European Court of Human Right: Case of Kuzmin v. Russia

Частичное решение Суда о приемлемости жалобы N 58939/00,

поданной Анатолием Викторовичем Кузьминым против Российской Федерации*(1)

Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая 6 июня 2002 г. Палатой в составе:

изучив вышеупомянутую жалобу, поданную 24 октября 1999 г., и проведя обсуждение, вынес следующее решение:

Заявитель - Анатолий Викторович Кузьмин, гражданин России, родился в 1964 году, проживает в поселке городского типа Мотыгино Красноярского края (Российская Федерация).

Обстоятельства дела в изложении заявителя сводятся к следующему.

До июня 1998 года заявитель являлся прокурором Мотыгинского района Красноярского края.

21 апреля 1998 г. несовершеннолетняя девушка (17 лет) подала через посредство своей матери заявление, в котором утверждалось, что заявитель избил и изнасиловал ее в своем рабочем кабинете, куда привел вечером 20 апреля 1998 г., 22 апреля 1998 г. было возбуждено уголовное дело.

Заявитель утверждает, что 7, 12 и 13 мая 1998 г. в ходе телевизионных интервью и дискуссий на каналах РТР и ОРТ губернатор Красноярского края А.Лебедь заявил, что "такие преступники, как Кузьмин, давно должны сидеть "за решеткой" и что эта "собака" скоро окажется "на тюремном матраце". Заявитель также утверждает, что впоследствии в ходе ведения предварительного следствия по его делу губернатор края оказывал влияние на краевую прокуратуру.

18 мая 1998 г. заместитель краевого прокурора вызвал заявителя и доставил его из п. Мотыгино в г. Красноярск, административный центр Красноярского края, в целях допроса в краевой прокуратуре.

По словам заявителя, с 15 по 22 мая 1998 г. по представлению следователя и с санкции заместителя прокурора края его телефон был поставлен на прослушивание.

18 мая 1998 г. заместитель прокурора края вынес постановление об отстранении заявителя на период проведения предварительного следствия от исполнения своих обязанностей, мотивируя это тем, что жертва предположительно совершенного прокурором района Кузьминым изнасилования подала заявление и что 22 апреля 1998 г. по данному делу было начато уголовное преследование. Соответствующий параграф раздела "факты" данного постановления гласит:

"21 апреля 1998 г. гражданка... обратилась в местное отделение Министерства внутренних дел с заявлением о насилии, предположительно совершенном в отношении ее несовершеннолетней дочери в помещении прокуратуры Мотыгинского района в ночь с 20 на 21 апреля 1998 г. и о причастности А.Кузьмина, прокурора района...".

22 мая 1998 г. начальник "отдела по расследованию особо важных дел" прокуратуры Красноярского края на основании ст. 89, 90, 91, 92 и 96 Уголовно-процессуального кодекса вынес постановление о заключении заявителя под стражу в качестве меры пресечения сроком на два месяца на том основании, что подобная профилактическая мера необходима в целях установления истины. Данное постановление было утверждено прокурором края ("санкция прокурора"). Тем самым дело заявителя стало расследоваться по признаку изнасилования несовершеннолетней.

25 мая 1998 г. прокурор края направил Генеральному прокурору Российской Федерации представление об отстранении заявителя от должности.

Свое ходатайство прокурор края мотивировал следующим образом:

"... как было установлено в ходе следствия, 20 апреля 1998 г.... оставшись наедине с девушкой, А.Кузьмин совершил в отношении последней изнасилование и другие действия сексуального характера.... В ходе допроса 22 мая 1998 г. А.Кузьмин показал, что, действительно, вечером 20 апреля 1998 г. в своем рабочем кабинете он употреблял алкогольные напитки с жертвой, которую затем попытался насилием склонить к половому акту, однако из-за состояния опьянения не смог его совершить. Материалы дела содержат достаточные доказательства виновности А.Кузьмина...".

27 мая 1998 г. заявителю было предъявлено обвинение в изнасиловании несовершеннолетней на основании ч. 2 ст. 131 Уголовного кодекса Российской Федерации (см. ниже).

