ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА          

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО "МУХУТДИНОВ против РОССИИ"

(Жалоба № 13173/02)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

10 июня 2010 года

Настоящее постановление станет окончательным при наступлении обстоятельств, указанных в п. 2 ст. 44 Конвенции. Постановление может быть подвергнуто редактированию.

По делу Мухутдинов против России

Европейский суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в следующем составе:

            Кристос Розакис (Christos Rozakis) – Председатель;
            Нина Важич (Nina Vajić),
            Анатолий Ковлер (Anatoly Kovler),
            Ханлар Хаджиев (Khanlar Hajiyev),
            Дин Шпильманн (Dean Spielmann),
            Сверре Ерик Джебенс (Sverre Erik Jebens),
            Джордж Николау (George Nicolaou), – судьи;
и Сорен Нильсен (Søren Nielsen), Секретарь Секции, –

проведя 20 мая 2010 года закрытое заседание,

выносит нижеследующее постановление, принятое в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1.  Дело рассматривалось по жалобе (№ 13173/02) против Российской Федерации, поданной в Суд по ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») российским гражданином Альбертом Нарихмановичем Мухутдиновым (далее – «заявитель») 26 июня 2000 года.

2.  Интересы заявителя представляла юрист О.А. Садовская, работающая в г. Нижний Новгород. Интересы российского Правительства (далее – «Правительство») представлял г-н P. Лаптев, бывший Представитель Российской Федерации в Европейском суде по правам человека.

3.  Заявитель жаловался на результаты возбужденного в отношении него уголовного дела и на непредоставление ему возможности участвовать в слушании дела в надзорной инстанции. Заявитель утверждал, что условия его содержания в различных изоляторах в ходе проведения следствия с сентября 1998 года по январь 2002 года были ужасающими. Он также утверждал, что тюремные власти ограничивали его коммуникацию с Судом и что государственные органы отказали ему в возможности участвовать в гражданском судебном разбирательстве, начатом в отношении него потерпевшими. В своем письме от 25 апреля 2006 года заявитель также жаловался на предположительно незаконный состав суда первой инстанции.

4.  4 ноября 2005 года Председатель Первой Секции принял решение о передаче Правительству жалоб на условия содержания заявителя, непредоставление ему возможности участвовать в судебном заседании в Верховном Суде 24 октября 2001 года и предполагаемую несправедливость гражданского судебного разбирательства об ущербе, который заявитель причинил потерпевшим. Было также решено рассмотреть жалобу заявителя по существу одновременно с рассмотрением ее на предмет приемлемости (ст. 29, п. 3).

ФАКТЫ

I.   ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5.  Заявитель родился в 1969 году и проживает в Казани Республики Татарстан.

6.  Заявитель в настоящее время отбывает наказание по приговору суда в колонии ЖХ-385/5 в Республике Мордовия.

A.  Уголовное дело в отношении заявителя

7.  29 августа 1998 года заявитель был задержан по подозрению в совершении ряда тяжких преступлений.

8.  11 июня 1999 года Верховный Суд Республики Татарстан в составе двух заседателей и профессионального судьи вынес заявителю обвинительный приговор за убийство, нарушение общественного порядка, злоупотребление служебным положением, нарушение правил дорожного движения и незаконное применение огнестрельного оружия. Суд приговорил заявителя к двадцати одному году лишения свободы. Приговор был основан на различных доказательствах, в том числе на показаниях ряда свидетелей и результатах экспертиз. Представляется, что заявитель не оспаривал участие двух заседателей в заседании суда первой инстанции по данному делу.

9.  Заявитель обжаловал приговор, утверждая, что судебное разбирательство было несправедливым и что он невиновен в данных преступлениях. Заявитель не оспаривал участие двух заседателей в заседании суда.

10.  18 января 2000 года Верховный Суд России рассмотрел и отклонил апелляционную жалобу заявителя и его адвоката в отношении приговора от 11 июня 1999 года. Постановление Верховного Суда вступило в силу в тот же день.

11.  21 сентября 2001 года заместитель Генерального прокурора подал особую жалобу в Президиум Верховного Суда. В ней он доказывал, что нижестоящие суды неправильно применили нормы внутригосударственного права, и предлагал Президиуму Верховного Суда сократить назначенный заявителю срок лишения свободы.

12 .  24 октября 2001 года Президиум Верховного Суда России рассмотрел особую жалобу заместителя прокурора и возобновил уголовное дело заявителя в надзорном порядке. Рассмотрев дело, Верховный Суд в тот же день оставил приговор в силе, но уменьшил срок наказания заявителя на один год.

13 .  Заявитель не был уведомлен об этом судебном заседании, и ему не было предоставлено возможности участвовать в нем.

14 .  Заявитель был уведомлен о решении суда от 24 октября 2001 года письмом от 1 ноября 2001 года.

B.  Условия содержания заявителя

15. В своей жалобе заявитель указал, что он содержался в изоляторах ИЗ-16/1 и ИЗ-16/2 в Казани. Затем его перевели в следственный изолятор ИЗ-77/3 в Москве и держали там до февраля 2000 года. После рассмотрения апелляционной жалобы по его уголовному делу Верховным Судом заявителя переводили в различные тюрьмы в Казани, Екатеринбурге и Красноярске, а затем в колонию УК-272/3 в Иркутске.

16.  Заявитель указал, что условия в вышеуказанных учреждениях были ужасающие, камеры переполнены, не хватало свежего воздуха и спальных мест.

17.  Правительство указало, что с 9 по 24 сентября 1998 года, с 5 октября по 29 ноября 1998 года, с 29 января по 5 сентября 1999 года, а также с 8 по 16 февраля 2000 года заявитель содержался в изоляторе ИЗ-16/2 в Казани. С 28 декабря 1998 года по 29 января 1999 года он содержался в изоляторе ИЗ­16/1, также в Казани. С 7 сентября 1999 года по 7 февраля 2000 года заявитель содержался в изоляторе ИЗ-77/3 в Москве. С 18 февраля по 1 марта 2000 года заявитель содержался в изоляторе ИЗ-66/1 в Екатеринбурге. 5 марта 2000 года заявитель содержался в изоляторе ИЗ-24/1 в Красноярске. С 14 марта 2000 года по 16 января 2002 года заявитель содержался в колонии УК-272/3 в Иркутске. С 16 января 2002 года заявитель отбывал наказание в виде лишения свободы в колонии ЖХ-385/5 в Республике Мордовия.

18.  Заявитель по существу не оспаривал вышеуказанные даты и места содержания.

1.  Изолятор ИЗ-16/2

19.  В отношении изолятора ИЗ-16/2 в Республике Татарстан Правительство предоставило следующую информацию. Заявитель содержался в камере № 60 площадью 23 кв. м с шестью спальными местами; в камере № 4/3 площадью 7,8 кв. м с двумя спальными местами; в камере № 13 площадью 19,9 кв. м с шестью спальными местами; в камере № 2/4 площадью 7,8 кв. м с двумя спальными местами; в камере № 52 площадью 24,9 кв. м с шестью спальными местами. Правительство не указало сроки содержания заявителя в данных камерах.

20.  Заявитель вышеприведенный перечень, но указал, что изолятор был переполнен.

