ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

Дело «Вадим Ковалёв Против России»

Жалоба № 20326/04

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА

СТРАСБУРГ

10 мая 2011 г.

Данное решение станет окончательным при обстоятельствах, изложенных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. Оно может быть подвержено редакционной правке.

По делу «Вадим Ковалёв против России»,

Европейский суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

Нина Вайич, Председатель,

Анатолий Ковлер,

Кристос Розакис,

Пеер Лоренцен,

Элизабет Штейнер,

Мирьяна Лазарова Трайковска,

Джулия Лафранке, судьи,

и Андре Вампач, Заместитель Секретаря Секции,

проведя заседание 12 апреля 2011 г. за закрытыми дверями,

вынес следующее постановление, принятое в тот же день.

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано на основании жалобы против Российской Федерации, поданной 7 апреля 2004 г. в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - «Конвенция») гражданином Российской Федерации В.В. Ковалевым (далее - «заявитель»).

2. Интересы заявителя в суде представлял В. Прокофьев, адвокат, практикующий в Ростове-на-Дону. Интересы властей Российской Федерации (далее - «Власти») представлял Г. Матюшкин,

Уполномоченный Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что он содержался под стражей в стесненных условиях, и что его содержание под стражей было чрезмерно длительным.

4. 4 сентября 2008 г. Председатель Первой Секции решил представить вышеупомянутую жалобу на рассмотрение Властей согласно пункту 3 статьи 5. Он также решил рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости. Впоследствии 27 мая 2010 г. в соответствии со статьей 3 Конвенции от сторон потребовали предоставить дополнительные замечания, и 6 декабря 2010 г. сторонам поступил запрос предоставить дополнительную фактическую информацию относительно жалобы в соответствии с пунктом 3 статьи 5.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель, 1975 года рождения, проживаете г. Ростове-на-Дону.

А. Задержание заявителя и его последующее содержание под стражей.

6. 12 февраля 2004 г. было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя, который на тот момент работал заместителем начальника Департамента транспортной безопасности; он был задержан по подозрению в получении взятки. Задержание было произведено в отсутствие адвоката. В квартире, где проживал заявитель, был проведен обыск. Заявитель был освобожден в тот же день.

7. Заявитель обжаловал законность возбуждения уголовного дела и его задержание. Тем не менее, 3 августа 2004 г. и 8 февраля 2005 г. соответственно Ростовский областной суд жалобу заявителя оставил без удовлетворения.

8. Заявитель также оспаривал законность обыска, который был проведен в его квартире. 14 февраля 2004 г. Ленинский районный суд г. Ростова-на-Дону постановил, что обыск был проведен в соответствии с национальным законодательством. Заявитель утверждал, что он не был проинформирован о вышеуказанном постановлении до 18 мая 2004 г. Таким образом, он был лишен возможности обжаловать его. Позже заявитель пытался добиться пересмотра постановления от 14 февраля 2004 г. в порядке надзора. Однако 31 мая 2004 г. Ростовский областной суд признал, что не было никаких оснований для отмены постановления от 14 февраля 2004 г.

9. 10 марта 2004 г. Ленинский районный суд г. Ростова-на-Дону снова заключил заявителя под стражу. Постановление суда следующие: "...

«Из материалов, представленных стороной обвинения, следует, что [заявитель] был обвинен в совершении нескольких особо тяжких преступлений, и есть основания подозревать его в совершении других аналогичных преступлений ... Кроме того, как следует из представленного материала, в ходе обыска, который был проведен в квартире заявителя 12 февраля 2004 г., [жена заявителя] вышла на балкон и выбросила [документы], в результате чего можно предположить, что таким образом она пыталась скрыть вещественные доказательства от следствия... Это дает основания полагать, что, если бы [заявитель] не был задержан, он мог бы помешать надлежащему отправлению правосудия, разрушая или скрывая доказательства, мешая следственным органам раскрыть другие случаи его незаконной деятельности, а также оказывая давление на тех свидетелей, которые еще не были определены или допрошены.