11 июня 1998 г., основываясь на фактах, изложенных в представлении прокурора края от 25 мая 1998 г., Генеральный прокурор Российской Федерации издал приказ об увольнении заявителя из органов прокуратуры. В соответствующих положениях "мотивационной части" приказа говорится:

"21 апреля 1998 г. прокурор Мотыгинского района, будучи в состоянии алкогольного опьянения, изнасиловал..., а также совершил над ней иные действия сексуального характера. В отношении А.Кузьмина возбуждено уголовное преследование, и ему избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Поскольку подобное поведение позорит звание прокурора, А.Кузьмин должен быть уволен...".

Постановлением от 14 июля 1998 г. предварительное заключение заявителя было продлено следователем до 22 августа 1998 г., 17 августа 1998 г. оно снова было продлено до 6 сентября 1998 г., 1 сентября 1998 г. продлено до 6 октября 1998 г. В соответствии с внутренним правом России всякий раз постановления следователя утверждались прокурором края.

26 августа 1998 г. предварительное следствие было завершено. Заявитель обратился в суд первой инстанции Железнодорожного района

Красноярска с ходатайством о рассмотрении обоснованности и законности его содержания под стражей, с одной стороны, и, с другой - о замене этой меры пресечения на менее суровую. Основной аргумент заявителя сводился к тому, что неудовлетворительное состояние его здоровья несовместимо с нахождением под стражей и что, поскольку предварительное следствие завершено, то дальнейшее лишение свободы не может рассматриваться как мера, необходимая для установления истины. Заявитель ходатайствовал о своем условном освобождении.

Постановлением от 2 сентября 1998 г. суд первой инстанции отклонил ходатайство заявителя на том основании, что тот обвиняется в преступлении, предусматривающем уголовное наказание на длительный срок, и что ни одно из приведенных обстоятельств не может служить поводом для его освобождения. Суд также посчитал законным содержание заявителя под стражей, поскольку в соответствии с внутренним правом России оно было продлено до 6 сентября 1998 г.

Данное постановление было подтверждено в кассационном порядке 29 сентября 1998 г. судебной коллегией по уголовным делам Красноярского краевого суда под председательством судьи Г.Замятного.

5 ноября 1998 г. обвинительное заключение было вручено заявителю. Копия данного документа в том виде, как он был предъявлен заявителю, приобщена к делу и представляет собой первый лист обвинительного заключения. На нем умещается только начальная часть раздела "факты, установленные предварительным следствием".

10 ноября 1998 г. Кировский районный суд г. Красноярска (первая инстанция) провел первое судебное заседание. Оказавшись под стражей в связи с обвинением по ч. 2 ст. 131 (изнасилование несовершеннолетней), заявитель был осужден по ч. 1 ст. 131 (изнасилование с применением насилия или с угрозой его применения). 7 декабря 1998 г. он был приговорен к трем годам и шести месяцам лишения свободы.

Заявитель обжаловал постановление суда в кассационном порядке. Коллегия по уголовным делам Красноярского краевого суда заседала в составе трех судей, включая Г.Замятного. Последний, сославшись на тот факт, что он участвовал в рассмотрении вопроса о законности и обоснованности ареста заявителя 29 сентября 1998 г., просил освободить его от участия в заседании, однако данная просьба была отклонена коллегией.

Постановление суда первой инстанции было подтверждено 16 марта 1999 г. Определение суда кассационной инстанции было сообщено заявителю 13 июля 1999 г.

23 сентября 1999 г.*(2) заявитель был освобожден от отбытия оставшегося срока по амнистии. Таким образом, он вышел на свободу в октябре 2000 года.

В неизвестное время заявитель обратился в прокуратуру края с жалобой на условия своего содержания в заключении с 15 ноября 1998 г. по 7 декабря 1998 г., но 20 января 2000 г. получил отказ.

В. Соответствующие внутригосударственные правовые нормы

Пункт 1 ст. 11 Уголовно-процессуального кодекса*(3) гласит:

"Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора".

