Communication # 1096/2002, Kurbanov v. Tajikistan

Сообщение № 1096/2002, Курбанов против Таджикистана

(Соображения приняты 6 ноября 2003 года, семьдесят девятая сессия), CCPR/C/79/D/1096/2002.

Представлено: г-жой Сафармо Курбановой (не представлена адвокатом)

Предполагаемая жертва: сын автора, г-н Абдуали Исматович Курбанов

Дата сообщения: 16 июля 2002 года (первоначальное представление)

Предыдущие решения: решение Специального докладчика в соответствии с правилом 86/91, препровождённое

государству-участнику 16 июля 2002 года (в виде документа не издавалось)

6 ноября 2003 года Комитет по правам человека принял свои соображения в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола в отношении сообщения № 1096/2002. Текст соображений прилагается к настоящему документу.

Соображения Комитета по правам человека в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах

Представлено: г-жой Сафармо Курбановой (не представлена адвокатом)

Предполагаемая жертва: сын автора, г-н Абдуали Исматович Курбанов

Дата сообщения: 16 июля 2002 года (первоначальное сообщение)

Комитет по правам человека, образованный в соответствии со статьёй 28 Международного пакта о гражданских и политических правах,

завершив рассмотрение сообщения № 1096/2002, представленного в Комитет по правам человека г-жой Сафармо Курбановой от имени её сына Абдуали Исматовича Курбанова в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах,

приняв во внимание всю письменную информацию, представленную ему автором сообщения и государством-участником,

Соображения в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола

1.1 Автором сообщения является г-жа Сафармо Курбанова, гражданка Таджикистана, 1929 года рождения. Она представляет сообщение от имени своего сына – Абдуали Исмаитовича Курбанова, тоже таджикского гражданина 1960 года рождения, приговорённого к смертной казни 2 ноября 2001 года Военной коллегией Верховного суда Таджикистана. В настоящее время он ожидает приведения в исполнение смертной казни в следственном изоляторе №1 в Душанбе. Автор утверждает, что её сын является жертвой нарушения Таджикистаном 1 статей 6, 7, 9 и 10, а также пунктов 1. 3 а) и g ) и 5 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах. Кроме того, в сообщении, как представляется, затрагиваются вопросы по пункту 3 d ) статьи 14 Пакта, хотя непосредственная ссылка на данное положение отсутствует. Автор не представлен адвокатом.

1.2 16 июня 2002 года в соответствии с правилом 86 своих правил процедуры Комитет по правам человека, действуя через своего Специального докладчика по новым сообщениям, просил государство-участник не приводить в исполнение смертный приговор в отношении г-на Курбанова до завершения рассмотрения его дела Комитетом. Государство-участник не представило никакого ответа на эту просьбу.

2.1 По словам автора, г-н Курбанов явился в милицию 5 мая 2001 года для дачи показаний в качестве свидетеля. Его содержали под стражей в течение семи дней в здании отдела уголовных расследований министерства внутренних дел, где, по словам автора, его подвергали пыткам. Лишь 12 мая 2001 года ему было предъявлено обвинение в мошенничестве, и в отношении его был выписан ордер на арест, после чего он был препровождён в следственный изолятор. Его заставили подписать заявление о том, что он отказывается в помощи адвоката.

2.2 9 июня 2001 года было возбуждено уголовное расследование по делу о тройном убийстве Фируза и Фаиза Ашурова и Д. Ортикова, которое было совершено в Душанбе 29 апреля 2001 года. 30 июля 2001 года сын автора в дополнение к обвинению в мошенничестве был обвинён в убийстве и в незаконном хранении огнестрельного оружия 2. Автор утверждает, что его сына пытали, с тем чтобы заставить его подписать признание; во время своих свиданий с сыном она констатировала наличие шрамов на шее и голове сына, а также наличие у него сломанных ребер. Кроме того, она отмечает, что одно из лиц, которое принимало участие в пытках, а именно следователь Рахимов, в августе 2001 года был обвинен во взяточничестве и в злоупотреблении полномочиями в контексте 13 других дел, также связанных с применением пыток; позднее он был приговорен к пяти годам и шести месяцам лишения свободы.

