Дело Лабзов против России

CASE OF LABZOV v. RUSSIA

Жалоба № 62208/00

Решение

Страсбург

16 июня 2005

В деле Лабзов против России Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

C.L. Rozakis, председателя Палаты,

Судей:

S. Botoucharova,
A. Kovler,
E. Steiner,
K. Hajiyev,
D. Spielmann,
S.E. Jebens,

S. Nielsen, секретаря Секции,

в закрытом судебном заседании 26 мая 2005 г. вынес следующее решение, принятое этой датой:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№ 62208/00) против Российской Федерации, поданной в Суд в соответствии со статьей 34 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином России Владимиром Мадестовичем Лабзовым (далее – «заявитель»), 8 июня 2000 г.

2. Интересы заявителя представлял господин Габриель Браун, юрист, практикующий в Страсбурге. Российское правительство (далее – «Правительство») было представлено Павлом Лаптевым, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека.

3. Заявитель утверждал, в частности, что условия его заключения были бесчеловечными и что государство препятствовало свободному общению с Судом.

4. Жалоба была передана в Первую секцию Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). Палата, рассматривавшая данное дело, была сформирована в порядке, предусмотренном пунктом 1 Правила 26 Регламента Суда.

5. Решением от 8 января 2004 г. Суд признал жалобу частично приемлемой.

6. 1 ноября 2004 г. Суд сменил состав Секций (пункт 1 Правила 25). Это дело было передано во вновь созданную Первую секцию (пункт 2 Правила 25).

7. Заявитель и правительство представили письменные меморандумы по существу дела (пункт 1 Правила 59). Посовещавшись со сторонами, Палата решила, что проведения слушания по существу дела не требуется (пункт 3 Правил 59 Регламента Суда).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

А. Содержание заявителя в следственном изоляторе

8. Заявитель родился в 1956 году и живет в г. Чебоксары. Он работал менеджером в частной строительной компании. В апреле 2000 г. ему предъявили обвинение в присвоении чужого имущества. Заявитель был обвинен в присвоении обманным путем трактора и автоцистерны, которые принадлежали компании.

9. 10 апреля 2000 г. следователь, ведущий дело заявителя, опросил заявителя и решил отправить его в следственный изолятор. Поскольку во время опроса заявитель пожаловался на сердце, следователю пришлось направить его в больницу изолятора.

10. Заявителю был поставлен диагноз «коронарное заболевание сердца», он провел следующие 36 дней в больнице. За это время его осматривал кардиолог 14 раз и один раз невропатолог. Врачи давали заявителю лекарства и брали у него анализы. Как только состояние здоровья заявителя стабилизировалось, его выписали из больницы.

11. 16 мая 2000 г. заявитель был направлен в следственный изолятор в Цивильск. Описание изолятора и условий в нем, представленное сторонами, отличается друг от друга.

12. Заявитель утверждает, что заключенные доставлялись в изолятор в бронированных фургонах. Даже если температура на улице достигала плюс 30 градусов, в каждом фургоне перевозилось по 30-40 заключенных. Воздух в фургоне был спертый. Охранники били заключенных дубинками и натравливали на них собак. Здание изолятора, построенное в 18 веке, никогда не ремонтировалось. Земляные полы не пропускали воздух. Камеры освещались лампами на 40 Вт, слишком тусклыми, чтобы можно было читать. Администрация изолятора конфисковала все лекарства и ничем не заменила их.