[Заявитель] не предоставил никаких медицинских документов, подтверждающих, что его нельзя было содержать под стражей по состоянию здоровья...»

10. Вследствие задержания заявителя было остановлено стационарное лечение, на котором он находился в то время из-за ухудшения хронического заболевания почек (острый пиелонефрит).

11. 22 марта 2004 г., рассмотрев дело в кассационном порядке, Ростовским областным судом постановление избрании меры пресечения в виде заключения под стражу от 10 марта 2004 г. оставлено без изменения, установив, что оно было законным и обоснованным.

12. 7 мая 2004 г. Ленинский районный суд, основываясь на тяжести обвинений, выдвинутых против заявителя, продлил срок его содержания под стражей до 12 июня 2004 г. 19 мая 2004 г., рассмотрев дело в кассационном порядке, Ростовский областной суд оставил вышеуказанное постановление без изменений.

13. 9 июня 2004 г. Ленинский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 12 августа 2004 г. Суд постановил следующее:

"... «[Заявитель] обвиняется в нескольких особо тяжких преступлениях, совершенных организованной группой; до сих пор следственные органы не выявили всех, кто был замешан в преступлениях, в совершении которых было предъявлено обвинение [заявителю]; [заявитель] не знает лиц, о которых идет речь. С учетом вышеизложенного, суд считает, что, если бы заявитель не был задержан, он мог угрожать свидетелям и уничтожить доказательства, что воспрепятствовало бы отправлению правосудия...»

14. Заявитель подал кассационную жалобу, утверждая, что вышеуказанное постановление было необоснованным. В частности, заявитель не знал ни одного из свидетелей, все соответствующие документы были изъяты следственными органами, заявитель был отстранен от работы, его доступ к документам был ограничен, и ключ к его офису был конфискован. Кроме того, заявитель сообщил, что ранее у него не было судимости, что у него постоянное место жительства и семья, что до его задержания он проходил курс лечения от пиелонефрита, но лечение было прервано, и, таким образом, его состояние ухудшилось, и что в отношении других лиц, замешанных в данном деле, были избраны более мягкие меры пресечения.

15. 30 июня 2004 г., при рассмотрении дела в кассационном порядке, Ростовским областным судом постановление от 9 июня 2004 г. было оставлено без изменения.

16. 10 августа, 8 сентября и 9 ноября 2004 г. Ленинским районным судом срок содержания заявителя под стражей был продлен до 12 сентября, 12 ноября и 12 декабря 2004 г., соответственно.

Выводы суда основывались на тяжести обвинения, выдвинутого против заявителя, и риск того, что он может оказать давление на свидетелей или иным образом воспрепятствовать правосудию.

17. 25 августа, 20 сентября и 19 ноября 2004 г., соответственно, при рассмотрении дела в кассационном порядке, Ростовским областным судом оставлены в силе вышеуказанные постановления.

18. 10 декабря 2004 г. окончено предварительное следствие, и уголовное дело в отношении заявителя и четырех других обвиняемых было направлено в Ростовский областной суд. Заявитель находился под стражей.

В. Рассмотрение дела заявителя

19. 21 декабря 2004 г. Ростовский областной суд назначил предварительное слушание на 29 декабря 2004 г. Вопрос о пребывании заявителя под стражей рассмотрен не был.

20. 29 декабря 2004 г. Ростовский областной суд перенес предварительное слушание на 12 января 2005 г. Вопрос о пребывании заявителя под стражей рассмотрен не был.

21. 12 января 2005 г. Ростовский областной суд провел предварительное слушание, и 13 января 2005 г. суд постановил, что основания для изменения меры пресечения в виде заключения под стражу, которая была применена в отношении заявителя, отсутствуют.

22. 1 марта 2005 г. заявитель подал ходатайство об освобождении, 2 марта 2005 г. Ростовским областным судом указанное ходатайство оставлено без удовлетворения, ввиду отсутствия достаточных оснований для изменения меры пресечения.