2.3 Следствие было завершено 4 августа 2001 года, и дело было передано в суд. 2 ноября 2001 года Военная коллегия Верховного суда приговорила сына автора к смертной казни (с конфискацией имущества). 18 декабря 2001 года Верховный суд подтвердил приговор в ходе слушания апелляции в рамках чрезвычайной процедуры.

2.4 Решение Военной коллегии Верховного суда от 2 ноября 2001 года было представлено автором в Комитет на таджикском языке; неофициальный английский перевод решения был препровождён позднее. Препровождённое решение не включало ни отчёта о рассмотрении дела, ни протоколов судебного разбирательства. Сначала в нём описывались установленные судом факты, затем излагались свидетельские показания трёх обвиняемых лиц и некоторых свидетелей и в заключении рассматривались вопросы, касающиеся осуждения и приговора. Это решение не позволяет получить представления о составе Военной коллегии Верховного суда, и в частности, выяснить, функционирует ли в её составе один судья или несколько судей, являющихся военнослужащими. Вместе с тем из решения следует, что дело г-на Курбанова рассматривалось совместно с делом некоего г-на Исмоила и г-на Назмединова, последний из которых являлся майором службы министерства национальной безопасности. Согласно установленным судом фактам 29 апреля 2001 года г-н Курбанов застрелил трёх человек в машине одной из жертв, использовав для этой цели незарегистрированный пистолет. Затем он спрятал тела, закопав их в непосредственной близости от своего гаража, и передал пистолет г-ну Исмоилу, сообщив ему о том, что он застрелил трёх человек. 8 мая 2001 года г-н Исмоил передал пистолет г-ну Назмединову, который так и не передал его в распоряжение властей. 12 июня 2001 года это оружие было найдено в квартире г-на Назмединова.

2.5 Согласно тому же решению г-н Курбанов сознался в совершении убийств и признал, что закопал свою собственную одежду и автомобильный номерной знак вместе с телами. Ни один из двух сообвиняемых и никто из заслушанных судом свидетелей не показали, что они видели, что Курбанов совершил убийство. Один из свидетелей, г-н Хамид, показал, что 5 мая 2001 года он узнал о том, что г-на Курбанова задержали за мошенничество и что позднее он показал свидетелям то место, где Курбанов строил гараж. В решении отмечается, что, по словам Хамида, «он присутствовал при извлечении тел убитых из ямы внутри гаража и что понял, что убийцей является Курбанов». Другой свидетель, г-н Мизробов, показал, что 5 мая 2001 года он видел, как г-на Курбанова препровождали в милицию. Кроме того, 8 или 9 июня 2001 года он присутствовал в тот момент, когда были найдены тела трёх жертв, «одежда г-на Курбанова» и автомобильный номерной знак. В решении упоминается о том, что, согласно результатам проведенной баллистической экспертизы, пистолет, найденный 12 июня 2001 года в квартире г-на Назмединова, имеет отношение к совершённому преступлению. Вместе с тем в решении отсутствуют какие-либо упоминания о судебной экспертизе, которая указала бы на то, что найденная одежда принадлежит г-ну Курбанову, и принадлежность пистолета г-ну Курбанову базируется исключительно на показаниях трёх соответчиков.

2.6 По завершении судебного разбирательства г-н Курбанов был приговорён к смертной казни с конфискацией имущества, а г-н Исмоил и г-н Назмединов были приговорены к четырём годам лишения свободы за соучастие в предоставлении орудия преступления, однако незамедлительно были помилованы и освобождены из-под стражи тем же судом.

3.1 Автор утверждает, что её сын содержался под стражей в течение семи дней в отсутствие ордера на арест. В течение этого времени он не имел возможности видеться с членами своей семьи и с адвокатом. Тот факт, что её сын был незаконно арестован и содержался под стражей в течение одной недели без своевременного предъявления ему обвинений, по мнению автора, представляет собой нарушение пунктов 1 и 2 статей 9 Пакта.

3.2 Автор также указывает на нарушение статьи 7 и пункта 3 g ) статьи 14 Пакта, поскольку в ходе следствия г-н Курбанов якобы подвергался пыткам и избиениям путём нанесения ударов ногами и дубинками, удушения и электрошока, с тем чтобы заставить его признаться в совершении соответствующих преступных деяний. В ходе судебного перекрёстного допроса отца одной из жертв убийства – г-на Ортикова – сын автора избивался отцом в присутствии следователей.