13. Правительство утверждает, что заявителя доставили в изолятор в фургоне, который мог перевозить 22 заключенных. Погода на улице была прохладная, 6 градусов, а в фургоне ехала только 14 заключенных. Охранники не использовали ни дубинки, ни собак. В 2002-2003 гг. здание изолятора было отремонтировано: была заменена сантехника, стены были перекрашены, была установлена вентиляционная система. Во время пребывания заявителя в изоляторе, все камеры были достаточно освещены лампами. Окна были достаточно большими, чтобы читать и работать при дневном освещении. Температура и влажность в камерах была в пределах установленных норм. Изолятор постоянно снабжали питьевой водой из собственной артезианской лаборатории. Качество воды постоянно проверялось сотрудниками бактериологической лаборатории. В каждой камере стояла цистерна с питьевой водой. Кроме того, ежедневно в 7 часов утра и 16 часов дня заключенные получали кипяченную питьевую воду. У заявителя всегда была отдельная кровать, матрац, одеяло, две простыни, подушка и наволочка. По крайней мере, раз в неделю он мог принять душ. После душа заявитель получал свежее постельное белье и нижнее белье. Врачи изолятора лечили его и давали ему необходимые медикаменты. Однако, заявителю не разрешали иметь свои лекарства.

14. По прибытию в изолятор, заявителя поместили в камеру 16, в которой он провел полдня.

15. По утверждению заявителя, камера была в плохом техническом состоянии. На полу были размазаны экскременты.

16. По утверждению Правительства, площадь камеры составляла 19, 3 кв. м. Она вмещала 20 заключенных, хотя и была предназначена для 10 заключенных. В камере было окно с двумя рамами размером 115x95 см. В окне была форточка размером 115x20 см, чтобы проветривать камеру. В углу камеры был туалет и раковина. Унитаз находился на уровне 70 см от пола. Он отделялся от остальной части камеры занавеской и кафельной стеной, не менее 1 метра высотой. В туалете были краны для сточной воды и канализационная система. В раковине шла холодная вода.

17. Вечером 16 мая 2000 года заявитель был переведен в камеру 49, в которой он провел следующие 29 дней. Стороны представили разные описания камеры.

18. Как утверждает заявитель, размер камеры составлял 15 кв. м. В среднем в ней находилось 35-40 заключенных, хотя в ней было только 20 кроватей. Заключенным приходилось спать по очереди. Спать было невозможно, потому что всегда горел свет, и заключенные слушали музыку и разговаривали и днем, и ночью. На окнах были металлические ставни, которые пропускали мало света вовнутрь. Не было ни постельного белья, ни посуды. Поскольку обеденный стол был маленький, заключенные кушали по очереди. Еду вряд ли можно было назвать съедобной. В камере были тараканы, муравьи, крысы, мыши, и вши. Горячая вода поступала только в количестве 20 литров в день. Унитаз находился на уровне 1,2 м от пола, прямо напротив глазка охранников. Поскольку охранники в основном были женщинами, использование туалета было унижением. Камера была переполнена, и пять заключенных страдали от дизентерии. Поэтому туалет был постоянно занят. Раз в две недели заключенным разрешали одночасовую прогулку в маленьком дворе на крыше здания.

19. По утверждению Правительства, размер камеры составлял 21,2 кв.м. Во время пребывания заявителя, в среднем в камере находилось 22 заключенных, хотя камера предназначалась для 10 заключенных. В камере находилось два окна с двойными рамами и форточками размером 25х25 см. Размер каждого окна 120х120 см. В углу стоял туалет и умывальник. Туалет находился на расстоянии 25 см от пола и был отделен от остальной части камеры перегородкой, 1 м высотой. Туалет был снабжен сточной трубой и центральной канализационной системой. В камере не было заключенных, зараженных дизентерией. Заключенные, зараженные кишечными инфекциями, венерическими заболеваниями, острой формой туберкулеза, находились отдельно.

20. Поскольку состояние здоровья заявителя ухудшилось, 14 июня 2000 г. его переместили в помещение временного содержания, а 16 июня 2000 г. – обратно в больницу следственного изолятора-34/4. Он провел 36 дней в соматической палате. За этот период кардиолог осматривал его 13 раз и назначал лечение. Как только состояние заявителя стабилизировалось, его отпустили из больницы.

21. 22 июля 2000 г. заявителя направили обратно в изолятор, в камеру 18, где он провел следующие два дня.