Соответствующие положения ч. 1 ст. 131 Уголовного кодекса*(4) предусматривают:

"Изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения... наказывается лишением свободы на срок от трех до шести лет".

Соответствующие положения ч. 2 ст. 131 Уголовного кодекса Российской Федерации устанавливают:

"Изнасилование... несовершеннолетней... наказывается лишением свободы на срок от четырех до десяти лет".

В соответствии с ч. 1 ст. 52 Уголовно- процессуального кодекса РСФСР:

"Подозреваемым признается: 1) лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления; 2) лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения".

"При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных объединений, заключение под стражу".

Дополнительно к приведенной выше статье, ст. 91 УПК РСФСР устанавливает:

"При разрешении вопроса о необходимости применить меру пресечения, а также об избрании той или иной из них, лицо, производящее дознание, следователь, прокурор, суд учитывают, помимо обстоятельств, указанных в статье 89 настоящего Кодекса, также тяжесть предъявленного обвинения, личность подозреваемого или обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение и другие обстоятельства".

В соответствующих положениях ст. 96 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР говорится:

"Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется... по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года...

К лицам, обвиняемым в совершении преступлений, предусмотренных... частями второй и третьей... статьи 131 Уголовного кодекса Российской Федерации, заключение под стражу в качестве меры пресечения может быть применено по мотивам одной лишь опасности преступления".

Часть 1 ст. 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР*(5) определяет:

"Судебная проверка законности и обоснованности применения заключения под стражу в качестве меры пресечения, а равно законности и обоснованности продления срока содержания под стражей производится судьей по месту содержания лица под стражей".

Согласно комментарию*(6) к Уголовно-процессуальному кодексу, "при рассмотрении вопроса о законности и обоснованности заключения под стражу в качестве меры пресечения... суд не углубляется в рассмотрение вопроса о виновности заключенного...".

Статья 47 Уголовно-процессуального кодекса устанавливает:

"Защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения - с момента объявления ему протокола задержания или постановления о применении этой меры пресечения".

С. Оговорка Российской Федерации касательно применения пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции

"Российская Федерация в соответствии со статьей 64 (статья 57 после вступления в силу Протокола N 11) Конвенции заявляет, что положения пунктов 3 и 4 статьи 5 не препятствуют применению нижеследующих положений законодательства Российской Федерации:

санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго Конституции Российской Федерации 1993 года временного применения установленного частью 1 статьи 11, частью 1 статьи 89, статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 г., с последующими изменениями и дополнениями порядка ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления...".

1. Ссылаясь на ст. 3 Конвенции, заявитель утверждает, что характер произведения предварительного следствия, а также его увольнение из прокуратуры района вскоре после предъявления обвинения нанесли ущерб его репутации и человеческому достоинству.

Заявитель также утверждает, что с 30 мая по 16 декабря 1998 г. он содержался в одиночной камере без окон и отопления, где "крысы покушались на его пищу и бегали по койке". Поскольку у заявителя в это время было обострение остеохондроза, он считает, что подобные условия являлись нарушением требований ст. 3 Конвенции.

2. Заявитель утверждает, что принуждение к выполнению тюремных работ представляет собой нарушение его прав, гарантируемых п. 3 ст. 4

3. Ссылаясь на нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции, заявитель полагает, что не существовало никаких "исключительных мотивов" с точки зрения внутреннего права России, которые бы оправдывали его заключение под стражу в качестве меры пресечения 22 мая 1998 г. Дополнительно он утверждает, что заключение под стражу с 22 по 28 августа 1998 г. было незаконным, поскольку решение от 19 августа 1998 г. о продлении срока его содержания под стражей было сообщено ему только 28 августа 1998 г.

4. Заявитель также жалуется, что, поскольку решение о его заключении под стражу в качестве меры пресечения было принято прокурором, а не судьей, имеет место нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции.

