Совет по правам человека

Сообщения № 1914, 1915 и 1916/2009

Соображения, принятые Комитетом на его сто четвертой сессии, состоявшейся 12−30 марта 2012 года

Приложение

Соображения Комитета по правам человека в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах (сто четвертая сессия)

относительно

Сообщений № 1914, 1915 и 1916/2009 *

Комитет по правам человека, образованный в соответствии со статьей 28 Международного пакта о гражданских и политических правах,

на своем заседании 21 марта 2012 года,

завершив рассмотрение сообщений № 1914, 1915 и 1916/2009, представленных Комитету по правам человека г-жой Саидой Мусаевой в соответствии с Факультативным протоколом к Международному пакту о гражданских и политических правах,

приняв во внимание всю письменную информацию, представленную ему автором сообщения и государством-участником,

принимает следующее:

Соображения в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола

1.1         Автором сообщения является г-жа Саида Мусаева, гражданка Узбекистана, 1944 года рождения. Она утверждает, что ее сын, г-н Эркин Мусаев, гражданин Узбекистана 1967 года рождения, в настоящее время отбывающий в Узбекистане 20-летний срок лишения свободы, является жертвой нарушения Узбекистаном его прав, предусмотренных статьей 7; пунктом 3 статьи 9; статьей 11, пунктами 1, 3 b), d), e) и g) статьи 14 и статьей 5; а также статьей 15 Международного пакта о гражданских и политических правах. Автор не представлен адвокатом. Для государства-участника Пакт и Факультативный протокол вступили в силу 28 декабря 1995 года.

1.2         21 марта 2012 года в соответствии с пунктом 2 правила 94 своих правил процедуры Комитет принял решение провести совместное рассмотрение трех сообщений.

Обстоятельства дела

2.1         Г-н Эркин Мусаев служил в Министерстве обороны Узбекистана на различных должностях начиная с 1993 года. Он вышел в отставку в 2004 году и начал работать в качестве менеджера по проекту в Ташкентском отделении Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) в рамках совместных программ Европейского союза − ПРООН по оказанию помощи в управлении границами и контроле над наркотическими средствами в Центральной Азии: Программы по вопросам управления границами в Центральной Азии (БОМКА) и Программы по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств в Центральной Азии (КАДАП).

Первое судебное разбирательство

2.2         31 января 2006 года г-н Мусаев был арестован в Ташкентском аэропорту, откуда он следовал в Бишкек, Кыргызстан, для участия в региональной конференции. В ходе проверки багажа пограничники заявили, что в его багаже ими обнаружен компьютерный диск, содержащий секретную информацию. Согласно автору, при изъятии данного диска не были соблюдены нормы уголовно-процессуального законодательства, при этом не проводилась проверка с целью установления на нем отпечатков пальцев ее сына. Сын автора неизменно заявлял, что диск не принадлежит ему, а был подложен в его чемодан должностными лицами, поскольку в течение всего периода досмотра багаж находился без сопровождения.

2.3         Ночь с 31 января 2006 года г-н Мусаев провел в оперативном департаменте Службы национальной безопасности, где он был подвергнут допросу в отсутствие адвоката. 1 февраля 2006 года он был помещен в следственный изолятор Службы национальной безопасности. 2 февраля 2006 года санкция на его арест была выдана военным прокурором, который посетил следственный изолятор. В тот же день г-ну Мусаеву было предъявлено обвинение, а 30 мая 2006 года было начато рассмотрение его уголовного дела в суде. 13 июня 2006 года Военный суд Узбекистана признал его виновным и приговорил к 15 годам тюремного заключения в соответствии со статьей 157 (Планирование или подготовка агрессивной войны, а равно участие в заговоре для осуществления этих действий), статьей 301 (Злоупотребление властью, превышение или бездействие власти), статьей 162 (Разглашение государственных секретов) и статьей 302 (Халатное отношение к [воинской] службе) Уголовного кодекса.