22. По утверждению заявителя, в окнах камеры не было стекол. Окна были плотно закрыты металлическими ставнями. Через маленькие щели между трубок проходило немного света. Камера находилась в подвале. Не было вентиляции. Заключенным не было предоставлено ни постельное белье, ни посуда. Туалет находился на уровне 1,8 м от пола. Рядом с ним стоял обеденный стол. Поскольку в камере находилось 78 заключенных, туалет и стол были всегда заняты, часто в одно и то же время. Некурящие страдали от запаха дыма курящих. Когда кто-то падал в обморок, охранники вытаскивали его в коридор подышать свежим воздухом.

23. Правительство утверждало, что камера находилась на первом этаже. Ее размер составлял 23 кв.м. Во время пребывания заявителя, в камере в среднем находилось 17 заключенных, хотя она была предназначена для 10. В камере было два окна с двойными рамами, размер каждой 70х70 см. В каждом окне было по две форточки для проветривания камеры. В углу стоял туалет и раковина. Туалет стоял на уровне 45 см от пола. Он был отделен от остальной части камеры перегородкой, высотой не менее 1 м. Унитаз был снабжен сточными трубами и центральной канализацией. В раковине текла холодная вода.

24. 24 июля 2000 г. заявителя перевели в помещение временного заключения для проведения допроса.

25. 28 июля 2000 г. его перевели обратно в изолятор в камеру 49, где он находился в течение 4 дней.

26. 31 июля 2000 г. органы расследования сняли с заявителя обвинения в связи с законом об амнистии.

27. 1 августа 2000 г. заявитель был освобожден.

Б. Отъезд заявителя из России

28. В январе 2003 г. заявитель уехал из России в Страсбург. Стороны представители разные описания событий, предшествующих отъезду заявителя.

1. Заявитель

29. 20 декабря 2002 г. следователь МВД Чувашской республики позвонил заявителю. Не называя себя, офицер пригласил заявителя явиться для допроса относительно расследования уголовного дела. У заявителя не было никакой информации относительно расследования.

30. 21 декабря 2002 г. зам. руководителя отдела по экономическим преступлениям МВД Чувашской Республики позвонил заявителю. Он допросил заявителя о его жалобе в Суд. К. намекнул, что заявителю лучше отказаться от жалобы, иначе правоохранительные органы найдут предлог для возбуждения нового уголовного дела и снова поместят его под стражу.

31. 23 декабря 2002 г. руководитель отдела по борьбе с экономическими преступлениями позвонил заявителю и пригласил его для проведения опроса. Во время опроса П. показал жестами, что комната прослушивается и потребовал, чтобы он говорил тихо. Боясь говорить, П. записал ключевые фразы и показал заявителю. Такой меры предосторожности было недостаточно, поэтому П. и заявитель продолжили разговор в коридоре. П. сказал заявителю, что он возбудит в отношении заявителя новое уголовное дело, поместит его под стражу и оставит под стражей, пока он не умрет. П. потребовал, чтобы заявитель отказался от жалобы в Суде, потому что это причинило беспокойство влиятельным чиновникам Чувашской Республики.

32. 26 декабря 2002 г. автомобиль заявителя врезался в четыре грузовика. Заявитель утверждает, что авария была подстроена лицами, которые его преследовали, поскольку сотрудники автоинспекции проигнорировали аварию.

33. После аварии заявитель был убежден, что угрозы были серьезными. Он и его жена поехали в Москву, получили французские туристические визы и уехали в Страсбург, чтобы просить о политическом убежище.

34. Заявителю пришлось оставить свою дочь, студентку, поскольку у нее не было документов для поездки. После отъезда заявителя правоохранительные органы угрожали убить ее. Она могла уехать к родителям в Страсбург, но родители хотели, чтобы она закончила свою учебу. Как только дочь сдала экзамены после первого курса, она получила загранпаспорт и 13 июля 2003 г. уехала в Страсбург.

2. Доводы Правительства

35. В неустановленную дату Д., менеджер компании, в которой заявитель ранее работал, потребовал, чтобы правоохранительные органы заново расследовали дело заявителя. Он заявил, что расследование было проведено поверхностно, и что заявитель не возместил ущерб, причиненный компании.