5. Заявитель утверждает, что процедура контроля законности и обоснованности его заключения под стражу не отвечает требованиям п. 4 ст. 5 Конвенции. С одной стороны, заявитель считает, что суд первой инстанции, вместо того чтобы ограничиться рассмотрением его жалобы, вынес постановление, выходящее за пределы того, о чем он просил, и косвенно предрешил вопрос о его виновности. С другой стороны, заявитель отмечает, что суд не дал ответа на доводы, изложенные в жалобе, и не рассмотрел вопрос о законности последовательного продления его предварительного заключения.

6. Утверждая, что в отношении него был нарушен принцип презумпции невиновности, заявитель обращает внимание Суда на два различных факта.

Во-первых, еще до суда губернатор Красноярского края и глава местной исполнительной власти А.Лебедь в своих интервью, переданных 7 мая 1998 г. по каналам РТР и ОРТ, назвал его "преступником", употребил по его адресу несколько уничижительных выражений ("собака"), удивился, "что он еще не на тюремном матраце", пообещал "засадить этого преступника в тюрьму". Заявитель отмечает, что тот же деятель в ходе телевизионных дискуссий, переданных 12 и 13 мая по каналу РТР, повторил свои высказывания и снова употребил в отношении него слово "преступник".

Заявитель утверждает, что такие выражения губернатора края способствовали созданию представления о нем как о преступнике, что оказалось тем более вредным, что в ходе следствия по делу данное лицо использовало свои полномочия руководителя исполнительной власти для оказания влияния на краевую прокуратуру.

Во-вторых, заявитель оспаривает представление о его увольнении, направленное 25 мая 1998 г. прокуратурой Красноярского края в адрес Генеральной прокуратуры Российской Федерации, а также приказ об увольнении, подписанный Генеральным прокурором 11 июня 1998 г. По его мнению, выражения, использованные прокурором края и Генеральным прокурором России, нарушают его право, гарантируемое п. 2 ст. 6 Конвенции.

7. Заявитель жалуется, что несмотря на его неоднократные требования, выдвинутые между 22 мая 1998 г., датой его взятия под стражу в качестве меры пресечения, и 27 мая 1998 г., датой предъявления ему обвинения, приглашенный им защитник не был допущен к производству по делу, включая допросы. Он сообщает, что следователь отказался учесть его первое требование от 21 мая 1998 г. о назначении защитника и что впоследствии данный документ вообще исчез из дела. Заявитель ссылается на подп. "с" п. 3 ст. 6 Конвенции.

8. Заявитель утверждает, что 5 ноября 1998 г. ему была передана лишь та часть обвинительного заключения, которая не была подписана. Он оспаривает то обстоятельство, что не получил доступа к полному тексту обвинительного заключения и, в частности, к "списку свидетелей, подлежащих вызову в суд", фигурирующему в конце данного документа. Заявитель утверждает, что в результате он не смог своевременно сформулировать просьбу о вызове свидетелей, имена которых не вошли в упомянутый список и которых он хотел бы допросить. Заявитель также сообщает, что просьбу о вызове свидетелей он подал 10 ноября 1998 г., в первый день слушания, но она была отклонена. Он полагает, что все это является нарушением требований подп. " d " п. 3 ст. 6 Конвенции.

9. Заявитель формулирует несколько доводов применительно к п. 1 ст. 6 Конвенции.

Во-первых, он считает, что вынесенное в отношении него судебное решение*(7) является незаконным и необоснованным. Он утверждает, что никогда не совершал вмененных ему деяний и что судебное решение было составлено на основе элементов доказательств, полученных в ходе предварительного следствия с нарушением внутренних уголовно-процессуальных норм.

Во-вторых, заявитель утверждает, что в течение всей стадии судопроизводства игнорировался принцип равенства сторон перед судом. В частности, он обращает внимание, что несмотря на его требование, касающееся процедуры разбирательства, некоторые элементы доказательства не были исключены из рассмотрения, в отношении него не была затребована медицинская экспертиза, в то время как гражданский истец получил такую возможность по запросу прокурора; суд не учел некоторых смягчающих обстоятельств, как, например, состояния его здоровья, состояния здоровья его младшего сына, а также того, что сам он является единственным кормильцем семьи.