3.3 Автор заявляет о нарушении пункта 1 статьи 14 Пакта, поскольку судебное разбирательство носило пристрастный характер. Она утверждает, что судебные процедуры были несправедливыми с самого начала, поскольку семьи жертв оказывали на судей давление. Все ходатайства о защите отклонялись.

3.4 Автор заявляет, что когда её сын был обвинён в убийстве, она просила с учётом её финансового положения назначить ей государственного адвоката, однако ей сообщили, что законом такая возможность не предусматривается.

3.5 Кроме того, автор утверждает, что согласно материалам дела адвокат защищал её сына начиная с 20 июня 2001 года, тогда как в действительности она наняла адвоката для защиты своего сына лишь в июле 2001 года. Она добавляет, что адвокат посещал её сына лишь два или три раза в течение следствия и что беседы проходили в присутствии следователя. После вынесения решения её сын потерял право на консультации с адвокатом и помощь со стороны. По словам автора, адвокат не возбудил кассационную жалобу. Её сын не имел возможности ознакомиться с судебным решением, поскольку ему не предоставили переводчика. Г-н Курбанов готовил кассационную жалобу самостоятельно, однако эта жалоба была отклонена, поскольку срок для её представления уже истёк. Кассационная жалоба автора была отклонена на том основании, что она не является стороной в уголовном деле. Чрезвычайная апелляционная процедура, возбуждённая её сыном при содействии его адвоката, не принесла никаких результатов, что, по мнению автора, свидетельствует о том, что она и её сын не имеют в своём распоряжении никаких эффективных средств судебной защиты. Автор заявляет о нарушении пункта 5 статьи 14 Пакта, поскольку её сыну было отказано в праве на апелляцию.

3.6 В ходе расследования и равным образом в ходе суда сын автора не имел возможности пользоваться услугами квалифицированного переводчика, несмотря на тот факт, что его родным языком является русский, тогда как некоторые судебные документы были составлены на таджикском языке. По мнению автора, этот факт свидетельствует о нарушении пункта 3 f ) статьи 14 Пакта.

3.7 Автор утверждает, что её сын содержался под стражей в бесчеловечных условиях. В камерах отсутствует вода; туалеты находятся в углах камер, однако по причине отсутствия воды пользоваться ими невозможно. В зимнее время в камерах очень холодно, а летом – невыносимо жарко. Вследствие крайне небольшого размера камер и окон вентиляция воздуха представляется недостаточной. Камеры кишат насекомыми вследствие несоблюдения санитарно-гигиенических норм. Заключенные имеют право только на одну ежедневную получасовую прогулку вне камеры. Автор утверждает, что вышеперечисленные условия равносильно нарушению статьи 10 Пакта.

3.8 В заключение автор заявляет о нарушении права её сына на жизнь, гарантируемое пунктами 1 и 2 статьи 6 Пакта, поскольку нарушения статьи 14 Пакта повлекли за собой вынесение некомпетентным судом незаконного и несправедливого смертного приговора.

Представление государства-участника по вопросу о приемлемости и по существу дела

4.1 В вербальной ноте от 16 сентября 2002 года государство-участник отмечает, что из представленной государственной комиссией по осуществлению Таджикистаном международных обязательств в области прав человека следует, что 2 ноября 2001 года г-н Курбанов был приговорён к смертной казни Военной коллегией Верховного суда. Уголовное дело в отношении сына автора было возбуждено 12 мая 2001 года. В тот же день был отдан приказ о его аресте, и он подписал письменное заявление о том, что не нуждается в адвокате на период проведения предварительного расследования.

4.2 Государство-участник утверждает, что 29 апреля 2001 года г-н Курбанов убил трёх человек и что 9 июня 2001 года в этой связи было возбуждено уголовное расследование. Государство-участник отмечает, что г-н Курбанов представил письменное и всестороннее признание своей вины и объяснил обстоятельства преступления в присутствии адвоката г-на Низомова. По мнению государства-участника, утверждения автора относительно использования в отношении её сына незаконных методов дознания, включая насилие и пытки, следует квалифицировать как необоснованные, поскольку ни в ходе следствия, ни на суде г-н Курбанов не выдвигал такие претензии.