23. 7 июня 2005 г. Ростовский областной суд оставил без изменения меру пресечения в виде заключения под стражу, которая была применена в отношении заявителя, и продлил до 11 сентября 2005 г. Суд обосновал свое решение тем, что на завершающей стадии рассмотрения данного уголовного дела в отношении заявителя было установлено, что заявитель обвинялся в совершении нескольких особо тяжких преступлений, и что в случае освобождения, он мог скрыться или иным образом воспрепятствовать отправлению правосудия.

24. 11 августа 2005 г., рассмотрев дело в кассационном порядке, Верховный Суд Российской Федерации подтвердил законность вышеуказанного постановления о продлении срока содержания под стражей в отношении заявителя.

25. До рассмотрения дела заявителя по существу некоторые подробности уголовного дела заявителя были раскрыты местными СМИ.

26. 8 сентября 2005 г. Ростовский областной суд признал заявителя виновным в злоупотреблении служебным положением, взяточничестве и подделке документов и приговорил его к восьми годам лишения свободы.

27. 22 декабря 2005 г. Верховный Суд России изменил квалификацию преступлений, совершенных заявителем, приговор изменен в части срока лишения свободы, сократив его до четырех лет.

С. Условия содержания заявителя под стражей

28. С 15 марта 2004 г. по 21 апреля 2006 г. заявитель находился в Следственном Изоляторе ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области. В этот период заявитель содержался в камерах №№ 50, 55, 116, 120, 121, 122, 126, 179 и жилых секциях отряда хозяйственного обслуживания №№ 156 и 159.

(а) Версия Властей

29. Что касается размеров камер и количества заключенных, которые находились в них вместе с заявителем, Власти утверждали следующее.

(a) в камере № 50, площадь которой составляла 15,2 квадратных метров, можно было разместить до 4 заключенных;

(b) в камере № 55, площадь которой составляла 16,1 квадратных метров, можно было разместить до 4 заключенных;

(c) в камере № 116, площадь которой составляла 56,2 квадратных метров, можно было разместить до 14 заключенных;

(d) в камере № 120, площадь которой составляла 15,9 квадратных метров, можно было разместить до 4 заключенных;

(e) в камере № 121, площадь которой составляла 16 квадратных метров, можно было разместить до 4 заключенных;

(f) в камере № 122, площадь которой составляла 15,9 квадратных метров, можно было разместить до 4 заключенных;

(g) в камере № 126, площадь которой составляла 44,5 квадратных метров, можно было разместить до 12 заключенных;

(h) в камере № 179, площадь которой составляла 32,8 квадратных метра, можно было разместить до 8 заключенных;

(i) в жилой секции отряда хозяйственного обслуживания № 156, площадь которой составляла 44,2 квадратных метра, можно было разместить до 18 заключенных;

(j) в жилой секции отряда хозяйственного обслуживания № 159, площадь которой составляла 31,3 квадратных метра, можно было разместить до 10 заключенных.

30. В каждой камере у заявителя была отдельная кровать, и ему были предоставлены постельные принадлежности (матрас, подушка, одеяло, две простыни, наволочка и полотенце) и столовые приборы (ложка, кружка и тарелка).

31. В каждой камере были окна размером не менее 1,2 на 0,9 метра. На окнах были решетки как внутри, так и снаружи. Доступ свежего воздуха и дневного света не был ограничен. Уровень естественного освещения соответствовал установленным санитарным нормам и был достаточным, чтобы заключенные могли читать и писать.

32. Камеры освещались лампами накаливания в 100 Вт, которые были включены с 6 утра до 10 вечера по будням и с 7 утра до 11 вечера по выходным и праздникам. В ночное время камеры освещались уличными сенсорными фонарями на 75 Вт с тонированным оттенком стекла. Сенсорные фонари не мешали сну заключенных.

33. Все камеры были оборудованы вытяжными вентиляторами и системами отопления, которые функционировали должным образом в соответствующее время. Средняя температура зимой в камерах не опускалась ниже +18 градусов Цельсия, а средняя температура летом не поднималась выше +23 градусов Цельсия.