2.4         Автор утверждает, что во время его содержания под стражей в здании Службы национальной безопасности следователи с самого начала подвергали ее сына психологическому воздействию с целью его принуждения к признанию своей вины. После того как он направил по этому поводу два письма на имя Председателя Службы национальной безопасности (точной даты не указано), следователи применили физическое насилие и он дал признательные показания. Семья г-на Мусаева в течение 10 суток не была информирована о факте его содержания под стражей. После получения информации об аресте родители г‑на Мусаева направили письмо Председателю Службы национальной безопасности с просьбой разрешить свидание с их сыном, но эта просьба была отклонена, судя по всему, по мотивам недопущения препятствий в проведении следствия по делу о совершении тяжкого уголовного преступления. Согласно автору, родителям было отказано в праве встретиться с их сыном, поскольку он подвергался психологическому и физическому воздействию, и они могли бы, таким образом, увидеть следы жестокого обращения.

2.5         Автор утверждает, что уголовное разбирательство по делу г-на Мусаева не соответствовало требованиям, предъявляемым к справедливому судебному разбирательству: основанием для его ареста явилось наличие в его багаже подброшенного представителями власти диска, содержащего секретную информацию, которые тем самым совершили фальсификацию доказательств. В ходе незаконного ареста и содержания под стражей он не был представлен адвокатом и под пытками был вынужден признать свою вину. Впоследствии его контакты с адвокатом были неоправданно ограничены. На конечном этапе предварительного следствия ему были предоставлены только одни сутки для ознакомления с выдвинутыми против него обвинениями и содержанием его уголовного дела, что противоречит требованиям Уголовно-процессуального кодекса о предоставлении обвиняемому для изучения его/ее дела не менее трех суток до начала суда.

2.6         Автор также утверждает, что при установлении вины ее сына суды ссылались на доказательства, не приобщенные к делу. В частности, г-н Мусаев был найден виновным в устной передаче представителю зарубежного государства секретной информации, полученной из официальных документов аппарата Совета национального безопасности при Президенте Узбекистана. Однако, согласно автору, соответствующие документы не были приобщены к уголовному делу, а их содержание не было раскрыто, поскольку речь шла о письменных инструкциях Министерства обороны г-ну Мусаеву о доведении этой информации до сведения своих зарубежных коллег. Если бы содержание документов могло было быть раскрыто в суде, то стало бы ясно, что информация, доведенная им до сведения иностранных граждан, была передана в рамках его профессиональных обязанностей.

2.7         19 июня 2006 года г-н Мусаев написал в Военный суд письмо с ходатайством разрешить ему и его адвокату подготовить обжалование. Его ходатайство осталось без ответа, и, таким образом, ему не позволили подготовить обжалование. Впоследствии он письменно неоднократно обращался в Военный суд с ходатайством о предоставлении возможности изучить содержание стенограммы судебных заседаний, но не получал ответа. Только 8 октября 2007 года, т.е. более чем через год после вынесения приговора в суде первой инстанции г-ну Мусаеву было позволено ознакомиться с содержанием стенограммы судебных заседаний, и только после этого он смог обратиться с обжалованием (точная дата не указана) вынесенного ему приговора.

2.8         Автор поясняет, что на неуказанную дату апелляционная инстанция Военного суда отклонила жалобы, поданные сыном автора и адвокатом, и утвердила обвинительный приговор 13 июня 2006 года. Ни г-н Мусаев, ни его адвокат не получили копии постановления о рассмотрении дела в апелляционном порядке.

2.9         В ноябре 2007 года г-н Мусаев подал в Верховный суд Узбекистана кассационную жалобу, которая, согласно информации автора, осталась без рассмотрения. Он неоднократно обращался в Верховный суд и Генеральную прокуратуру с жалобами, в которых содержались утверждения о нарушениях его процессуальных прав в ходе предварительного следствия, а также судебного разбирательства, но не получил на них ответа. Он также обращался с жалобой в Рабочую группу по произвольным задержаниям Организации Объединенных Наций 1.