4.3 Кроме того, государство-участник отвергает как необоснованное утверждение автора о том, что её сына не обеспечили услугами переводчика в ходе следствия и в ходе судебного разбирательства. Г-н Курбанов является таджиком, и по завершении следственных процедур, когда он ознакомился с материалами дела, он заявил, что не нуждается в услугах переводчика. Судебные процедуры проводились в присутствии и при участии переводчика.

4.4 В заключение государство-участник обращает внимание на тот факт, что Верховный суд отмечал, что в своей кассационной жалобе сын автора не оспаривал ни решения суда, ни действий судей и следователей, а просто ходатайствовал о замене смертной казни длительным тюремным заключением. С учётом проведённого расследования обстоятельств дела государство-участник констатирует отсутствие каких-либо нарушений положений Пакта.

Замечания автора по поводу представления государства-участника

5.1 В письмах от 25 ноября 2002 года, 13 января, 27 марта и 21 июля 2003 года автор представила дополнительную информацию. Она вновь утверждает, что её сын был арестован 5 мая 2001 года примерно в 3 часа дня, когда он добровольно явился в милицию для дачи показаний в качестве свидетеля. 7 мая автор представила письменную жалобу в Генеральную прокуратуру; в тот же день сотрудники прокуратуры снеслись с министерством внутренних дел, с тем чтобы установить местонахождение её сына. Они не сумели его обнаружить, поскольку вследствие того, что он был избит и окровавлен, его прятали в закрытом помещении, где он находился под присмотром милиционера, который его до этого избивал.

5.2 Автор отмечает, что к представлению государства-участника прилагаются копии страниц следственного протокола со специальным полем, отведенным для перевода, где указывается, что г-н Курбанов не нуждается в переводчике и что он будет давать показания на русском языке. По мнению автора, это доказывает, что родным языком её сына является русский. Расследование проводилось на русском языке. Однако некоторые процедуры, например перекрёстный допрос, проводились на таджикском языке; несмотря на просьбу её сына о предоставлении ему переводчика, следователь отказал ему в этом, заявив, что г-н Курбанов является таджиком и следовательно должен владеть таджикским языком. Судебное разбирательство также проводилось на таджикском языке. Некоторые слушания проводились при участии переводчика, однако, по мнению автора, переводчик не обладал достаточной квалификацией, и нередко понять его было трудно.

5.3 В отношении подлинности письменного признания её сына автор заявляет, что её сын не ставит под сомнение подлинность своей подписи на листах протокола, однако утверждает, что подписал протокол под пыткой. Автор вновь заявляет, что на теле её сына имеются следы пыток и что этот факт несколько раз доводился до сведения государства-участника.

5.4 Поскольку г-н Курбанов начал пользоваться услугами адвоката лишь 23 июля 2001 года, все процессуальные действия в течение этого периода (включая допросы) проводились в отсутствии какого-либо юридического представительства. Это обстоятельство способствовало применению к её сыну пыток, однако он не имел возможности жаловаться, в частности, по той причине, что не знал, к кому он должен обратиться.

5.5 Автор вновь заявляет, что после ареста её сын не был своевременно проинформирован о причинах ареста; равным образом позднее его не проинформировали о том, какой приговор может быть вынесен в связи с предъявленными ему обвинениями.

5.6 В период с 5 по 12 мая 2001 года сын автора содержался под стражей в помещении отдела уголовных расследований и не имел возможности получать продовольственные и вещевые передачи.

5.7 Касаясь выдвинутого государством-участником аргумента о том, что г-н Курбанов является таджиком и следовательно должен владеть таджикским языком, автор отмечает, что её сын плохо владеет таджикским языком, поскольку обучался в русской школе и кроме того долгое время жил в России. Он не в состоянии понимать юридическую терминологию и литературные выражения на таджикском языке. По этой причине в ходе судебных процедур он не понимал сути предъявленных ему обвинений и приговора.

5.8 Автор признаёт, что никаких конкретных жалоб на применение пыток не подавалось, однако утверждает, эта претензия высказывалась в суде и что этот вопрос доводился до сведения многочисленных правительственных и неправительственных организаций. Таким образом, по мнению автора, власти были полностью осведомлены об утверждениях относительно применения к её сыну пыток. Однако никаких расследований по этому факту не проводилось.