34. Заявитель получал пищу надлежащего качества в соответствии с установленными правовыми нормами.

35. Заявитель не обращался за медицинской помощью во время его пребывания в следственном изоляторе.

36. В поддержку своих утверждений Власти предоставили несколько сертификатов, выданных директором ИЗ-61/1 от 21 июня 2010 г., результаты лабораторного исследования микроклимата камер (освещение, температура, относительная влажность воздуха и циркуляция воздуха) в 2004-2006 годах и заявления тюремных смотрителей (хотя и без даты). Кроме того, Власти приложили к своим утверждениям копии документов, подтверждающих, что журналы регистрации следственного изолятора были уничтожены из-за истечения срока их хранения.

(b) Версия заявителя

37. Что касается размеров камер и количества заключенных, которые в них находились, заявитель утверждал следующее:

(a) площадь камеры № 50, где заявитель находился с января до середины июля 2005 г., составляла примерно 7 квадратных метров, и в ней размещалось от 6 до 9 заключенных;

(b) площадь камеры № 55, где заявитель находился с августа 2004 г. до середины января 2005 г., составляла примерно 7 квадратных метров, и в ней размещалось от 6 до 8 заключенных;

(c) площадь камеры № 116, где заявитель находился с середины июля до начала сентября 2005 г. и с середины сентября до середины декабря 2005 г., составляла примерно 30 квадратных метров, и в ней размещалось до 24 заключенных;

(d) площадь камеры № 120, где заявитель находился в течение двух дней в январе 2005 г., составляла примерно 7 квадратных метров, и в ней размещалось от 6 до 8 заключенных;

(e) не было предоставлено подробной информации относительно камеры № 121, где заявитель находился в течение одного дня в январе 2005 г.;

(f) площадь камеры № 122, где заявитель находился в течение недели в начале сентября 2005 г. и с середины декабря 2005 г. до середины февраля 2006 г., составляла примерно 7 квадратных () метров, и в ней размещалось 6 заключенных;

(g) площадь камеры № 126, где заявитель находился с апреля по август 2004 г., составляла примерно 30 квадратных метров, и в ней размещалось более 26 заключенных;

(h) площадь камеры № 179, где заявитель находился с марта по апрель 2004 г., составляла примерно 22,5 квадратных метров, и в ней размещалось до 16 заключенных;

(i) не было предоставлено подробной информации относительно жилых секций отряда хозяйственного обслуживания №№ 156 и 159.

38. Ненадлежащие санитарные условия камер усугублялись расположением туалета, который был на 0,7 метра выше уровня пола и отделен с одной стороны кирпичной или стальной перегородкой высотой в 1 метр. В результате заключенный, который пользовался туалетом, был на виду у сокамерников.

39. В те дни, когда заявителя забирали для участия в следственных действиях или судебных слушаниях дела, он был лишен часовой прогулки. Кроме того, в такие дни заявитель был лишен возможности принятия душа, который, как правило, можно было принимать раз в неделю. В период с января по сентябрь 2005 г., когда заявитель принимал участие в судебном процессе по рассмотрению его дела, он ждал до трех-четырех недель, чтобы принять душ.

40. Помимо двух внешних медицинских осмотров никакой другой медицинской помощи заявителю не было предоставлено.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ДОКУМЕНТЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ

41. Краткий обзор применимого национального законодательства и документов Совета Европы см. по делу «Велиев против России» (Veliyevv. Russia), жалоба № 24202/05, §§ 100-115, от24 июня 2010г.

ЗАКОН

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

42. Заявитель жаловался на предположительно ужасные условия его содержания под стражей в Следственном Изоляторе ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит следующее:

«Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению или наказанию».

А. Заявления сторон

43. Власти опровергли это утверждение и считали, что условия содержания под стражей не нарушали положения статьи 3 Конвенции.

44. Заявитель не согласился с этим и настаивал на рассмотрении своей жалобы.

B. Оценка Суда

1. Приемлемость

45. Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каких-либо иных основаниях. Следовательно, она является приемлемой.