2.  Изолятор ИЗ-16/1

21.  В отношении изолятора ИЗ-16/1 в Республике Татарстан Правительство указало, что заявитель содержался в камере № 125 площадью 39,6 кв. м с десятью спальными местами.

22.  По словам заявителя, в камере было двадцать спальных мест на тридцать пять человек.

3.  Изолятор ИЗ-77/3

23.  В отношении изолятора ИЗ-77/3 в Москве Правительство указало, что заявитель содержался в камерах № 508 и 525, каждая из которых имела площадь 32 кв. м и была рассчитана на тридцать два спальных места.

24.  Заявитель согласился с этим, указав, что это лишь подтверждает его слова.

4.  Изолятор ИЗ-66/1

25.  В отношении изолятора ИЗ-66/1 в Свердловске Правительство указало, что заявитель содержался в камере № 152 площадью 29 кв. м с двенадцатью спальными местами; в камере № 704 площадью 16,6 кв. м с четырьмя спальными местами; в камер № 711 площадью 19 кв. м с шестью спальными местами; в камере № 710 площадью 17 кв. м с четырьмя спальными местами.

26.  По словам заявителя, данные Правительства о количестве заключенных в камерах не соответствуют действительности, так как в камерах, как правило, было в три-четыре раза больше людей, чем спальных мест.

5.  Изолятор ИЗ-24/1

27.  Правительство указало, что в изоляторе ИЗ-24/1 в Красноярске заявитель содержался в камере № 22, рассчитанной на 28 спальных места.

28.  Заявитель указал, что в камере № 22 было 40 заключенных.

6.  Колония УК-272/3

29.  Правительство указало, что в колонии УК-272/3 в Иркутске заявитель входил в состав бригады № 10 и содержался в камере площадью 46 кв. м, где в общей сложности содержалось до тринадцати человек.

30 .  Правительство предоставило справку от 23 сентября 2000 года, выданную администрацией колонии, согласно которой вместимость колонии составляла 1252 человека. При этом в справке указано, что в то время там находилось 1375 человек в составе десяти бригад.

31.  Заявитель не согласился с расчетами Правительства и указал, что в камере содержалось как минимум двадцать восемь человек. Он также утверждал, что переполненность данной камеры была очевидна, так как в предоставленных Правительством документах указано, что в УК-272/3 было десять бригад, а общее число заключенных составляло 1357 человек. По мнению заявителя, если предположить, что численность всех бригад была одинаковой, то, значит, в каждой бригаде было по 137 человек.

7.  Общие комментарии сторон

32.  Правительство утверждало, что условия содержания заявителя были удовлетворительными и что заявитель, как бывший сотрудник правоохранительных органов, вплоть до суда содержался в специальных камерах. В то же время, власти указали, что оригиналы документов, подтверждающих это, были уничтожены за истечением сроков хранения в августе 2004 года.

33 .  Правительство основывается на заявлениях должностных лиц изоляторов: П., Б., Пе. и K. – в отношении ИЗ-16/2; Ш. и Т. – в отношении ИЗ-16/1; Б., Я., О., Г., Ба. и Яш. – в отношении ИЗ-66/1, –подтверждающих, что камеры заявителя на всем протяжении его содержания в них не были переполнены.

34.  Заявитель не согласился с этим и указал, что все вышеупомянутые учреждения во время его содержания в них были значительно переполнены. Он также не согласился с утверждением Правительства о том, что вплоть до суда его содержали в специальных камерах для бывших сотрудников правоохранительных органов. Он предоставил Суду подтверждающие это рукописные заявления упомянутых ниже лиц, которые содержались в тех же камерах, что и он.

35 .  3 апреля 2006 года г-н С.Н. написал заявление, в котором подтвердил, что все тюрьмы в Иркутске (в частности, УК-272/3 в ноябре­декабре 1998 года), Астрахани, Волгограде, Перми, Вологде, Екатеринбурге (ИЗ-66/1) и Новосибирске были переполнены.

36 .  3 апреля 2006 года г-н У.К. написал заявление, в котором подтвердил, что изолятор в Екатеринбурге (ИЗ-66/1) был переполнен и что заключенным приходилось спать по очереди.

37.  Заявитель также указал, что подтвердить его слова об УК-272/3 могут следующие лица: г-н И.С., г-н Д.Т., г-н А.С., г-н М.М., г-н С.К., г-н В.Х., г-н Н.Б. и г-н Н.Р.

C.  Гражданский иск к заявителю со стороны потерпевших

38.  Представляется, что 14 декабря 2000 года С. и Х., потерпевшие в уголовном деле заявителя, подали против него иск о возмещении ущерба, связанный с обвинением заявителя в совершении убийства.

1.  Разбирательство в суде первой инстанции

39.  Письмом от 19 декабря 2000 года судья С. сообщил руководителю администрации колонии УК-272/3 (далее – «администрация колонии») о данном иске, направил ему копию искового заявления для ознакомления заявителя и поручил руководителю администрации колонии взять у заявителя комментарии о требованиях истцов.

40.  Представляется, что к исковому заявлению, переданному заявителю, не было приложено подтверждающих документов.

41.  Правительство утверждает, что с 3 по 5 января 2001 года администрация колонии уведомила заявителя о сути иска.

42.  По словам заявителя, ему позволили прочитать исковые требования, но предоставили доступа к этому документу на длительный срок и не дали его копию.

43.  Заявитель указал, что администрация попросила его дать согласие ответить в письменной форме. Представляется, что исковое заявление было присоединено к личному делу заявителя, к которому у него не было свободного доступа.

44.  Заявитель указал, что 5 января 2001 года составил ответ на исковые требования. Он был несогласен с перечнем имущества, утраченного и уничтоженного в результате его преступной деятельности, а также с данной истцами оценкой стоимости этого имущества. В своем ответе заявитель также отдельно запросил в суде копии материалов его гражданского дела.

45.  Как утверждает Правительство, данный ответ был отправлен 11 января 2001 года.

46.  5 февраля 2001 года Советский районный Суд г. Казань, заслушав выступления адвокатов истцов, вынес постановление в отношении гражданского иска потерпевших против заявителя. Суд обязал заявителя и его соучастника совместно выплатить трем истцам 2 900, 135 899 и 85 809 руб. соответственно (приблизительно 108, 5087 и 3 212 евро соответственно) в качестве возмещения ущерба и судебных издержек и расходов.

47.  Суд еще раз подчеркнул, что в результате преступных действий заявителя сын одного из истцов был похищен и убит. Суд перечислил предметы одежды, надетые на потерпевшем в тот день, а также расходы на похороны и дал оценку морального вреда, понесенного заявителем. Перечень личного имущества и предметов одежды был полностью взят из уголовного дела заявителя. Суд дал свою собственную оценку стоимости этого имущества на основе справок, предоставленных суду истцами. Представляется, что заявителю не была направлена для комментариев копия данного документа, используемого в качестве доказательства.

48 .  В тот же день суд также отклонил ходатайство заявителя о его личном участии в процессе и о назначении адвоката. Суд пояснил отказ ссылкой на внутригосударственное право, не предусматривающее обязательного представительства интересов стороны в гражданском процессе.

2.  Судебное разбирательство в апелляционной инстанции

49.  12 февраля 2001 года судья С. направил заявителю для ознакомления копию постановления от 5 февраля 2001 года.