5.9 Автор вновь заявляет, что следственные процедуры по делу её сына целиком носили пристрастный и необъективный характер. Первоначально в материалах по делу фигурировала жалоба на мошенничество, представленная женой некоего Хайдара Комилова. Вместе с тем на последующем этапе расследования следователи изъяли из дела все упоминания об этом лице, называя его «неким Хайдаром». По мнению автора, следователи сделали это для того, чтобы отстранить от участия в деле потенциально важного свидетеля.

5.10 В своём письме от 21 июня 2003 года автор сообщает, что вследствие депрессии, вызванной предстоящей казнью, психологическое состояние её сына серьёзно ухудшилось.

Вопросы и процедура их рассмотрения в Комитете

6.1 Перед рассмотрением любой жалобы, содержащейся в сообщении, Комитет по правам человека в соответствии с правилом 87 своих правил процедуры должен принять решение о том, является ли она приемлемой или нет в соответствии с Факультативным протоколом к Пакту.

6.2 Для целей пункта 2 а) статьи 5 Факультативного протокола Комитет удостоверился в том, что этот же вопрос не рассматривался в соответствии с какой-либо другой процедурой международного расследования или урегулирования.

6.3 Касаясь требования об исчерпании внутренних средств правовой защиты, Комитет отмечает, что, хотя сын автора не возбудил обычную апелляцию после своего осуждения, его дело тем не менее было рассмотрено Верховным судом в рамках чрезвычайной процедуры обжалования и что государство-участник не оспаривает приемлемость сообщения на этом основании. В силу вышеизложенного Комитет считает, что автором были соблюдены требования, предусмотренные в пункте 2 b ) статьи 5 Факультативного протокола.

6.4 Касаясь утверждения автора в контексте пункта 1 статьи 14 Пакта о том, что судебное разбирательство носило пристрастный характер по причине давления со стороны публики, Комитет считает, что автор не обосновал эту претензию для целей признания её приемлемой. В силу этого данная часть сообщения является неприемлемой в соответствии со статьёй 2 Факультативного протокола.

6.5 Что касается претензий автора относительно того, что её сыну было отказано в помощи адвоката в ходе досудебного расследования и что даже на последующих стадиях уровень содействия его адвоката оставался ограниченным, то Комитет отмечает, что эти утверждения могут затрагивать вопросы по пунктам 3 b ) и d ) статьи 14 Пакта, и напоминает, что из его судебной практики, в частности из случаев, касающихся применения смертной казни, аксиоматически вытекает, что обвиняемый имеет право на эффективную помощь со стороны адвоката 3 на всех этапах процессуальных действий. Вместе с тем Комитет отмечает, что сын автора пользовался услугами нанятого в частном порядке адвоката начиная с 23 июля 2001 года, включая период соответствующего судебного разбирательства и чрезвычайную процедуру обжалования, и что автор не указала даты так называемого перекрёстного допроса, организованного в рамках досудебного расследования. Кроме того, Комитет отмечает, что, хотя сын автора мог подозревать о совершении убийств после обнаружении тел, он был уведомлён о статусе подозреваемого 11 июля 2001 года и официально обвинён в совершении убийств 30 июля 2001 года, т.е. в тот период, когда он уже пользовался услугами адвоката. Даже при том, что Комитету ещё предстоит рассмотреть по существу действия властей государства-участника в контексте пункта 2 статьи 9 и пункта 3 а) статьи 14 Пакта, с учётом соответствующих обстоятельств Комитет заключает, что для целей приемлемости не было обосновано ни одного вопроса по пункту 3 b ) и d ) статьи 14 Пакта.

6.6 Аналогичным образом Комитет заключает, что автор не обосновала для целей приемлемости факт нарушения пункта 3 f ) статьи 14 вследствие предоставленных её сыну ограниченных и недостаточно качественных переводческих услуг. Отмечая, в частности, тот факт, что о присутствии переводчика свидетельствует решение от 2 ноября 2001 года, Комитет заключает, что данная претензия является неприемлемой по смыслу статьи 2 Факультативного протокола.

6.7 Касаясь претензии автора относительно отказа её сыну в праве на апелляцию, Комитет отмечает, что г-н Курбанов был представлен нанятым в частном порядке адвокатом, который не возбудил обычную кассационную жалобу. Остаётся неясным, почему он этого не сделал, однако в результате такого решения осуждение г-на Курбанова могло быть пересмотрено лишь в рамках чрезвычайной процедуры обжалования. С учётом этих особых обстоятельств Комитет заключает, что, хотя процедура пересмотра решения, возможно, была более ограниченной по сравнению с обычными процедурами обжалования, автор не сумела обосновать для целей приемлемости свою претензию в контексте пункта 5 статьи 14 Пакта. В силу вышеизложенного данная часть сообщения является неприемлемой в соответствии со статьёй 2 Факультативного протокола.