2. Существо жалобы

46. Суд повторяет, что для того, чтобы рассматривать обращение как бесчеловечное или унижающее достоинство в рамках статьи 3 Конвенции, данная форма обращения должна достигнуть минимального уровня жестокости (см. дело «Прайс против Соединенного Королевства» (Price v. the United Kingdom), жалоба № 33394/96, §24, ЕСПЧ 2001 VII). Оценивая условия содержания под стражей, необходимо учитывать совокупность этих условий, а также конкретные обвинения, выдвинутые заявителем (см. дело «Дугоз против Греции» (Dougoz v. Greece), жалоба № 40907/98, § 46, ЕСПЧ 2001-И).

47. Суд отмечает, что стороны не согласны почти с каждым аспектом условий содержания заявителя под стражей, включая размер камер и количество заключенных в каждой из них. Власти отрицают, что камеры, относительно которых идет речь, были переполнены, и представили официальную документацию, предоставленную управлением следственного изолятора, о котором идет речь, подтверждающие их доводы, в то время как заявитель настаивает на своем первоначальном изложении событий.

48. Изучив документы, представленные сторонами, Суд считает, что это устраняет разногласия сторон относительно всех вышеупомянутых аспектов, поскольку материалы дела содержат достаточно документальных доказательств, которые подтверждают утверждения заявителя о переполненности в камерах Следственного Изолятора ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области, что само по себе достаточно, чтобы сделать вывод о нарушении статьи 3 Конвенции.

49. Суд отмечает, что в своих постановлениях по делам «Владимир Кривоносов против России» (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба №7772/04, §§86-98, от 15 июля 2010 г.; «Бордиков против России» (Bordikov v. Russia), жалоба №921/03, §§55-64, от 8 октября 2009 г., жалоба № 47095/99; «Бахмутский против России» (Bakhmutskiy v. Russia), жалоба № 36932/02, §§ 88-97, от 25 июня 2009 г.; и «Губкин против России» (Gubkin v. Russia), жалоба №36941/02, §§ 92-101, от 23 апреля 2009 г., рассмотрев условия содержания в том же следственном изоляторе в разные периоды времени между 1998 и 2005 годами, сделал вывод о том, что условия содержания относительно переполненности камер были несовместимы с требованиями статьи 3 Конвенции. По делу Губкина, § 83, Власти открыто признали, что камеры были слегка переполнены.

50. Так как Власти не подтвердили свои доводы, ссылаясь на какую-либо подлинную документацию следственного изолятора, Суд может принять свои предыдущие выводы в качестве достаточного подтверждения того, что переполненность камер составляло проблему в Следственном Изоляторе ИЗ-61/1 примерно в то же время, когда заявитель там находился. Кроме того, Суд не может признать заявления различных должностных лиц учреждения (см. 36 выше) в качестве достаточно убедительных, так как у них нет никаких ссылок на подлинные тюремные регистрационные книги и, видимо, данные заявления сделаны на основании личных воспоминаний, а не на основании каких-либо объективных данных (см. дела «Овчинников против России» (Ovchinnikov v. Russia), жалоба № 9807/02, §70, от 17 июня 2010 г.; «Игорь Иванов против России» (Igor Ivanov v. Russia), жалоба № 34000/02, § 34, от 7 июня 2007 года; и «Белашев против России» (Belashev v. Russia), жалоба №28617/03, §52, от 13 ноября 2007 г.)

51. Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием личного пространства, которое должно быть предоставлено заключенным (см. дела «Худоеров против России» (Khudoyorov v. Russia), жалоба № 6847/02, §§ 104 и далее, ЕСПЧ 2005-Х (выдержки); «Лабзов против России» (Labzov v. Russia), жалоба № 62208/00, §§ 44 и далее, от 16 июня 2005 г.; «Новоселов против России» (Novoselov v. Russia), жалоба № 66460/01, §§ 41 и далее, от 2 июня 2005 г.; «Майзит против России» (Mayzit v. Russia), жалоба № 63378/00, §§ 39 и далее, от 20 января 2005 г.; «Калашников против России» (Kalashnikov v. Russia), жалоба № 47095/99, §§ 97 и далее, ЕСПЧ 2002-VI; и «Пирс против Греции» (Peers v. Greece), жалоба № 28524/95, §§ 69 и далее, ЕСПЧ2001-Ш).