36. В декабре 2002 г., К. и П., сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступниками МВД Чувашской Республики, пригласили заявителя для опроса в связи с жалобой Д. Поскольку сотрудники не оформили устную жалобу Д. надлежащим образом, начальство сделало им предупреждение.

II. ПРИМЕНИМЫЕ ДОКУМЕНТЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ

37. Применимые извлечения из Общих докладов Европейского Комитета по предотвращению пыток и бесчеловечного или жестокого обращения или наказания (далее – «КПП») устанавливают:

Извлечение из второго Oбщего доклада [CPT/Inf (92) 3]

«46. Проблема переполненности камер имеет прямое отношение к компетенции Комитета. Если число заключенных больше, чем то, на которое рассчитана тюрьма, это неблагоприятно отразится на всех видах обслуживания и деятельности внутри данного учреждения; общий уровень жизни будет снижен и, возможно, значительно. Более того, уровень переполненности тюрьмы, или ее отдельной части, может оказаться бесчеловечным или унижающим с точки зрения физического существования человека.

47. Удовлетворительная программа деятельности (работа, образование, спорт, и т.д.) имеет решающее значение для самочувствия лиц, лишенных свободы... Нельзя допускать, чтобы лица, лишенные свободы, просто изнывали неделями, а иногда месяцами, запертые в своих камерах, и это несмотря на созданные для них относительно хорошие материальные условия. Комитет полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную часть дня (8 часов или больше) за пределами своих камер, посвящая свое время полезным видам деятельности различного характера...

48. Особо следует упомянуть пребывание на открытом воздухе. Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый день по крайней мере один час заниматься физическими упражнениями на открытом воздухе, получило широкое признание как основная гарантия прав… Также, само собой разумеется, что сооружения для занятий на открытом воздухе должны быть достаточно просторными …

49. Легкий доступ к надлежащим туалетным средствам и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды…

50. Комитет хотел бы добавить, что его особенно беспокоит, когда ему приходится сталкиваться с переполненностью камер в сочетании с недостаточной деятельностью, предлагаемой для заключенных в соответствии с распорядком, и несоответствующим доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться пагубным для лиц, содержащихся под стражей.

51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего, лицу, находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями. Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним миром. Любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы исключительно измеримыми интересами безопасности или соображениями нехватки материальных ресурсов…»

Извлечение из седьмого Oбщего доклада [СРТ/Inf (97) 10]

«13. Как указывал ЕКПП в своем втором Oбщем докладе (cм. CPT/Inf (92) 3, параграф 46), переполненность тюрем является вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета.

Когда тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и негигиеничных помещениях; пребывание в ней xарактеризуется постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при отправлении такиx насущныx потребностей как пользование туалетом); сокращением числа мероприятий, связанныx с пребыванием вне камеры, что объясняется неxваткой персонала и необxодимого оборудования; загруженностью работой медицинскиx служб; всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношенияx между заключенными, а также между заключенными и персоналом. Данный перечень далеко не полон. ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что следствием пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания...»

Извлечение из одиннадцатого Общего доклада [CPT/Inf (2001) 16]

28. Явление переполненности тюрем продолжает негативно сказывается на исправительных системах по всей Европе и серьезно подрывает попытки исправить условия содержания. Отрицательное влияние переполненности тюрем уже освещалось в предыдущих Общих докладах...

29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, особенно в Центральной и Восточной Европе, здание для заключенных часто состоит из помещений большой вместимости, которые содержат все или большинство оборудований, используемых заключенными ежедневно, такие как спальные и жилые зоны, а также санитарные узлы. ЕКПП имеет возражения против самого принципа такой планировки зданий в закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда зачастую оказывается, что заключенные содержатся в данных помещениях в чрезвычайно стесненных и нездоровых условиях…Камеры большой вместимости неизбежно предполагают недостаток условий для уединения заключенных в их повседневной жизни… Все эти проблемы усиливаются, когда численность заключенных выходит за разумные пределы, более того, в подобной ситуации дополнительная нагрузка на коммунальные системы, такие как умывальники и туалеты, а также недостаточная вентиляция для такого количества людей также приводят к неприемлемым условиям содержания.