6.8 Комитет считает, что остальная часть претензий автора является достаточно обоснованной для целей приемлемости и приступает к их рассмотрению по существу.

7.1 Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение с учётом всей представленной ему сторонами информации, как это предусмотрено в пункте 1 статьи 5 Факультативного протокола.

7.2 Комитет принял к сведению утверждение автора о том, что её сын был задержан в субботу, 5 мая 2001 года, и содержался под стражей в течение семи дней без предъявления обвинения. В обоснование этой претензии автор препровождает копию милицейского реестра, в котором фигурирует запись от 7 мая 2001 года об аресте её сына предположительно по факту мошенничества. В тот же день она представила в Генеральную прокуратуру жалобу по факту якобы незаконного задержания её сына. Кроме того, Комитет отмечает, что, согласно решению Военной коллегии Верховного суда от 2 ноября 2001 года, автор был задержан 5 мая 2001 года. Эта информация не опровергается в рамках утверждения государства-участника о том, что ордер на арест был выписан 12 мая 2001 года. За отсутствием каких-либо дополнительных пояснений со стороны государства-участника Комитет заключает, что г-н Курбанов находился под стражей в течение семи дней без ордера на арест и не вызывался к судье. В этой связи Комитет констатирует факт нарушения его прав по пунктам 2 и 3 статьи 9 Пакта.

7.3 Кроме того, документы, представленные государством-участником, свидетельствуют о том, что после задержания 5 мая 2001 года по другому основанию г-н Курбанов был информирован 11 июня 2001 года о том, что он подозревается в убийствах 29 апреля 2001 года, однако был обвинён в совершении этих преступлений лишь 30 июля 2001 года. В ходе содержания под стражей начиная с 5 мая 2001 года г-н Курбанов не был представлен адвокатом, за исключением последней недели начиная с 23 июля 2001 года. В этой связи Комитет полагает, что задержка с предъявлением задержанному сыну автора обвинений и с предоставлением ему средств юридической защиты негативно сказалась на возможности г-на Курбанова защищать себя, что свидетельствует о нарушении пункта 3 а) статьи 14 Пакта.

7.4 Комитет принимает к сведению достаточно подробное описание избиений и других видов жестокого обращения, которым подвергали её сына. Кроме того, она привела имена некоторых лиц, якобы ответственных за жестокое обращение с её сыном. В своём ответе государство-участник ограничилось заявлением о том, что соответствующие претензии не выдвигались ни в ходе следствия, ни в суде. Комитет напоминает 4, что бремя доказательства этого факта не следует возлагать целиком на автора сообщения, особенно с учётом того, что автор и государство-участник не всегда имеют одинаковый доступ к доказательствам и что нередко лишь государство-участник имеет доступ к соответствующей информации. Кроме того, один только факт, что в ходе процедур обжалования в национальных судах не поднимался вопрос о пытках, не может сам по себе использоваться в качестве аргумента против предполагаемой жертвы, поскольку с учётом обстоятельств настоящего дела можно предположить, что данный вопрос, возможно, ставился в ходе соответствующего судебного разбирательства, однако не был запротоколирован или принят к сведению с целью осуществления соответствующих мер. С учётом представленных автором подробностей относительно предполагаемого жестокого обращения и представления протокола судебного разбирательства и отсутствия каких-либо дополнительных пояснений на этот счёт со стороны государства-участника, Комитету следует уделить должное внимание утверждениям автора. Отмечая, в частности, что государство-участник не проводило никаких следственных действий в связи с утверждениями автора, которые были доведены до сведения властей государства-участника, Комитет считает, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении статьи 7 Пакта.

7.5 В свете вышеизложенных выводов и с учётом того обстоятельства, что осуждение сына автора базировалось на признании, полученном с применением средств принуждения, Комитет констатирует также факт наличия нарушения пункта 3 g ) статьи 14 Пакта.