52. Ссылаясь на прецедентную практику по данному вопросу и материалы, которые имеются в его распоряжении, Суд определил, что Власти не представили какие-либо факты или аргументы, способные убедить его прийти к другому выводу по данному делу.

53. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей в Следственном Изоляторе ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области с 15 марта 2004 г. по 21 апреля 2006 г., которые Суд считает бесчеловечным и унижающим достоинство обращением по смыслу статьи 3 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

54. Заявитель жаловался на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, что продолжительность срока его содержания под стражей до суда составила нарушение требования разумного срока содержания под стражей. Пункт 3 статьи 5 предусматривает следующее:

«Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с положениями подпункта (с) пункта 1 настоящей статьи ... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд».

А. Приемлемость

55. Суд полагает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Также она не является неприемлемой на каких-либо иных основаниях.

Следовательно, она является приемлемой.

В. Существо жалобы

1. Замечания сторон

56. Власти утверждают, что мера пресечения в виде заключения под стражей была применена в отношении заявителя и впоследствии продлена с учетом тяжести выдвинутых против него обвинений и других соответствующих обстоятельств, таких как, например, попытка жены заявителя уничтожить документы, которые могли иметь доказательственное значение по делу. В каждом случае национальный суд должным образом принимал во внимание состояние здоровья заявителя. Продление срока содержания заявителя под стражей было необходимо для того, чтобы предварительное расследование было закончено, и они не превышали требования относительно разумного срока содержания под стражей.

57. Заявитель утверждал, что главным основанием содержания его под стражей была тяжесть предъявленных ему обвинений. Национальный суд никогда не демонстрировал наличие конкретных фактов в поддержку своего заключения относительно того, что он может скрыться, оказать давление на свидетелей или иным образом препятствовать проведению расследования. Тот факт, что жена заявителя якобы пыталась скрыть определенные доказательства, было всего лишь предположением, лишенным каких-либо доказательств, и это не может быть весомым аргументом, поскольку в любом случае обыск происходил в отсутствие заявителя. Заявитель был взят под стражу, несмотря на то, что в то же время он находился на стационарном лечении в связи с обострением его хронического заболевания.

2. Оценка Суда

58. Заявитель был взят под стражу 10 марта 2004 г. 8 сентября 2005 г. он был признан виновным. Таким образом, период, который следует учитывать, длился 18 месяцев.

59. Стороны не оспаривают тот факт, что содержание заявителя под стражей было изначально оправдано по обоснованному подозрению в его причастности к взяточничеству. Суд повторяет, что неизменность обоснованного подозрения, что задержанный совершил преступление, является обязательным условием для признания законности дальнейшего содержания под стражей. Однако по истечении определенного количества времени это фактор уже является недостаточным. В таких случаях Суд должен установить, оправдывали ли другие основания, предоставленные судебной властью, лишение свободы. Если такие основания были «соответствующими» и «достаточными», Суд должен также удостовериться в том, что компетентные национальные власти проявили «особое усердие» в проведении судебного разбирательства (см. дело «Лабита против Италии [GC]» (Labita v. Italy [GC]), жалоба № 26772/95, §§ 152 и 153, ЕСПЧ 2000-IV).