30. ЕКПП часто сталкивается с приспособлениями, такими как металлические ставни, перекладины или пластины, которые закреплены к окнам и препятствуют доступу заключенных к естественному свету и попаданию свежего воздуха в помещение. Это особенно характерно для учреждений содержания под стражей до суда. ЕКПП полностью признает, что особые меры безопасности, разработанные для предотвращения риска тайного сговора и/или преступной деятельности, вполне могут оказаться необходимыми по отношению к отдельным заключенным…Даже если подобные меры необходимы, они не должны лишать заключенных естественного света и свежего воздуха. Последние являются базовыми элементами жизни, которыми каждый заключенный имеет право пользоваться…»

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

38. Заявитель жаловался на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями заключения в следственном изоляторе -21/2 в Цивильске. Статья 3 гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

А. Аргументы сторон

1. Правительство

39. Правительство отклонило эту часть жалобы. Ссылаясь на свое описание изолятора, правительство настаивало, что условия в нем были удовлетворительными. Условия соответствовали санитарно-гигиеническим требованиям, предусмотренным национальным законом о пенитенциарной системе, и далеки от «бесчеловечного обращения», установленного практикой Конвенции. Заявитель преувеличил свои страдания. Во время его пребывания в заключении, камеры были действительно переполнены, но не так сильно, как утверждал заявитель. В любом случае, у власти не было намерения причинять заявителю страдания.

2. Заявитель

40. Заявитель оспаривал аргументы Правительства по фактам дела, как недостоверные. Он заявил, что Правительство умышленно сфальсифицировало отчеты относительно условий в изоляторе. Отчеты были недействительными, поскольку в записях не указаны ни даты, ни номера документов. Только описание заявителя относительно условий заключения были достоверными. Не было никакого уголовного дела, по которому его нужно было допрашивать, в любом случае он должен был быть освобожден от уголовной ответственности в соответствии с законом об амнистии. Соответственно, органы власти заключили его в изолятор только с целью причинить ему страдания.

B. Оценка Суда

41. Как Суд уже устанавливал по многим делам, Статья 3 Конвенции закрепила одну из фундаментальных ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытку либо бесчеловечное или унижающее достоинство человека обращение или наказание вне зависимости от обстоятельств и образа действий жертвы (см. Labita v. Italy [GC], решение от 6 апреля 2000 г., no. 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Жестокое обращение, чтобы оно могло квалифицироваться по Статье 3 Конвенции, должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого минимального уровня жестокости относительна; она зависит от всех обстоятельств дела, таких, как длительность жестокого обращения, его физические и психологические последствия и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы. (see Valašinas v. Lithuania, решение от 24 июля 2001 г., no. 44558/98, §§ 100–101, ECHR 2001-VIII).

42. Суд постоянно отмечал, что степень страдания и унижения как составляющих "унижающее достоинство" обращения, запрещенного Статьей 3, должна в любом случае быть выше степени страдания или унижения как неизбежного элемента той или иной конкретной формы правомерного обращения или законного наказания. В соответствии с этой Статьей государство должно принимать меры к тому, чтобы лицо содержалось бы под стражей в условиях, которые совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом формы и методы реализации этой меры пресечения не должны причинять ему лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а его здоровье и благополучие - с учетом практических требований режима лишения свободы - должны быть адекватно гарантированы (см. Valašinas, cited above, § 102). При оценке условий содержания под стражей принимались во внимание совокупный эффект этих условий, а также конкретные утверждения заявителя. (see Dougoz v. Greece, no. 40907/98, § 46, ECHR 2001-II).

43. Суд отмечает, что в настоящем деле стороны оспаривали действительные условия заключения заявителя в следственном изоляторе № ИЗ-21/2 в Цивильске. Однако в настоящем деле Суд не видит необходимости устанавливать правдивость каждого заявленного факта сторонами, поскольку он может признать нарушение Статьи 3 на основе тех фактов, которые были представлены или которые оспариваются государством-ответчиком, по следующим причинам.