7.6 Касаясь претензии автора относительно нарушения прав её сына по пункту 1 статьи 14 вследствие вынесения смертного приговора некомпетентным судом, Комитет отмечает, что государство-участник не рассмотрело эту претензию и не представило никаких пояснений на предмет того, почему судебное разбирательство проводилось в первой инстанции Военной коллегией Верховного суда. Поскольку государство-участник не представило никакой информации в подтверждение обоснованности проведения судебного разбирательства в военном суде, Комитет заключает, что судебное разбирательство и смертный приговор, вынесенный сыну автора, который является гражданским лицом, не отвечают требованиям пункта 1 статьи 14 Пакта.

7.7 Комитет напоминает 5, что вынесение смертного приговора по завершении судебного разбирательства, в ходе которого не соблюдались положения Пакта, представляет собой нарушение статьи 6 Пакта. В настоящем случае смертный приговор был принят в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, которое предусмотрено в статье 14 Пакта, а также в нарушение статьи 6 Пакта.

7.8 Государство-участник не представило никаких пояснений по поводу достаточно подробных утверждений автора, согласно которым условия содержания её сына под стражей после осуждения представляют собой нарушение статьи 10 Пакта. За отсутствием каких-либо пояснений со стороны государства-участника Комитет считает необходимым уделить должное внимание утверждениям автора, согласно которым в камере её сына отсутствовала вода, зимой было очень холодно, а летом – жарко; не имелось адекватной вентиляции и кишели насекомые и что сын автора мог покидать камеру лишь на 30 минут в день. С учётом принятых Организацией Объединённых Наций Минимальных стандартных правил обращения с заключёнными Комитет констатирует, что вышеописанные условия содержания сына автора под стражей представляют собой нарушение пункта 1 статьи 10.

8. Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, считает, что представленные ему факты свидетельствуют о нарушении прав г-на Курбанова, предусмотренных в статье 7, пунктах 2 и 3 статьи 9, статье 10, пункте 1 и пункте 3 а) и g ) статьи 14 и статье 6 Пакта.

9. В соответствии с пунктом 3 а) статьи 2 Пакта сын автора имеет право на эффективные средства правовой защиты, предусматривающие компенсацию и новое судебное разбирательство в обычном суде при соблюдении всех гарантий статьи 14 или же, если все это представляется невозможным, право на освобождение. Государство-участник обязано принять меры по недопущению аналогичных нарушений в будущем.

10. С учётом того, что присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признало компетенцию Комитета выносить решения по факту наличия или отсутствия нарушений Пакта и что согласно статье 2 Пакта государство-участник обязано гарантировать всем находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией лицам признаваемые в Пакте права и обеспечивать их действенными и имеющими исковую силу средствами правовой защиты в случае установления факта нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 90 дней информацию о принятых мерах во исполнение сформулированных Комитетом настоящих Соображений. Кроме того, государству-участнику предлагается обеспечить публикацию текста Соображений Комитета.

[Принято на английском, испанском и французском языках, причём языком оригинала является английский. Впоследствии будет издано также на арабском, китайском и русском языках как часть ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

________________________________________________________________________________________________________

* В рассмотрении настоящего сообщения принимали участие следующие члены Комитета: г-н Нисуке Андо, г-н Прафуллачандра Натварлал Бхагвати, г-н Альфредо Кастильеро Ойос, г-жа Кристина Шане, г-н Франко Депаскуале, г-н Морис Глеле Аханханзо, г-н Вальтер Калин, г-н Ахмед Тауфик Халиль, г-н Раджсумер Лаллах, г-н Рафаэль Ривас Посада, сэр Найджел Родли, г-н Иван Ширер, г-н Иполито Солари Иригойен, г-н Роман Верушевский и г-н Максуэлл Ялден.

1 Факультативный протокол вступил в силу для Таджикистана 4 апреля 1999 года.

2 Из представленных позднее государству-участнику документов следует, что сын автора был первоначально извещён о том, что он подозревается в убийствах 11 июня 2001 года.

3 См., в частности, Алиев против Украины, сообщение № 781/1997, Робинсон против Ямайки, сообщение № 223/1987, и Браун против Ямайки, сообщение № 775/1997.

4 См., например, сообщение № 161/1983, Рубио против Колумбии.

5 См. Конрой Леви против Ямайки, сообщение № 719/1996, и Кларенс Маршал против Ямайки, сообщение № 730/1996.