В-третьих, заявитель обращает внимание на то обстоятельство, что на коллегии судей, подтвердивших обвинительный приговор 16 марта 1999 г., председателем был один из трех судей (Г.Замятный), участвовавших 29 сентября 1998 г. в вынесении решения по результатам проверки законности и обоснованности применения по отношению к заявителю ареста в качестве меры пресечения.

И, наконец, в-четвертых, заявитель оспаривает тот факт, что 29 сентября 1998 г. он не был представлен перед кассационной инстанцией для участия в слушании.

10. Заявитель утверждает, что между 15 и 22 мая 1998 г. его домашний телефон был поставлен на прослушивание. Он считает данную меру противозаконной, поскольку она не была назначена судом. Заявитель ссылается на ст. 8 Конвенции.

11. Заявитель также ссылается на ст. 13, 17 и 18 Конвенции без приведения на этот счет каких-либо доводов.

12. Заявитель жалуется на ограничение его свободы передвижения, когда заместитель краевого прокурора совершил злоупотребление своим положением старшего по службе, заставив его 18 мая 1998 г. явиться в столицу края на прием в краевую прокуратуру. Он ссылается на п. 1 ст. 2

1. Заявитель жалуется на процедуру ведения следствия по его делу, а также на условия его содержания под стражей, считая, что они противоречат ст. 3 Конвенции.

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Суд не считает возможным на основе имеющихся в настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о приемлемости данной жалобы и полагает необходимым уведомить о данной части жалобы власти государства-ответчика в соответствии с подп. ( b ) п. 3 Правила 54 Регламента

2. Заявитель сообщает о принуждении его к труду в пенитенциарном учреждении.

Соответствующие положения ст. 4 Конвенции содержатся в следующем тексте:

"2. Никто не должен привлекаться к принудительному или обязательному труду.

3. Для целей настоящей статьи термин "принудительный или обязательный труд" не включает в себя:

а) всякую работу, которую обычно должно выполнять лицо, находящееся в заключении согласно положениям статьи 5... Конвенции или условно освобожденное от такого заключения...".

Суд не считает возможным на основе имеющихся в настоящее время в деле материалов высказаться по вопросу о приемлемости данной жалобы и полагает необходимым уведомить об этой части жалобы власти государства-ответчика в соответствии с подп. ( b ) п. 3 Правила 54 своего Регламента.

3. Заявитель жалуется, с одной стороны, что он был необоснованно взят под стражу (в порядке применения к нему меры пресечения). Он также считает, что с 22 мая по 28 августа 1998 г. содержание его под стражей было противозаконным.

Соответствующие положения п. 1 ст. 5 Конвенции представлены в следующей редакции:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом;

...с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

Суд отмечает, что заявитель был подвергнут аресту после подачи заявления потерпевшей, которая утверждала, что он пригласил ее в свой кабинет в прокуратуре, где избил ее и изнасиловал. При этом из дела не видно, чтобы отсутствовали "правдоподобные основания" подозревать, что лицом, совершившим данное преступление, был заявитель.

Что касается незаконного содержания заявителя под стражей 22-28 августа 1998 г., то Суд отмечает, что, действительно, 22 августа 1998 г. истек срок предварительного заключения заявителя. В то же время он отмечает, что 17 августа 1998 г., еще до истечения упомянутого срока, было принято новое решение о продлении содержания под стражей на срок до 6 сентября. Заявитель не сообщает, был ли его защитник своевременно уведомлен об этом решении. Как видно из материалов дела, данное решение было доведено до заявителя 18 августа 1998 г. Заявитель утверждает, что он смог ознакомиться с ним лишь 28 августа 1998 г.

Даже если предположить, что новое решение о содержании под стражей попало к заявителю лишь 28 августа 1998 г., Суд констатирует, что тем не менее в данном случае речь не шла о неправомерном содержании под стражей по смыслу п. 1 ст. 5 Конвенции. Он считает, что задержка в уведомлении не может придать нахождению заявителя под стражей 22-28 августа неправомерный характер.