50 .  2 и 3 апреля 2001 года администрация колонии уведомила заявителя о постановлении, вынесенном 5 февраля 2001 года. Представляется, что администрация колонии не предоставила ему копию постановления или что у него не было возможности использовать копию постановления от 5 февраля 2001 года для изложения аргументов по ее обжалованию.

51.  9 апреля 2001 года заявитель подал жалобу, в которой ссылался не невозможность эффективного участия в заседаниях суда первой инстанции просил вызова на слушания дела в апелляционной инстанции.

52.  10 мая 2001 года заявитель узнал от администрации колонии, что 24 апреля 2001 года его апелляционная жалоба была отклонена по причине несоблюдения им установленных сроков ее подачи.

53.  Затем заявитель подал жалобу в Верховный Суд Республики Татарстан, который поручил Советскому районному суду г. Казани принять апелляционную жалобу и передать ее для рассмотрения в Верховный Суд Республики Татарстан.

54.  Согласно утверждению Правительства, решением от 12 июля 2001 года Верховный Суд Республики Татарстан отклонил апелляционную жалобу заявителя в отношении постановления от 5 февраля 2001 года. Представляется, что заявитель не знал о слушании дела в суде апелляционной инстанции, не присутствовал там, и на данном слушании никто не представлял его интересы.

55.  Впоследствии заявителю не удалось оспорить решения нижестоящих судов в надзорной инстанции.

II.  СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННЫЕ НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫЕ АКТЫ

A.  Нормы об условиях содержания до рассмотрения уголовного дела

56.  Ст. 22 Закона о содержании подозреваемых (Федеральный Закон № 103­ФЗ от 15 июля 1995 года) и Внутренние правила изоляторов Министерства внутренних дел (Постановление № 486 от 20 декабря 1995 года, действовавшее до 12 мая 2000 года) устанавливали, что задержанным должны давать достаточно пищи для поддержания их в здоровом состоянии по стандартам, установленным Правительством Российской Федерации. Ст. 23 устанавливала, что задержанные должны содержаться в условиях, удовлетворяющих санитарным и гигиеническим требованиям. Им должны предоставляться отдельные спальные места и постельные, столовые и туалетные принадлежности. На каждого заключенного должно приходиться не менее четырех кв. м личного пространства в камере.

B.  Приказ № 7 Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 года

57 .  Приказ № 7 Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 года посвящен реализации программы «Изоляторы 2006 года».

58.  Программа направлена на улучшение функционирования изоляторов в целях обеспечения их соответствия требованиям российского законодательства. В ней явно признается проблема переполненности изоляторов, и для ее решения программа стремится сократить и стабилизировать количество задержанных.

59 .  В программе в числе страдающих от переполненности (до 140% номинальной вместимости) упоминаются изоляторы ИЗ-16/1, ИЗ­16/2, ИЗ-77/3 и ИЗ-66/1.

C.  Правовые нормы об участии заключенных в надзорном процессе по уголовному делу

60.  Раздел VI, Глава 30 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года (далее – Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР), действовавшего в рассматриваемое время, позволял определенным должностным лицам оспаривать вступившие в законную силу решения суда и добиваться пересмотра дела.

61.  В соответствии со ст. 356 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года решение суда вступало в законную силу и подлежало исполнению со дня вынесения решения судом апелляционной инстанции, а если апелляция не была подана, то со дня истечения срока ее подачи.

Статья 379

Основания к отмене или изменению вступивших в законную силу приговора, определения и постановления суда

«Основаниями к отмене или изменению постановления суда [при рассмотрении дела в порядке надзора] являются обстоятельства, [указанные в статье 342 настоящего Кодекса].”

Статья 342

Основания к отмене или изменению приговора [при рассмотрении дела в кассационном порядке]

«Основаниями к отмене или изменению приговора при рассмотрении дела в кассационном порядке являются:

(i)  односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия;

(ii)  несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела;

(iii)  существенное нарушение уголовно - процессуального закона;

(iv)  неправильное применение уголовного закона;

(v)  несоответствие назначенного судом наказания тяжести преступления и личности осужденного.»

62.  Ст. 371 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года устанавливала, что Генеральный прокурор, Председатель Верховного Суда Российской Федерации и их соответствующие заместители вправе требовать пересмотра в надзорном порядке всех судебных решений, кроме решений Президиума Верховного Суда, а председатели региональных судов – всех решений региональных и нижестоящих судов. Сторона в уголовном или гражданском процессе имела право ходатайствовать о вмешательстве вышеуказанных должностных лиц в целях осуществления надзора.

63 .  Согласно ст. 374, 378 и 380 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года, протест о пересмотре дела в порядке надзора должен рассматриваться судебной коллегией («Президиумом») компетентного суда. Суд мог рассмотреть дело по существу и не был ограничен рамками и основаниями чрезвычайной апелляции. Президиум мог отклонить или поддержать протест. Если протест отклонялся, то опротестованное судебное решение оставалось в силе. Если протест поддерживался, то Президиум мог принять решение об отмене опротестованного решения суда и прекращении уголовного дела либо о его передаче для повторного расследования или для повторного рассмотрения в суде любой инстанции, а также мог восстановить решение суда первой инстанции, отмененное в порядке апелляции, либо изменить или восстановить любое другое ранее вынесенное судебное решение.

64.  Ч. 2 и 3 ст. 380 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года устанавливали, что Президиум в рамках одного и того же судебного разбирательства мог смягчить приговор либо изменить квалификацию преступления в пользу осужденного. Если суд устанавливал, что приговор или квалификация преступления слишком мягки, то он должен был отправить дело на повторное расследование.

65.  Согласно ч. 3 ст. 377 Уголовно-процессуального кодекса 1960 года, в рассмотрении дела в порядке надзора принимал участие прокурор. Если суд считал необходимым, то для участия в подобном рассмотрении дела могли вызываться осужденный и его адвокат. Если их вызывали, то им следовало предоставить возможность ознакомиться с протестом о рассмотрении дела в порядке надзора и делать устные заявления в ходе слушаний. 14 февраля 2000 года Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что присутствие осужденного являлось обязательным, а не факультативным, если основания рассмотрения дела в порядке надзора могли ухудшить его положение.

66.  Согласно ст. 407 нового Уголовно-процессуального кодекса 2001 года, вступившего в силу с 1 июля 2002 года, о дате, времени и месте проведения слушаний по делу в порядке надзора уведомляются осужденный его адвокат. Они могут в них участвовать, подав для этого особое ходатайство.

D.  Правовые нормы о присутствии в суде заключенных, являющихся сторонами в гражданском процессе

67 .  Согласно ст. 73 и 76 Уголовно-исполнительного кодекса, приговоры о лишении свободы исполняются в колониях, и в течение всего срока лишения свободы их транспортировка осуществляется под конвоем.

68.  Ст. 43 Гражданского процессуального кодекса РСФСР 1964 года, действовавшая в рассматриваемое время, устанавливала, что каждый имеет право принимать участие в судебном разбирательстве лично или через представителя.

69.  Согласно ст. 157-161 Гражданского процессуального кодекса, если сторона была надлежащим образом уведомлена о дате слушаний, но не являлась в суд по уважительной либо неуважительной причине, то суд мог перенести слушания, оставить иск без рассмотрения (в случае многократной неявки истца) или рассмотреть дело в отсутствие стороны.