60. Суд отмечает, что в период с марта 2004 г. по декабрь 2004 г., когда дело находилось на рассмотрении, в дополнение к серьезности обвинений, выдвинутых против заявителя, судебные власти полагались на риск его вмешательства в расследование, уничтожая или скрывая доказательства, с учетом, в частности, попытки жены заявителя во время обыска уничтожить некоторые документы, которые имели отношение к делу, органам предварительного расследования выявить всех тех, кто занимается преступной деятельностью, и, оказывая давление на тех свидетелей, которые не были определены или допрошены (см. пункты 9, 12, 13 и 16 выше). Суд считает, что основания, на которые ссылались национальные суды в течение соответствующего периода, были как «соответствующими», так и «достаточными» (для сравнения дела «Юдаев против России» (Yudayev v. Russia), жалоба № 40258/03, §§ 70-71, от 15 января 2009 г. и «Исаев против России» (Isayev v. Russia), жалоба № 20756/04, §§ 145-153, от 22 октября 2009 г.).

61.Что касается последующего периода, когда уголовное дело в отношении заявителя находилось на рассмотрении в суде первой инстанции, Суд отмечает, что с декабря 2004 г. по июнь 2005 г. заявитель содержался под стражей в отсутствие каких-либо соответствующих оснований: с 13 декабря 2004 г. по 13 января 2005 г. не было постановления суда, которое бы санкционировало содержание заявителя под стражей (см. пункты 16 и 19-21 выше) и с 13 января по 7 июня 2005 г. национальный суд оставил в силе постановление суда о содержании заявителя под стражей, не ссылаясь на какую-либо конкретную причину (см. пункты 21 и 23 выше). Впоследствии с июня по сентябрь 2005 г. содержание заявителя под стражей объясняется поздней стадией судебного разбирательства, серьезностью выдвинутых против него обвинений и риском его побега или иного воспрепятствования отправлению правосудия (см. пункт 23 выше).

62. Что касается уверенности национальных судов в серьезности обвинений, выдвинутых против заявителя, Суд неоднократно признавал, что, несмотря на то, что тяжесть предусмотренного наказания является соответствующим элементом в оценке риска побега или повторного нарушения закона, необходимость продлить срок лишения свободы не может оцениваться с чисто абстрактной точки зрения, принимая во внимание только тяжесть преступления. Также продолжение срока содержания под стражей не может быть использовано во время ожидания приговора в виде лишения свободы (см., среди многих других ссылок, дела «Владимир Кривоносов» (Vladimir Krivonosov), упоминавшееся ранее, § 133; «Губкин» (Gubkin), упоминавшееся ранее, § 142;. «Белевицкий против России» (Belevitskiy v. Russia), жалоба № 72967/01, § 101, от 1 марта 2007 г.). Любая система принудительного содержания под стражей в ожидании суда как таковая несовместима с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, при этом на местные власти возлагается ответственность установить и продемонстрировать существование конкретных фактов, которые перевешивают принцип уважения свободы личности (см. дело «Московец против России» (Moskovets v. Russia), жалоба № 14370/03, § 83, от 23 апреля 2009 г.; и «Белевицкий» (Belevitskiy), упоминавшееся ранее, § 102).

63. Что касается существования риска того, что заявитель мог скрыться от правосудия, Суд повторяет, что такая опасность не может измеряться исключительно на основе серьезности наказания. Это должно быть оценено со ссылкой на ряд других факторов, которые могут либо подтвердить наличие возможности скрыться от правосудия, либо сделать ее столь незначительной, что она не сможет оправдать содержание под стражей до суда (см. дело «Горощеня против России» (Goroshchenya v. Russia), жалоба №38711/03, § 87, от 22 апреля 2010 г., с дальнейшими ссылками). В настоящем деле в рассматриваемый период местные власти не представили объяснения относительно того, почему они считают риск побега заявителя решающим фактором. Они также не представили объяснения относительно предполагаемого риска со стороны заявителя в препятствовании правосудию. Таким образом, Суд считает, что существование вьплеуказанных рисков не было установлено.

64. Что касается уверенности национальных судов в основаниях, полученных на завершающей стадии судебного разбирательства в отношении заявителя, Суд считает, что это обстоятельство как таковое без тщательного изучения и оценки любых относящихся к делу фактов не может рассматриваться как соответствующее или достаточное основание для дальнейшего содержания заявителя под стражей.