44. Основной факт, о котором стороны в принципе согласились, жалоба заявителя на то, что камеры были переполнены. Исходя из вышеуказанных фактов, следует, что в течение 35 дней, когда заявитель находился в изоляторе, пространство, приходящееся на одного человека, составляло менее 1 кв.м, и он делил спальное место с другими сокамерниками, по очереди отдыхали. За исключением одного часа на дневную прогулку, заявитель находился в камере в течение 23 часов в день. При таких обстоятельствах чрезмерная нехватка пространства имеет большое значение как аспект, который необходимо учитывать, чтобы установить, являются ли оспариваемые условия заключения «бесчеловечными» с точки зрения Статьи 3.

45. В связи с этим Суд напоминает, что в деле Peers даже камера, намного превышающая по размерам, - 7 кв. м. на двух сокамерников – была признана как противоречащая Статьи 3, хотя в том деле фактор ограниченного пространства был совмещен с ограничением вентиляции и освещения (см. Peers v. Greece, no. 28524/95, §§ 70–72, ECHR 2001-III). Ситуацию заявителя можно сравнить с ситуацией в деле Калашникова, в котором заявитель находился в условиях ограниченного пространства размером менее 2 кв.м. В том деле Суд признал, что сам факт перенаселения поднимает вопрос о нарушении Статьи 3 Конвенции (см. Kalashnikov v. Russia, no. 47095/99, §§ 96–97, ECHR 2002-VI). В отличие от этих дел, по некоторым другим делам нарушение Статьи 3 не было признано, поскольку ограниченное пространство в помещениях для сна компенсировалось свободой передвижения, которой заключенные пользовались в дневное время (см. Valašinas, cited above, §§ 103, 107; Nurmagomedov v. Russia (dec.), no. 30138/02, от 16 сентября 2004).

46. Следовательно, как и в тех делах, Суд считает, что чрезмерное ограничение пространства является основным вопросом для анализа соответствия условий заключения заявителя Статье 3. Самого факта того, что заявитель был вынужден жить, спать и пользоваться туалетом в одном и том же помещении камеры со многими другими сокамерниками, достаточно, чтобы унизить или оскорбить заявителя, вызвать чувство страха, тревоги и неполноценности, приводящие к его унижению и запугиванию (см. Peers and Kalashnikov, cited above; see also the CPT's 11th General Report [CPT/Inf (2001) 16], § 29).

47. Более того, хотя в данном деле невозможно установить «вне разумных сомнений», что вентиляция, отопление, освещение или санитарные условия в изоляторе были неприемлемыми с точки зрения статьи 2, тем не менее, Суд напоминает, что состояние здоровья заявителя предполагало обязательное обширное лечение. Этот аспект, хотя сам по себе и не может оправдать понятие «бесчеловечное» обращение, применим в дополнение к основному фактору большой переполненности, чтобы показать, что условия заключения заявителя превышают минимальный уровень, предусмотренный Статьей 3 Конвенции.

48. И, наконец, учитывая доводы правительства, что органы власти не преследовали цель причинить заявителю страдания, Суд напоминает, что хотя вопрос о том, преследовалась ли цель унизить или оскорбить жертву, нужно учитывать, что отсутствие такой цели не может исключить признание нарушения статьи 3 (см. Peers, cited above; Kalashnikov, cited above, § 101).

49. Соответственно, Суд признал нарушение статьи 3 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 34 КОНВЕНЦИИ

50. Заявитель также жаловался, что сотрудники правоохранительных органов заставляли его отказаться от жалобы в Суде. Суд проверил жалобу в этой части в соответствии со статьей 34, которая устанавливает:

“Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права”

А. Аргументы сторон

1. Правительство

51. Правительство не согласилось с жалобой. Оно утверждало, что П. и К. допрашивали заявителя только по расследованию уголовного дела, возбужденного по требованию Д. Содержание допроса не имело ничего общего с жалобой в Суд.

