоставлены эффективные средства правовой защиты в связи с его жалобой по ст. 3 Конвенции об условиях его содержания под стражей в следственном изоляторе. Ст. 13 Конвенции гласит следующее.

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

72. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель имел возможность жаловаться на условия содержания в администрацию СИЗО и прокуратуру или обжаловать действия администрации в суде. Заявитель подал гражданский иск о возмещении материального и морального вреда, а также в отношении вреда, причиненного его здоровью. Гражданские суды рассмотрели его жалобы и отклонили их как необоснованные.

73. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации не представили сведения, доказывающие эффективность предложенных средств. Жалобы во внесудебные органы не были бы эффективными, учитывая общенациональный характер проблемы условий содержания под стражей.

A. Приемлемость

74. Действие ст. 13 Конвенции должно заключаться в необходимости предоставления средств правовой защиты на внутригосударственном уровне, которые бы позволили компетентным национальным органам власти рассмотреть существо соответствующей жалобы согласно Конвенции и обеспечить надлежащую компенсацию, хотя Договаривающимся Государствам предоставлено право по своему усмотрению решать, каким образом они будут выполнять свои обязательства согласно настоящему положению. Однако такие средства правовой защиты требуются только в отношении жалоб, которые могут рассматриваться как доказуемые с точки зрения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 1997 г. по делу «Хэлфорд против Соединенного Королевства» (Halford v. the United Kingdom), п. 64, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека 1997-Ш, и Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1997 г. по делу «Камензинд против Швейцарии» (Camenzind v. Switzerland), п. 53, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека 1997-VIII).

75. Согласно принятой по данному делу позиции, жалобы заявителя о якобы невыносимых условиях содержания под стражей были доказуемы.

76. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба по ст. 13 Конвенции не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

77. Европейский Суд далее полагает, что в случае рассмотрения небезосновательного утверждения о нарушении одного или нескольких прав, гарантированных Конвенцией, потерпевшему должен быть доступен механизм для установления ответственности государственных должностных лиц или органов за такое нарушение (см. Постановление Европейского Суда по делу «Т.П. и КМ. против Соединенного Королевства» (Т.Е. and KM. v. the United Kingdom) [БП], п. 107, жалоба № 28945/95, ЕСПЧ 2001-V (извлечения)). Объем обязательств по ст. 13 Конвенции изменяется в зависимости от характера жалобы заявителя согласно Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 11 декабря 2008 г. по делу «Муминов против Российской Федерации» (Muminov v. Russia), п. 101, жалоба № 42502/06). Тем не менее, средство правовой защиты в соответствии с требованием ст. 13 Конвенции должно являться эффективным как на практике, так и по закону. «Эффективность» «средств правовой защиты», согласно ст. 13 Конвенции, не зависит от уверенности в успешном для заявителя исходе дела.

78.В данном деле Европейский Суд установил, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции ввиду переполненности камер, в которых содержался заявитель.

79. Что касается условий содержания под стражей, то Европейский Суд отмечает, что, по крайней мере, возможны два решения: улучшение соответствующих материальных условий содержания и компенсации вреда или убытков, понесенных заявителем из-за таких условий (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу «Бенедиктов против Российской Федерации», п. 29, с последующими ссылками),

80. Как отмечалось выше, Европейский Суд не считает, что жалобы в администрацию СИЗО могут предоставить заявителю любую адекватную компенсацию вреда, с учетом системного характера проблемы. Жалобы в прокуратуру также не предоставляют такого возмещения. Что касается подачи судебного иска против администрации следственного изолятора, то Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указывают сущености данного способа или его правовую основу.

81. В той мере, в какой власти Российской Федерации ссылаются на подачу заявителем гражданского иска о возмещении вреда, (см. пп. 14-25 выше), Европейский Суд считает следующее.

82. Действительно, гражданский иск заявителя был изучен и рассмотрен по существу. Несмотря на безоговорочное признание переполненности камер, гражданский суд отклонил требования заявителя о компенсации морального вреда, ссылаясь на отсутствие каких-либо нарушений закона в действиях ответчиков. В связи с этим, в апреле 2003 г. судья отметил, что проблема переполненности следственных изоляторов в 2001 и 2002 гг. была обусловлена, хотя и не определена, «объективными причинами», поэтому не было никакой причинно-следственной связи между переполненностью и действиями ответчиков. На втором этапе судебных разбирательств гражданский судья добавил, что, поскольку содержание заявителя под стражей было законным, ссылки заявителя на ст. 1069 и ст. 1070 Гражданского кодекса, касающиеся ответственности государства, не являются обоснованными.