70.  Уголовно-исполнительный кодекс устанавливает, что осужденные могут переводиться из исправительной колонии в следственное учреждение, если требовалось их присутствие как свидетелей, потерпевших или подозреваемых в связи с проведением каких-либо следственных мероприятий (ч. 1 ст. 77). В Кодексе не упоминается о каких-либо возможностях осужденного в гражданском процессе, будь то в качестве истца или ответчика.

71 .  Конституционный Суд несколько раз рассматривал жалобы осужденных, чьи ходатайства о временном отсутствии для участия в гражданском процессе были отклонены судами. Конституционный Суд последовательно признавал такие жалобы неприемлемыми, устанавливая, что оспариваемые положения Гражданского процессуального кодекса и Уголовно-исполнительного кодекса как таковые не ограничивали доступ осужденного в суд. При этом, тем не менее, подчеркивалось, осужденный должен иметь возможность направлять документы в гражданский суд через представителя или любым другим способом, предусмотренным законом. Если необходимо, слушания дела могут быть перенесены по месту отбывания наказания осужденным, либо суд, рассматривающий дело, может поручить суду, под чью территориальную юрисдикцию подпадает исправительная колония, получить от заявителя документы по делу или осуществить любые другие процессуальные действия (решения № 478-О от 16 октября 2003 года, № 335-О отf 14 октября 2004 года и № 94-О от 21 февраля 2008 года).

III.  СООТВЕТСТВУЮЩИЕ документы СоветА Европы

72.  Соответствующие фрагменты Общих докладов Европейского комитета по предотвращению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) гласят следующее:

Выдержки из 2-го Общего доклада [ECPT/Inf (92) 3]

«46.  Проблема переполненности непосредственно подпадает под мандат ЕКПП. Если количество заключенных в тюрьме превышает расчетное, это негативно воздействует на все ее службы и на любую деятельность в ней; общий уровень качества жизни в учреждении ухудшается – возможно, в существенной мере. Более того, уровень переполненности в тюрьме или в отдельной ее части может быть таким, что сам по себе будет являться бесчеловечным или унижающим достоинство обращением в физической точки зрения.

47.  Удовлетворительная программа деятельности (работа, обучение, спорт и т.д.) имеет критическое значение для благосостояния заключенных... [З]аключенные не могут неделями и месяцами просто оставаться без дела, запертые в своих камерах, какими хорошими бы ни были материальные условия внутри этих камер. ЕКПП считает, что следует стремиться обеспечить лицам, содержащимся в досудебных учреждениях, возможность проводить разумную часть дня (8 часов и более) вне камеры, занимаясь целенаправленной деятельностью различного характера...

48.  Отдельно необходимо упомянуть о физических упражнениях на свежем воздухе. Принято считать, что в основном соображениям безопасности отвечает требование о том, что заключенные должны иметь возможность как минимум один час в день проводить на свежем воздухе, занимаясь физическими упражнениями... Также общепризнано, что объекты, предназначенные для физических упражнений на свежем воздухе, должны быть разумно просторными...

49.  Существенными составляющими человечной среды являются свободный доступ в уборную и соблюдение высоких стандартов гигиены...

50.  ЕКПП добавляет, что он особо озабочен выявленными им случаями, когда в одном и том же учреждении переполненность сочетается с неудовлетворительным режимом дня и неадекватным доступом в туалет / к банным объектам. Совокупное воздействие этих условий может существенно ухудшить положение заключенных.

51.  Для заключенных также очень важно в разумных пределах поддерживать контакт с внешним миром. Прежде всего заключенному необходимо предоставить возможность сохранения отношений с семьей и близкими друзьями. Руководящим принципом должно быть наращивание контактов с внешним миром; любые ограничения таких контактов должны основываться исключительно на весомых соображениях, связанных с обеспечением безопасности и наличием необходимых ресурсов...»

Выдержки из 7-го Общего доклада [ECPT /Inf (97) 10]

«13.  Как указал ЕКПП во 2-м Общем докладе, проблема переполненности непосредственно подпадает под мандат ЕКПП (ср. ECPT/Inf (92) 3, п. 46). Переполненность тюрьмы влечет за собой стесненность размещения заключенных и нарушения гигиены; постоянный недостаток личного пространства (даже при отправлении таких основных потребностей как использование санитарных узлов); сокращение деятельности вне камер вследствие избыточной нагрузки на имеющиеся объекты и персонал; перегруженность медицинских служб; рост напряженности, и как следствие, насилия среди заключенных и между заключенными и персоналом. И это далеко не полный перечень.

ЕКПП многократно приходил к выводу, что негативное воздействие переполненности приводит к бесчеловечным и унижающим условиям содержания...»

Выдержки из 11-го Общего доклада [ECPT/Inf (2001 года) 16]

«28.  Проблема переполненности тюрем продолжает поражать пенитенциарные системы по всей Европе и серьезно подрывает усилия по улучшению условий содержания. В предыдущих Общих докладах уже подчеркивались негативные последствия переполненности...

29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, в частности в центральной и восточной Европе, вместимость тюрем зачастую обеспечивается большими казарменными помещениями, где имеются все или почти все объекты, ежедневно используемые заключенными, как-то: жилая зона, спальная зона, а также санитарные узлы. ЕКПП возражает против самого принципа подобной организации пространства в закрытых тюрьмах, и возражения эти усиливаются, когда выясняется, что, как это часто бывает, заключенные содержатся в данных казарменных помещениях в крайне стесненных и нездоровых условиях... Казарменные помещения большой вместимости неизбежно означают недостаток уединенности в повседневной жизни заключенных... Все эти проблемы усугубляются, когда количество заключенных превышает разумные пределы заполненности; более того, в таких ситуациях в связи с чрезмерной нагрузкой на коммуникации, такие как умывальники и туалеты, а также недостаточной для столь большого числа человек вентиляцией условия содержания становятся плачевными.

30.  ЕКПП часто встречается с такими устройствами как металлические ставни, перекладины или пластины, установленные на окна камер, которые лишают заключенных естественного освещения и не пропускают внутрь свежий воздух. В особенности это характерно для учреждений, где заключенные содержатся до суда. ЕКПП полностью согласен с тем, что в отношении некоторых заключенных могут потребоваться особые меры безопасности, направленные на предотвращение столкновений и/или преступных действий... [Д]аже когда такие меры необходимы, они ни в коем случае не должны лишать этих заключенных естественного освещения свежего воздуха – ведь это два базовых элемента жизни, пользоваться которыми имеет право каждый заключенный...»

ПРАВО

I.  ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 3 КОНВЕНЦИИ

73.  На основании ст. 3 Конвенции заявитель жаловался на то, что условия его содержания в изоляторах ИЗ-16/1, ИЗ-16/2, ИЗ-77/3, ИЗ-66/1, ИЗ-24/1 с 9 сентября 1998 года по 5 марта 2000 года и в колонии УК-272/3 с 14 марта 2000 года по 16 января 2002 года были плачевными. Ст. 3 устанавливает следующее:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.»