65. Кроме того, Суд подчеркивает, что при принятии решения о том, должно ли лицо быть освобождено или задержано, в соответствии с пунктом 3 статьи 5 власти обязаны рассмотреть альтернативные меры для обеспечения его явки в суд (см. дело «Горощеня» (Goroshchenya) упоминавшееся ранее, § 89, с дальнейшими ссылками). В течение всего периода содержания заявителя под стражей в ожидании суда власти не рассмотрели возможность обеспечения участия заявителя при помощи применения других «мер пресечения» - таких, как подписка о невыезде или личное поручительство - которые непосредственно предусмотрены законодательством Российской Федерации для обеспечения надлежащего проведения уголовного судопроизводства, или, как минимум, стремятся объяснить в своих решениях, почему данные альтернативные меры пресечения могли стать причиной того, что судопроизводство не будет проходить по установленному порядку.

66. Принимая во внимание вышеизложенные основания, Суд пришел к выводу, что содержание заявителя под стражей в ожидании суда не было основано на «соответствующих» и «достаточных» причинах, которые могли бы оправдать его продолжительность. Поэтому он считает, что нет необходимости удостоверяться в том, что национальные власти проявили «особое усердие» в проведении судебного разбирательства в течение этого периода.

67. В связи с этим, Суд полагает, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

68. Заявитель жаловался на нарушение пункта 1 статьи 6, что возбуждение уголовного дела в его отношении и обыск, который был проведен в его квартире 12 февраля 2004 г., были несправедливыми и на то, что его задержание было произведено без присутствия его адвоката. Он также жаловался на нарушение пункта 1 статьи 6, что национальный суд не смог правильно установить обстоятельства дела и уделить должное внимание рассмотрению его доводов, что они использовали ненадежные доказательства и признали его виновным в нарушение национального законодательства Наконец, он жаловался на нарушение пункта 2 статьи 6, что была нарушена презумпция невиновности в его отношении.

69. Учитывая весь имеющийся материал и то, насколько эти жалобы попадают в пределы его компетенции, Суд не находит признаков нарушения прав и свобод, закрепленных в Конвенции и

Протоколах к ней. Из этого следует, что данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная на основании подпункта (а) пункта 3 и пункта 4 статьи 35 Конвенции.

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

70. Статья 41 Конвенции предусматривает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий данного нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Компенсация

71. Заявитель требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

72. Власти утверждали, что требование заявителя было чрезмерным и, что признание нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией.

73. Суд считает, что заявителю был причинен моральный вред в результате его содержания под стражей в условиях перенаселенности в течение двух лет и одного месяца. Ему был также причинен моральный вред в результате длительного срока его содержания под стражей в ожидании суда, что не было основано на «соответствующих» и «достаточных» основаниях. При таких обстоятельствах Суд считает, что страдания и безвыходное положение, причиненные заявителю, не могут быть компенсированы одним лишь установлением нарушения. Дав объективную оценку, Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации за моральный вред плюс налог, которым может облагаться данная сумма.

B. Судебные издержки и расходы

74. Заявитель не требовал возмещения издержек и расходов. Соответственно, по данному пункту выплата не предусматривается.

C. Проценты за просрочку платежа

75. Суд считает приемлемым то, что начисление штрафных процентов за просрочку платежа производится исходя из предельной ставки ссудного процента Европейского центрального банка, к которой плюс три процентных пункта.

НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Объявляет жалобы в соответствии со статьей 3 и пунктом 3 статьи 5 приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя под стражей в Следственном Изоляторе ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области с 15 марта 2004 г. по 21 апреля 2006 г.;

3. Постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4. Постановил

(а) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу, в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, 10 000 (десять тысяч) евро плюс налог, которым может облагаться данная сумма, в качестве компенсации за моральный вред в российских рублях по курсу, установленному на день выплаты;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента;

5. Отклонил остальные требования заявителя относительно справедливой компенсации.

Составлено на английском языке, уведомление разослано в письменном виде 10 мая 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампач Заместитель Секретаря Секции

Нина Вайич, Председатель