83. Европейский Суд отмечает, и это не вызвало у сторон разногласий, что, согласно российскому законодательству, по крайней мере ввиду обжалуемых обстоятельств, можно было требовать компенсацию в связи с условиями содержания под стражей (см. также соответствующие выводы в пп. 40 - 42 и 56 выше). Европейский Суд повторяет, что неправильно в рамках своей компетенции подменять собственную оценку фактов оценкой, осуществленной национальными судами, поскольку, общим правилом является то, что доказательства оцениваются именно национальными судами (см., среди других источников, Постановление Европейского Суда от 16 декабря 1992 г. по делу «Эдварде против Соединенного Королевства» (Edwards v. the United Kingdom), п. 34, Серия A № 247-B, и Постановление Европейского Суда от 22 апреля 1992 г. по делу «Видал против Бельгии» (Vidal v. Belgium), пп. 33 и 34, Серия А № 235-В). Однако в данном случае жалоба заявителя была отклонена не из-за отсутствия или недоказанности вреда, а из-за действующих положений национального законодательства, интерпретируемых и применяемых в своей практике внутригосударственными судами (см., для сравнения, Постановление Европейского Суда от 16 марта 2010 г. по делу «А.Д, и О.Д. против Соединенного Королевства» (A.D. and O.D. v. the United Kingdom), пп. 102-104, жалоба № 28680/06).

84. Европейский Суд считает, однако, что то, каким образом российские суды истолковали и применили соответствующие положения Гражданского кодекса Российской Федерации, лишило иска заявителя о возмещении убытков, поданного против органов государственной власти, возможности предоставления ему эффективного средства правовой защиты (см. также упомянутое выше Постановление Европейского Суда «Скоробогатых против Российской Федерации», пп. 31 и 32).

85. Исходя из вышеизложенного, Европейский Суд пришел к выводу, что в отношении жалобы заявителя о материальных условиях содержания его под стражей в следственном изоляторе и, в частности, в отношении переполненности камер, судебный процесс по гражданскому иску не предоставил ему эффективных средств правовой защиты (см. также дела, указанные в п. 41 выше).

86. Европейский Суд заключает, что было допущено нарушение ст. 13 Конвенции в совокупности со ст. 3 Конвенции.

IV. ПРОЧИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

87. В соответствии со ст. 5 и ст. 13 Конвенции заявитель также подал жалобу на то1, что его задержание было незаконным и что он не располагал эффективными средствами правовой защиты,

88. Европейский Суд рассмотрел названные жалобы заявителя. С учетом всех материалов дела, имеющихся в его распоряжении, а также действуя в рамках своей компетенции, Европейский Суд признает, что данные жалобы не содержат каких-либо признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Таким образом, данная часть жалобы отклоняется как явно необоснованная, согласно пп. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

89. Ст. 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Ущерб

90.Заявитель запросил сумму в размере 60 ООО евро в качестве компенсации морального вреда и ущерба, связанного со здоровьем и нанесенного ему во время содержания под стражей, а также ввиду предполагаемой незаконности его содержания под стражей. Он также потребовал возобновления уголовного судопроизводства по его делу.

91.Власти Российской Федерации оспорили это требование.

92. Европейский Суд признал неприемлимыми жалобы заявителя в части предполагаемой незаконности его задержания. Европейский Суд далее отмечает, что заявитель не предоставил подробностей или доказательств в отношении его жалобы о вреде, причиненном здоровью; поэтому Европейский Суд считает жалобу заявителя необоснованной и отклоняет ее. С другой стороны, с учетом характера нарушения по ст. 3 Конвенции, Европейский Суд присуждает заявителю 14 000 евро в качестве компенсации морального вреда, плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма.

93. В заключение, Европейский Суд счел, что просьба о возобновлении уголовного процесса по его делу не связана с установленными Европейским Судом нарушениями по данному делу. Таким образом, данное требование было отклоняется.

В. Судебные расходы и издержки

94. Заявитель также потребовал возмещения всех судебных расходов и издержек, в том числе оплату услуг своего представителя в Европейском Суде.

95.Власти Российской Федерации оспорили это требование.

96. В соответствии с практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение ему судебных расходов и издержек только в том случае, если установлено, что такие расходы и издержки действительно имели место и являлись разумными. Заявитель не предоставил подробных требований или подтверждающих документов. Также было отмечено, что правовая помощь предоставлялась в данном деле в соответствии с правилом 91 Регламента Европейского Суда. Европейский Суд отклоняет требования по данному пункту.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

97. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Признал приемлемой жалобу в части условий содержания под стражей, отсутствии эффективных средств правовой защиты и несправедливости гражданского судопроизводства, и неприемлемой в остальной части;

2. Постановил, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции;

3. Постановил, что имело место нарушение ст. 13 Конвенции в совокупности со ст. 3 Конвенции;

4. Постановил, что имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции;

5. Постановил,

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда Постановление станет окончательным в соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции, сумму в размере 14 ООО (четырнадцать тысяч) евро, конвертированную в российские рубли по курсу, действующему на дату оплаты, плюс любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6. Отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменной форме 25 ноября 2010 г. в соответствии с пп. 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс                                            Пер Лоренцен

Заместитель Секретаря Секции Суда           Председатель Палаты