A.  Приемлемость

74.  Правительство указало, что заявитель не исчерпал имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты. Как утверждает Правительство, он мог обратиться во внутригосударственные суды с исками о компенсации морального вреда, предположительно вытекающего из условий содержания.

75.  Заявитель не согласился с этим и продолжал настаивать на своих жалобах.

76.  Сначала Суд счел необходимым установить, соблюдено заявителем правило шести месяцев, изложенное в п. 1 ст. 35 Конвенции, в части, касающейся его пребывания в ИЗ-16/2 и ИЗ-16/1.

77.  В связи с этим Суд прежде всего отмечает непрерывность содержания заявителя под стражей в период с 9 сентября 1998 года по 1 марта 2000 года в указанных изоляторах, а также в ИЗ-77/3 и ИЗ-66/1. Далее Суд отмечает, что все жалобы по этим изоляторам касаются одной и той же проблемы – переполненности и нехватки жизненного пространства. Суд также принимает во внимание то, что Правительство не представило в Суд копии оригиналов тюремных записей, содержащих информацию о количестве заключенных на каждый день пребывания заявителя в соответствующих учреждениях. Наконец, Суд подчеркивает, что Правительство не начало спор в соответствии с правилом шести месяцев и не оспаривало представленного заявителем описания условий содержания в соответствующих учреждениях. Ввиду этих соображений Суд считает, что для расчета 6-месячного временного ограничения период с 9 сентября 1998 года по 5 марта 2002 года должен рассматриваться как «длящаяся ситуация». Поэтому Суд считает, что заявитель вовремя подал жалобы об условиях содержания в изоляторах ИЗ-16/2 (с 9 по 24 сентября, с 5 октября по 19 ноября 1998 года и с 29 января по 5 сентября 1999 года) и в ИЗ-16/1 (с 28 декабря по 29 января 1999 года).

78. Что касается утверждения Правительства о том, что заявитель не выполнил правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, то Суд считает, что Правительство не достаточно четко указало действия, которые, по его мнению, стали бы эффективным средством правовой защиты, и не предоставило более подробной информации о том, как эти действия могли предотвратить или прекратить предполагаемое нарушение либо позволить заявителю получить адекватное возмещение. Даже если заявитель добился бы успеха, все равно неясно, как иск о компенсации ущерба мог позволить  ему незамедлительно получить эффективное возмещение. В отсутствие таких доказательств, учитывая вышеуказанные принципы, Суд считает, что Правительство не обосновало свое утверждение о том, что средство или средства правовой защиты правовой защиты, предположительно неиспользованные заявителем, являлись эффективными (см., среди прочих источников, дела Кранц против Польши (Kranz v. Poland), № 6214/02, п. 23, 17 февраля 2004 года, и (Скавинска против Польши) Skawinska v. Poland (dec.), № 42096/98, 4 марта 2003 года). По вышеизложенным причинам Суд считает, что в рассматриваемой части жалоба не может быть отклонена ввиду неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты (см. также Попов против России (Popov against Russia), № 26853/04, пп. 204-06, 13 июля 2006 года; Мамедова против России (Mamedova against Russia), № 7064/05, пп. 55-58, 1 июня 2006 года; и Калашников против России (Kalashnikov against Russia) (dec.), № 47095/99, ECHR2001-XI (выдержки)).

79.  В свете предоставленных сторонами документов Суд считает, что жалобы заявителя поднимают серьезные фактические и юридические проблемы, связанные с Конвенцией, для решения которых необходимо рассмотреть эти жалобы по существу. Суд пришел к выводу, что эти жалобы не являются явно необоснованными в смысле ст. 35, п. 3 Конвенции. Никаких других оснований для признания их неприемлемыми не установлено.

B.  Существо дела

80.  Правительство не согласилось с тем, что какие-либо из упомянутых заявителем учреждений были переполнены, а также утверждало, что заявителю разрешалось мыться в душе раз в неделю в течение как минимум пятнадцати минут и что в камерах этих учреждений имелись системы как искусственной, так и естественной вентиляции. Во всех камерах заявителя окна имели двойное остекление и для вентиляции были оснащены форточками. Кроме того, системы отопления в данных учреждениях были в полностью рабочем состоянии, и температура в камерах держалась в допустимом диапазоне (20o C зимой и 24o C летом).

81.  Заявитель не согласился с вышесказанным и настаивал на своих жалобах. Он утверждал, что предоставленные Правительством данные и цифры были неточными и неполными.

82.  Стороны разошлись во мнениях касательно конкретных условий содержания заявителя в ИЗ-16/1, 16/2, ИЗ-77/3, ИЗ-66/1, ИЗ-24/1 и УК-272/3. Однако для Суда нет необходимости устанавливать истину по каждому отдельному утверждению, так как в его распоряжении имеется достаточное количество документальных доказательств, подтверждающих указания заявителя на значительную переполненность упомянутых учреждений, что само по себе является достаточным для установления факта нарушения ст. 3 Конвенции.

83.  Прежде всего Суд замечает, что утверждения Правительства о том, что заявитель содержался в камерах, специально предназначенных для бывших сотрудников правоохранительных органов, были оспорены заявителем и не подтверждаются никакими документами, представленными Правительством.

84.  Суд также замечает, что по изоляторам ИЗ-16/1, 16/2, ИЗ-77/3 и ИЗ-66/1 можно сделать вывод о плачевном состоянии дел в них, основываясь на информации, содержащейся в Приказе № 7 Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 года (см. пп. 57-59 выше), где четко признается проблема переполненности в этих изоляторах.

85.  Суд также напоминает, что в своих постановлениях по делам Белевицкий против России (Belevitskiy against Russia), № 72967/01, пп. 73-79, 1 марта 2007 года, и Новинский против России (Novinskiy against Russia), № 11982 года/02, пп. 106-108, 10 февраля 2009 года он ранее уже рассматривал условия содержания в изоляторе ИЗ-77/3 в 2001 года и 2002 годах и установил, что они не соответствуют требованиям ст. 3 Конвенции ввиду значительной переполненности камер.

86.  Также Суд уже рассматривал условия содержания в изоляторе ИЗ-24/1 в Красноярске и установил, что они не соответствуют требованиям ст. 3 Конвенции ввиду значительной переполненности камер. В деле Гришин против России (Grishin against Russia) (№ 30983/02, пп. 85-97, 15 ноября 2007 года) жалобы относились к периоду с 23 сентября 1999 года по 26 октября 2000 года, т.е. приблизительно к тому же времени, что и в настоящем деле.

87.  Кроме того, переполненность изолятора ИЗ-66/1 подтверждается заявлениями сокамерников заявителя С.Н. и У.К. (см. пп. 35 и 36 выше). Поскольку Правительство не оспаривало правдивость этих заявлений, а также не подкрепило свои собственные утверждения ссылками на оригинальные документы, Суд готов принять вышеупомянутые заявления как достаточное подтверждение слов заявителя о том, что проблема переполненности камер стояла в изоляторе ИЗ-66/1 на протяжении ряда лет до, во время и после пребывания там заявителя.