2. Заявитель

52. Заявитель настаивал, что допрос проводился с целью запугать его. Он сомневался, что Д. вообще обращался в милицию, поскольку у него нет обоснованных претензий к заявителю. Заявитель уехал из России только потому, что он боялся за свою жизнь.

B. Оценка Суда

53. Механизм подачи индивидуальных жалоб по статье 34 Конвенции будет эффективно функционировать, только если заявители или потенциальные заявители смогут свободно общаться с Судом, без какого-либо давления со стороны государственных властей с целью заставить их отозвать или изменить свои жалобы (см. Akdivar and Others v. Turkey, решение от 16 сентября 1996 года, no. 21893/93, § 105, ECHR 1996-IV).

54. Стороны согласились, что беседа сотрудников правоохранительных органов с заявителем состоялась. Однако нет доказательств, кроме утверждений самого заявителя, что беседа проводилась с целью заставить заявителя забрать жалобу из Суда.

55. Суд не признал, что заявителю препятствовали эффективному осуществлению его права на подачу индивидуальной жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции. Соответственно, не было нарушения этой статьи.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

56. Статья 41 Конвенции устанавливает:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Моральный вред

57. Заявитель потребовал возмещения морального ущерба в размере 100000 евро за плохие условия его заключения и необходимость уехать из России. Он также жаловался, что заключение ухудшило его заболевание и спровоцировало сердечный приступ. В связи с этим он требовал еще 10000000 евро.

58. Правительство отклонило требования, поскольку, по его мнению, права заявителя в соответствии со статьями 3 и 34 Конвенции не были нарушены. Правительство считало, что эти требования были чрезмерными. Правительство аргументировало, что у заявителя никогда не было сердечного приступа в период заключения. Он страдал от коронарной болезни сердца, приобретенной в 1998 году, задолго до заключения.

59. У Суда нет доказательств, что у заявителя действительно был сердечный приступ. Тем не менее, Суд согласен, что условия его содержания под стражей причинили ему страдания, что не может быть компенсировано лишь признанием нарушения. Решая вопрос по справедливости и учитывая в частности достаточно короткий срок содержания под стражей, Суд присуждает заявителю 2 000 евро в счет морального вреда, вместе с суммой налога на добавленную стоимость.

В. Судебные издержки и расходы

60. Заявитель потребовал выплаты 791 650 евро за пять недостроенных домов, которые ему пришлось оставить в России. Он заявлял, что он боялся за свою жизнь и не смог вернуться в Россию. Заявитель просил Суд выплатить стоимость домов в качестве расходов.

61. Правительство аргументировало, что дома принадлежали не заявителю, а его бывшим партнерам по бизнесу.

62. У Суда в действительности не было доказательств о принадлежности дома заявителю. Даже если это так, ничего не подтверждает, что его лишили домов. Соответственно, Суд ничего не присуждает по данному пункту.

С. Выплата процентов

63. Согласно информации, имеющейся в распоряжении Суда, установленная законом процентная ставка в день принятия настоящего решения составляла 3% в год.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1. Постановил, что нарушение статьи 3 Конвенции имело место;

2. Постановил, что не было нарушения статьи 34 Конвенции;

3. Постановил

(a) что государство-ответчик должно в трехмесячный срок выплатить заявителю 2 000 (две тысячи) евро в порядке возмещения морального вреда, конвертированных в национальную валюту государства-ответчика по курсу валюты на день оплаты вместе с суммой налога на добавленную стоимость;

(b) что простой процент в размере 3% годовых должен быть выплачен начиная со дня истечения вышеуказанных трех месяцев до даты оплаты;

4. Отклонил оставшуюся часть жалобы заявителя о справедливом возмещении.

Совершено на английском языке и оглашено во Дворце прав человека в Страсбурге 16 июня 2005 г.

Сорен Нильсон Кристос Розакис
Секретарь Президент

_____________________________________________________________________

Перевод с английского Людмилы Чуркиной, юриста Уральского центра конституционной и международной защиты прав человека Общественного объединения «Сутяжник»