Отсюда следует, что жалоба на нарушение п. 1 ст. 5 Конвенции явно лишена оснований, если ее рассматривать в целом, и по этой причине должна быть отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции.

4. По словам заявителя, тот факт, что решение о его заключении под стражу в качестве меры пресечения было принято органами прокуратуры, а не судом, представляет нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции.

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

Суд напоминает, что в момент ратификации Конвенции 5 мая 1998 г. Российская Федерация сделала оговорку в части применения п. 3 ст. 5 Конвенции. Соответствующие положения оговорки:

Суд отмечает, что данная оговорка будет действовать до тех пор, пока в российское законодательство не будут внесены необходимые изменения с целью "полной ликвидации несовместимости" процедуры ареста, задержания и взятия под стражу в качестве меры пресечения с положениями Конвенции.

Что касается правомерности вышеназванной оговорки, то по данному вопросу Суд отсылает к своему решению по делу "Лабзов против Российской Федерации" ( Labzov v . Russi а, жалоба N 62208/00, CEDH , 2002) и не видит оснований для изменения своей позиции на этот счет.

По поводу применения оговорки к данному конкретному случаю Суд отмечает, что существовало подозрение в совершении заявителем уголовного преступления и что 22 мая 1998 г. он был арестован и заключен под стражу в качестве меры пресечения на основании ст. 89, 90, 92 и 96 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Отсюда Суд считает, что отсутствие постановления суда о заключении под стражу в качестве меры пресечения подпадает под оговорку, сформулированную Российской Федерацией при ратификации Конвенции.

Следовательно, данная жалоба несовместима ratione materiae с положениями Конвенции по смыслу п. 3 и 4 и должна быть отклонена в соответствии с п. 4 ст. 35.

5. Заявитель считает, что было нарушено закрепленное в п. 3 и 4 ст. 5 Конвенции право на использование средств эффективной защиты для должного рассмотрения обоснованности и законности его заключения под стражу в качестве меры пресечения.

"3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

Суд констатирует, что суд первой инстанции отклонил ходатайство заявителя от 2 сентября 1998 г. об условном освобождении и что 29 сентября 1998 г. данное постановление было подтверждено в кассационном порядке.

Суд напоминает, что может рассматривать дела только в течение шести месяцев со времени окончательного национального судебного решения.

Он считает, что в данном конкретном случае "окончательным национальным решением" является определение Красноярского краевого суда от 29 сентября 1998 г.

Следовательно, жалоба на основании п. 3 и 4 ст. 5 в части рассмотрения обоснованности и законности заключения заявителя под стражу просрочена и должна быть отклонена в соответствии с п. 1 и 4 ст. 35 Конвенции.

6. Заявитель утверждает, что губернатором Красноярского края, а также органами прокуратуры был нарушен в его отношении принцип презумпции невиновности.

"2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявленное ему обвинение".

7. Заявитель утверждает, что выбранный им защитник был допущен к разбирательству лишь после предъявления обвинения 27 мая 1998 г. и что после его ареста 22 мая 1998 г. дознание осуществлялось в условиях, когда он был лишен помощи защитника.

"3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

8. Заявитель утверждает, что в нарушение подп. " d " п. 3 ст. 6 Конвенции он не имел возможности вызвать и допросить свидетелей в его пользу.

"Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него".

9. Заявитель утверждает, что был осужден за деяния, которых не совершал, что разбирательство не было справедливым, суд не был независимым и что 29 сентября 1998 г. было нарушено его право на публичное слушание дела.

Соответствующие положения п. 1 ст. 6 определяют:

"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...".

Суд констатирует, что жалоба на основании п. 1 ст. 6 в отношении справедливости судебного разбирательства тесно связана с жалобой, поданной заявителем в свете подп. "с" и " d " п. 3 ст. 6 Конвенции. С учетом параграфов 7 и 8 (выше) он не считает возможным высказаться по вопросу о приемлемости данной части жалобы, основанной на п. 1 ст. 6, и решает отложить рассмотрение данного вопроса.