88.  Наконец, что касается колонии УК-272/3 в Иркутске, то Суд предпочитает сослаться на справку из нее от 23 сентября 2000 года, где косвенно признается проблема переполненности, так как указывается, что вместимость учреждения составляла 1252 человека, а фактически в сентябре 2000 года там содержалось 1375 заключенных. Далее Суд снова предпочитает сослаться на неоспаривавшиеся заявления сокамерника заявителя, г-н С.Н., который также указал, что в ноябре-декабре 1998 года учреждение было переполнено. Поскольку Правительство не оспаривало правдивость этих заявлений, а также не подкрепило свои собственные утверждения ссылками на оригинальные документы, Суд готов принять вышеупомянутые заявления как достаточное подтверждение слов заявителя о том, что проблема переполненности камер стояла в изоляторе УК-272/3 на протяжении ряда лет до, во время и после пребывания там заявителя.

89.  Ввиду вышеизложенного, а также в свете доказательств, представленных сторонами, Суд отмечает, что в материалах дела содержится достаточно указаний на то, что рассматриваемые лица страдали от значительной переполненности помещений в период пребывания там заявителя. В связи с этим Суд не может принять утверждения различных должностных лиц соответствующих учреждений (см. п. 33) как достаточно убедительные, так как в них отсутствуют ссылки на оригинальные документы и они, очевидно, основаны на личных воспоминаниях, а не на объективных данных (см. Игорь Иванов против России (Igor Ivanov against Russia), № 34000/02, п. 34, 7 июня 2007 года, и Белашев против России (Belashev against Russia), № 28617/03, п. 52, 13 ноября 2007 года).

90.  Суд часто устанавливал факты нарушений ст. 3 Конвенции ввиду нехватки личного пространства для задержанных (см. Худоёров против России (Khudoyorov against Russia), № 6847/02, пп. 104 и последующие, ECHR 2005-X (выдержки); Лабзов против России (Labzov against Russia), № 62208/00, пп. 44 и последующие, 16 июня 2005 года; Новосёлов против России (Novoselov against Russia), № 66460/01, пп. 41 и последующие, 2 июня 2005 года; Майзит против России (Mayzit against Russia), № 63378/00, пп. 39 и последующие, 20 января 2005 года; Калашников против России (Kalashnikov against Russia), № 47095/99, пп. 97 и последующие, ECHR 2002-VI; и Пирс против Греции (Peers v. Greece), № 28524/95, пп. 69 и последующие, ECHR 2001-III).

91 .  Принимая во внимание свое прецедентное право по данному вопросу, а также материалы, представленные сторонами, Суд отмечает, что Правительство не представило никаких фактов или аргументов, способных убедить Суд в том, что по данному делу следует прийти к выводам, отличным от вышеизложенных. Хотя в настоящем деле и отсутствуют указания на то, что имело место позитивное намерение унизить или оскорбить заявителя, Суд все же считает, что сам факт, что заявитель был вынужден провести 3 года, 2 месяца и 5 дней в переполненных камерах вышеуказанных учреждений, уже является достаточным для того, чтобы вызвать истощение и лишения, по своей интенсивности превышающие неизбежный уровень страданий в заключении.

92 .  Следовательно, имело место нарушение ст. 3 Конвенции, так как в значении данной нормы Суд признает условия содержания заявителя бесчеловечными и унижающими.

II.  ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 6 КОНВЕНЦИИ В УГОЛОВНОМ ДЕЛЕ В ОТНОШЕНИИ ЗАЯВИТЕЛЯ

93.  На основании ст. 6 Конвенции заявитель жаловался на результаты возбужденного в отношении него уголовного дела: в частности на то, что расследование было несправедливым, так как ему не была предоставлена возможность участвовать в надзорном слушании в Президиуме Верховного Суда России. Суд считает, что эта жалоба подпадает под рассмотрение согласно п. 1 ст. 6 Конвенции, который гласит следующее:

«Каждый … при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое … разбирательство … [тем или иным] судом…»

A.  Приемлемость

94.  Касательно жалобы заявителя на результаты расследования основной части уголовного дела в отношении заявителя, прекращенного 18 января 2000 года, Суд отмечает, что в его задачи не входит рассмотрение предполагаемых фактических и юридических ошибок, совершенных внутригосударственными судебными органами, если отсутствуют указания на несправедливость соответствующего судебного разбирательства и если принятые решения нельзя считать самочинными. Основываясь на предоставленных заявителем материалов, Суд отмечает, что заявитель лично и через своего адвоката имел возможность в полном объеме изложить свою позицию по делу и оспорить доказательства, которые он считал недействительными. Исходя из изложенных заявителем фактов, Суд не усмотрел никаких оснований полагать, что данное судебное разбирательство не отвечает требованию справедливости, установленному в ст. 6 Конвенции.

95.  Что же касается претензий заявителя по поводу последующего надзорного судебного разбирательства, то Суд отмечает, что Верховный Суд рассмотрел протест о пересмотре дела в порядке надзора, поданный заместителем Генерального прокурора, возобновил судебное разбирательство по делу и изменил решения нижестоящих судов. Верховный Суд оставил без изменений решение о виновности заявителя, несколько сократив назначенное ему наказание. По мнению Суда, поскольку Верховный Суд возобновил судебное разбирательство по делу и изменил решения нижестоящих судов, то надзорное разбирательство было связано с формулировкой уголовного обвинения против заявителя. Соответственно, Суд считает, что к надзорному судебному разбирательству применим в части, касающейся уголовного процесса, п. 1 ст. 6 Конвенции (см., в числе прочих источников, Ванян против России (Vanyan against Russia), № 53203/99, пп. 56-58, 15 декабря 2005 года).

96.  Суд отмечает, что жалоба заявителя в рассматриваемой ее части не является явно необоснованной в значении п. 3 ст. 35 Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, ее надлежит признать приемлемой.

B.  Существо дела

97.  Правительство указало, что в ходе надзорного судебного разбирательства против заявителя не выдвигалось никаких новых обвинений, а просто был пересмотрен первоначальный приговор и совершенное преступление квалифицировано как менее тяжкое.

98.  Далее Правительство, ссылаясь на ст. 377 Уголовно-процессуального кодекса с изменениями и дополнениями, внесенными решением Конституционного Суда от 14 февраля 2000 года, утверждает, что решение вопроса о вызове сторон на надзорные слушания осталось на усмотрение соответствующих судов, в случае если надзорный процесс инициирован посредством протеста, не ухудшающего положение заявителя. Правительство отмечало, что в данном случае протест о пересмотре дела в порядке надзора, равно как и речь прокурора в ходе слушаний не ухудшали положение заявителя. Поскольку в результате надзорного разбирательства положение заявителя улучшилось, в силу того что срок его наказания был сокращен в связи с изменением юридической квалификации его действий, то Правительство считало, что тот факт, что Верховный Суд не обеспечил присутствие на надзорных слушаниях заявителя и его адвоката, не является нарушением ст. 6 Конвенции.

99.  Заявитель возражал, что надзорное судебное разбирательство не было справедливым. Заявитель утверждал, что он был лишен возможности лично участвовать в данном разбирательстве и представлять свои аргументы. Ввиду вышеизложенного, с учетом того, что сторона обвинения принимала участие в надзорном судебном разбирательстве, заявитель считает, что нарушение ст. 6 Конвенции имело место.