В части, где рассматриваемая жалоба затрагивает вопрос об участии одного и того же судьи кассационной инстанции (Г.Замятного) в рассмотрении обоих дел заявителя, Суд констатирует, что в рамках первой процедуры данный судья не давал оценки фактов дела. Он рассматривал лишь ходатайство заявителя о замене ареста на более мягкую меру пресечения.

По мнению Суда и как это явствует из материалов дела, упомянутому судье "не нужно было иметь "совершенно ясное" представление о виновности, чтобы убедиться в наличии "особо сильных подозрений", что заинтересованное лицо совершило преступление, в котором обвиняется" (см. Постановление Европейского суда по делу "Хаусхильдт против Дании" ( Hauschild v . Denmark ) от 24 мая 1989 г., Series А, N 154, §

52). Его задача состояла, как того требует ст. 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, лишь в том, чтобы убедиться в наличии

"правдоподобных оснований" для продления содержания заявителя под стражей, а также в проверке правомерности содержания под стражей, не предрешая при этом вопроса о виновности заявителя. Следует также отметить, что в деле ничто не свидетельствует об обратном.

Следовательно, жалоба, основанная на п. 1 ст. 6, касающаяся вопроса о беспристрастности кассационной инстанции в рамках процедуры вынесения судебного постановления, должна быть по названным причинам отклонена в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции как явно необоснованная.

Что касается невозможности для заявителя предстать перед кассационной инстанцией 29 сентября 1998 г., то Суд отсылает к параграфу 5 (выше) и считает, что данная часть жалобы просрочена и должна быть отклонена в соответствии с п. 1 и 4 ст. 35 Конвенции.

10. Заявитель сообщает об имевшем место 15-22 мая 1998 г. прослушивании органами прокуратуры его домашнего телефона и считает, что этот

факт является вмешательством в его личную и семейную жизнь.

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции".

Суд отмечает, что заявитель не обращался с жалобой, которую адресует Европейскому суду, в судебные органы своей страны. Кроме того, данная жалоба ни отдельно, ни даже по существу в органы правосудия не подавалась.

Следовательно, жалоба, основывающаяся на п. 1 ст. 8 Конвенции, должна быть отклонена в соответствии с п. 1 и 4 ст. 35 Конвенции по причине неисчерпания внутренних правовых средств защиты.

Заявитель ссылается на нарушение ст. 13, 17 и 18 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

"Ничто в... Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод,

признанных в... Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции".

"Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

Суд отмечает, что заявитель никак не поясняет свои утверждения. Фактически он не привел ни одного довода в их поддержку.

Следовательно, жалобы на нарушение ст. 13, 17 и 18 Конвенции должны быть отклонены в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции как явно необоснованные.

12. Заявитель считает, что никакой орган не имел права вызвать его 18 мая 1998 г. в Красноярск, ограничивая таким образом его свободу передвижения по стране.

"Каждый, кто на законных основаниях находится на территории какого-либо государства, имеет... право на свободу передвижения...".

Суд отмечает, что вызов для беседы в органы прокуратуры не является по смыслу п. 1 ст. 2 Протокола N 4 к Конвенции вмешательством в осуществление права свободного передвижения по стране.

Поскольку других вопросов в связи с данной статьей не поднималось, Суд считает, что данная жалоба должна быть в соответствии с п. 3 и 4 ст. 35 Конвенции отклонена как явно необоснованная.

откладывает рассмотрение жалобы заявителя на неудовлетворительные условия содержания, принудительную работу в исправительном учреждении, нарушение презумпции невиновности губернатором Красноярского края и Генеральным прокурором Российской Федерации, процессуальные нарушения при рассмотрении дела в судах, невозможность добиться вызова и допроса свидетелей защиты, а также невозможность 22-27 мая 1998 г. воспользоваться помощью выбранного им защитника;

признает остальную часть данной жалобы неприемлемой.

Заместитель Секретаря Секции Сорен Нильсон

*(1) Перевод с французского языка Ю.Ю.Берестнева и А.О.Дерковской.

*(5) Так в тексте Решения Суда. Очевидно, это ошибка, и речь идет о ч. 1 ст. 220.2 УПК РСФСР.