100.  Суд повторяет, что из самого понятия справедливого судебного разбирательства вытекает, что, по общему принципу, лицо, обвиняемое в совершении уголовного преступления, должно иметь право присутствовать на слушании своего дела в суде первой инстанции и принимать эффективное участие в этом слушании (см. Колоцца против Италии (Colozza v. Italy), 12 февраля 1985 года, пп. 27 и 29, Серия A № 89).

101.  Личному участию обвиняемого в слушании дела в апелляционной инстанции не обязательно должно придаваться столь же большое значение, причем даже в тех случаях, когда апелляционный суд в полном объеме наделен компетенцией пересматривать дело как с точки зрения соблюдения соответствующих правовых норм, так и по существу. При разрешении рассматриваемой проблемы внимание, среди прочего, следует уделить конкретным характеристикам соответствующего судебного процесса, а также тому, каким образом представлены и защищены в апелляционном суде интересы защиты, в частности в свете тех вопросов, которые должен решить данный суд, и их важности для апеллянта (см. Бельзюк против Польши (Belziuk v. Poland), 25 марта 1998 года, п. 37, Отчеты о Постановлениях и Решениях 1998‑II).

102.  Критическое значение для справедливости системы уголовного правосудия судебного разбирательства имеет также адекватность защиты обвиняемого как в первой, так и в апелляционной инстанции (см. Лала против Нидерландов (Lala v. the Netherlands), 22 сентября 1994 года, п. 33, Серия A № 297‑A).

103.  Принцип равенства сторон – это только одна из черт более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, которое также включает в себя фундаментальное право на то, чтобы уголовный процесс носил состязательный характер. В уголовном деле это означает, что и обвинению, и защите должна быть предоставлена возможность знать и комментировать замечания и доказательства, представленные другой стороной (см. Брандштеттер против Австрии (Brandstetter v. Austria), 28 августа 1991 года, пп. 66 и 67, Серия A № 211).

104.  Суд отмечает, что согласно Уголовно-процессуальному кодексу 1960 года надзорный судебный процесс, помимо прочего, отличался от «обычного» апелляционного судебного процесса тем, что правом инициировать надзорный процесс наделялись определенные вышестоящие должностные лица суда и прокуратуры, а не стороны по делу.

105.  Однако остается фактом то, что суд, рассматривающий дело в порядке надзора, не был связан рамками протеста о пересмотре дела в порядке надзора, а имел право провести полномасштабную судебную проверку вынесенных по делу решений и отменить или изменить их, повторно направить дело в нижестоящие суды или на доследование, приостановить или полностью прекратить уголовное дело (см. п. 63). Верховный Суд воспользовался своими полномочиями, изменив приговор заявителя и назначенное ему наказание, и таким образом формулировка уголовного обвинения в отношении заявителя была изменена (см. п. 12).

106.  В свете вышеизложенного Суд считает, что для соблюдения принципа справедливости, установленного в ст. 6 Конвенции, Верховный Суд должен был уведомить заявителя или его адвоката о содержании прокурорского протеста о пересмотре дела в порядке надзора, а также о дате и месте проведения слушаний. В этих обстоятельствах Суд за неуместностью отклоняет аргумент Правительства о том, что отсутствие на слушаниях заявителя и его адвоката не было незаконным согласно внутригосударственному праву. Основываясь на фактах, Суд отмечает, что заявитель был лишен надлежащей возможности ознакомиться с содержанием протеста о пересмотре дела в порядке надзора, поданного заместителем прокурора, и представить свои комментарии по положениям данного протеста, а также не был уведомлен о дате и месте проведения слушаний (см. пп. 13 и 14 выше).

107.  В этих обстоятельствах Суд считает, что надзорное разбирательство в Верховном Суде не соответствовало требованиям справедливости.

III.  ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТ. 6 КОНВЕНЦИИ В ЧАСТИ, КАСАЮЩЕЙСЯ ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССА

108.  Заявитель жаловался на то, что суды отказались обеспечить ему возможность эффективно участвовать в гражданском процессе против него, инициированном потерпевшим. Он основывался на ст. 6, п. 1, который в соответствующей части гласит следующее:

«Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях … имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела … [тем или иным] судом…»

A.  Приемлемость

109.  Суд считает, что жалобы заявителя не являются явно необоснованными в смысле п. 3 ст. 35 Конвенции и не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, их надлежит признать приемлемыми.

B.  Существо дела

110.  Правительство доказывало, что отсутствие заявителя было объективно обусловлено тем, что он отбывал наказание в исправительной колонии и что было невозможно осуществить его перевозку для участия в слушаниях ввиду отсутствия установленной законом процедуры доставки заключенных на слушания по гражданским делам.

111.  Заявитель утверждал, что он не был доставлен на слушания, так как российское гражданско-процессуальное законодательство не гарантировало такого права. Далее он утверждал, что он не смог нанять адвоката ввиду ограниченности своих финансовых ресурсов. В то же время, российское законодательство не предусматривало оказания бесплатной юридической помощи в подобных делах.

112.  Суд повторяет, что принципы состязательности и равенства сторон, являющиеся составляющими частями более широкого понятия справедливого судебного разбирательства, требуют, чтобы каждой стороне была предоставлена разумная возможность знать и комментировать заявления и доказательства, представленные другой стороной, причем таким образом, чтобы ни одна из сторон не оказывалась в положении, существенно невыгодном в сравнении с положением другой стороны (см. Крчмар и др. против Чешской Республики (Krčmář and Others v. the Czech Respublic), № 35376/97, п. 39, 3 марта 2000 года, и Домбо Бехеер Б.В. (Dombo Beheer B.V.) против Нидерландов (Dombo Beheer B.V. v. the Netherlands), 27 октября 1993 года, п. 33, Серия A № 274).

113.  Суд ранее уже установил нарушение права на «справедливое и публичное судебное разбирательства» в случае, когда российский суд, отказавшись предоставить заявителям-заключенным возможность лично прибыть в суд, чтобы сделать устные заявления по делу о диффамации, тем самым оказался не в состоянии рассмотреть другие возможности для обеспечения их эффективного участия в процессе (см. Хужин и др. против России (Khuzhin and others against Russia), № 13470/02, пп. 53 и последующие, 23 октября 2008 года). Суд также установил нарушение ст. 6 в случае, когда российский суд российский суд отказался предоставить заявителю-заключенному возможность лично прибыть в суд, чтобы сделать устные заявления по делу о жестоком обращении с ним со стороны милиции. Несмотря на то, что в данном случае интересы заявителя представляла его жена, Суд посчитал, что требования заявителя главным образом были основаны на его личном опыте и поэтому его устные заявления стали бы «важной частью позиции истца в суде и практически единственным способом обеспечить состязательность процесса» (см. Ковалев против России (Kovalev against Russia), № 7814/01, п. 37, 10 мая 2007 года).

114.  Суд отмечает, что ни Гражданский процессуальн кодекс, ни Уголовно-исполнительный кодекс специально не предусматривают для заключенных, будь то до суда или по уже вынесенному приговору, возможности лично участвовать в слушаниях по гражданским делам, в которых они являются сторонами. В данному случае ходатайства заявителя о предоставлении ему лично участвовать в слушаниях были отклонены именно на том основании, внутригосударственное право не предусматривает возможности доставлять осужденных из исправительных колоний в суд по месту рассмотрения затрагивающего их гражданского иска. Суд повторяет, что ст. 6 Конвенции гарантирует не право на личное участие в слушаниях по гражданским делам, а более общее право эффективно излагать свою позицию по делу в суде и пользоваться принципом равенства сторон. П. 1 ст. 6 дает Государству свободу выбора средств, обеспечивающих данные права сторон в деле (см. Стил и Моррис против Великобритании (Steel and Morris v. the United Kingdom), № 68416/01, пп. 59-60, ECHR 2005-II).

115 .  Вопрос об использовании гражданско-процессуальных прав лицами, содержащимися под стражей, несколько раз рассматривался в российском Конституционном Суде, который выявил несколько способов обеспечения этих прав (см. п. 71 выше). Конституционный Суд неоднократно подчеркивал, что представительство интересов является решением данной проблемы в случаях, когда сторона не может лично прибыть в суд по гражданскому делу. С учетом очевидных сложностей, связанных с доставкой осужденных из одного места в другое, Суд может в принципе согласиться с тем, что, когда иск не основан на личном опыте истца, как в вышеупомянутом деле Ковалева, представительство адвокатом интересов лица, содержащегося под стражей, не нарушает принцип равенства сторон.

116.  В данном случае иск к заявителю со стороны пострадавших от его преступной деятельности в силу своей природы включал в себя оценку размера ущерба, причиненного заявителем, и как таковой едва ли реально требовал личного участия заявителя в слушаниях. Поскольку заявитель не мог воспользоваться юридической помощью (см. пп. 67-71 выше), то единственная оставшаяся у него возможность заключалась в том, чтобы доверить представительство его интересов в суде родственнику, другу или знакомому. Однако, как следует из внутригосударственных судебных решений, суды даже не рассматривали вопрос об эффективном участии заявителя в процессе. Они не навели справок о том, мог ли заявитель назначить своего представителя, и в особенности – с учетом того, сколько времени заявитель уже провел под стражей – оставался ли еще кто-нибудь, кто хотел представлять его интерес во внутригосударственных судах, а если да, то мог ли заявитель связаться с этим человеком и наделить его полномочиями действовать от своего имени. Более того, заявитель не знал о том, что ему отказали в возможности лично участвовать в слушании, до тех пор пока не узнал о вынесенном по его делу постановлении, в котором гражданский иск к нему был рассмотрен по существу и удовлетворен (см. пп. 48-50 выше). Таким образом, заявитель явно не мог принять решение о том, каким образом в дальнейшем защищать свои права, пока ему не было передано решение о том, что ему отказано в личном участии в слушаниях (см. Хужин и др. против России (Khuzhin and others against Russia), № 13470/02, п. 107, 23 октября 2008 года), а апелляционный суд ничего не сделал, чтобы исправить сложившуюся ситуацию.

117.  В связи с этим Суд пришел к выводу, что заявитель не участвовал в слушаниях по рассмотрению гражданского иска против него и его интересы на этих слушаниях никто не представлял – таким образом, он был лишен возможности эффективно изложить свою позицию по делу в суде (см., с соответствующими изменениями, Яковлев против России (Yakovlev against Russia), № 72701/01, пп. 19 и последующие, 15 марта 2005 года; Грошев против России (Groshev against Russia), № 69889/01, пп. 27 и последующие, 20 октября 2005 года; и Мокрушина против России (Mokrushina against Russia), № 23377/02, п. 22, 5 октября 2006 года).

118.  Наконец, Суд считает, что в данном гражданском процессе принцип равенства сторон не был соблюден, так как внутригосударственные суды оказались не в состоянии обеспечить эффективное представительство интересов заявителя.

119.  Следовательно, имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции.

IV.  ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

120.  Суд также рассмотрел жалобу заявителя о вмешательстве в его переписку с Судом. Однако, принимая во внимание имеющиеся материалы, Суд считает, что в них, как представляется, не раскрыто никаких нарушений прав и свобод, установленных в Конвенции или Протоколах к ней. Наконец, касательно жалобы заявителя на предположительно незаконный состав суда первой инстанции Суд отмечает, что данная жалоба подана с нарушением установленных сроков, так как последнее решение по уголовному делу заявителя было принято 24 октября 2001 года, а заявитель жаловался на него в письме от 25 апреля 2006 года.

121.  Следовательно, в данной части жалоба должна быть отклонена в соответствии с пп. 1 и 4 ст. 35 Конвенции.

V.  ПРИМЕНЕНИЕ СТ. 41 КОНВЕНЦИИ

122.  Ст. 41 Конвенции устанавливает:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.»

123.  Заявитель требует компенсацию в размере 500 000 евро (EUR) за моральный ущерб и судебные издержки.

124.  Правительство указало, что это требование является необоснованным и чрезмерным.

A.  Моральный ущерб

125.  Суд считает, что в связи с выявленными нарушениями заявитель, очевидно, перенес стресс и расстройство. Справедливо оценив это, Суд присуждает заявителю за моральный ущерб 26 500 евро плюс все подлежащие уплате налоговые отчисления.

B.  Расходы и издержки

126.  Согласно прецедентной практике Суда, заявитель имеет право на возмещение только тех расходов и издержек, в отношении которых доказано, что они были неизбежными и фактически имели место, а также были разумными с количественной точки зрения. Принимая во внимание, что заявитель не предоставил никаких документов в подтверждение своих требований и даже не указал точно потраченные им суммы, Суд отклоняет требования заявителя в данной части.

C.  Процент за просрочку

127.  Суд считает, что процент за просрочку должен начисляться по ставке, равной маржевой ставке ссудного процента Европейского центрального банка плюс три процента.

НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО СУД:

1.  Объявляет единогласно, что жалобы на условия содержания заявителя с 9 сентября 1998 года по 16 января 2002 года, невозможность участия в надзорном судебном разбирательстве по его уголовному делу и невозможность участия в гражданском процессе, начатом по инициативе потерпевших, являются приемлемыми, а оставшаяся часть жалобы – неприемлемой;

2.  Признает единогласно, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции, связанное с условиями содержания заявителя;

3.  Признает единогласно, что имело место нарушение ст. 6 Конвенции, связанное с невозможностью участия заявителя в надзорном судебном разбирательстве по его уголовному делу;

4.  Признает единогласно, что имело место нарушение ст. 6 Конвенции, связанное с невозможностью участия заявителя в гражданском процессе, начатом по инициативе потерпевших;

5.  Признает шестью голосами против одного, что:

(a)  в трехмесячный срок с того момента, когда настоящее постановление станет окончательным в соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции, Государство-ответчик обязано выплатить заявителю в российских рублях по курсу на день оплаты 26 500 евро (двадцать шесть тысяч пятьсот евро) за моральный ущерб плюс все подлежащие уплате налоговые отчисления;

(b)  по истечении вышеупомянутого трехмесячного срока за период просрочки на вышеуказанную сумму подлежит начислению простой процент по ставке, равной маржевой ставке ссудного процента Европейского центрального банка плюс три процента;

6.  Отклоняет единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Составлено на английском языке и передано в письменной форме 10 июня 2010 года в соответствии с пп. 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

Сорен Нильсен (Søren Nielsen)           Кристос Розакис (Christos Rozakis)
Секретарь Суда                                           Председатель Суда