Второе судебное разбирательство

2.10      13 июля 2006 года в ходе другого судебного разбирательства г-н Мусаев был признан Ташкентским городским судом виновным в мошенничестве по статье 168 Уголовного кодекса и был приговорен к шести годам тюремного заключения наряду с двумя другими лицами, г-ном И. и г-ном К., каждый из которых был приговорен к трем годам тюремного заключения и крупным штрафам. Окончательный приговор г-ну Мусаеву по совокупности с его предыдущим приговором от 13 июня 2006 года составил 16 лет тюремного заключения. 10 июля 2007 года, рассмотрев его апелляционную жалобу, апелляционная инстанция Ташкентского городского суда утвердила приговор. Г-н Мусаев был признан виновным в мошенничестве, совершенным в сговоре с г-ном И. и
г-ном К. (представляющими зарубежную компанию, не получившую необходимых разрешений для проведения деятельности в Узбекистане), в связи с организованным ПРООН в 2005 году тендером на поставку служебных собак для Узбекской таможни.

2.11      Было установлено, что группа незаконно завладела 25 286 долл. США из общей суммы в 95 775 евро, выделенных ПРООН на приобретение собак, путем совершения мошеннических действий в отношении официального победителя тендера, а именно частной фирмы "Табиат". На неуказанную дату директор фирмы "Табиат" подала жалобу в прокуратуру с утверждением о нарушениях в исполнении условий тендерах. На этом основании 12 января 2006 года прокуратура начала уголовное расследование. 14 февраля 2006 года, т.е. во время нахождения г-на Мусаева в предварительном заключении по первому возбужденному против него уголовному делу, он был проинформирован о содержании выписанного городским прокурором Ташкента ордера на его арест. Автор утверждает, что это дело должно было рассматриваться не в соответствии с Уголовным, а в соответствии с Гражданским кодексом, поскольку по существу оно имело отношение к спору между двумя хозяйствующими субъектами.

2.12      В ходе второго уголовного процесса, по утверждениям автора, которая не приводит дополнительных пояснений, ее сын был вновь подвергнут пыткам и психологическому и физическому воздействию с целью его принуждения к признанию вины. Она также утверждает, что решение о его аресте было принято прокурором, а не судом. Его право на защиту также было нарушено, поскольку в ходе предварительного следствия он не был представлен адвокатом и не имел возможности ознакомиться с содержанием уголовного дела до начала судебного разбирательства. Кроме того, суд отказал в вызове дополнительных свидетелей со стороны г-на Мусаева.

Третье судебное разбирательство

2.13      21 сентября 2007 года по итогам третьего судебного разбирательства Военным судом Узбекистана г-н Мусаев был признан в измене государству (статья 157 Уголовного кодекса), в частности за неоднократную передачу или содействие передаче секретной информации должностным лицам зарубежных вооруженных сил, и по совокупности с вынесенными ему предыдущими приговорами был приговорен к 20-летнему сроку тюремного заключения. 11 октября 2007 года по итогам рассмотрения апелляционной жалобы приговор был утвержден апелляционной инстанцией Военного суда. Автор утверждает, что ни ее сын, ни его адвокаты не получили копию решения от 21 сентября 2007 года, что не позволило им надлежащим образом подготовить апелляционную жалобу. Автор также утверждает, что в связи с этим уголовным делом 2 марта 2007 года ее сын был переведен из пенитенциарного центра, в котором он отбывал свой предыдущий приговор в следственный изолятор Службы национальной безопасности и содержался там до 5 июня 2007 года. Возможность встретиться со своим адвокатом он получил только 15 мая 2007 года, несмотря на неоднократные жалобы, но при этом он не мог провести встречу с адвокатом наедине. В течение этого периода он не был в официальном порядке проинформирован о решении привлечь его к уголовной ответственности, несмотря на поданные им ходатайства о получении информации по этому вопросу. Г-н Мусаев получил обвинительное заключение только 17 сентября 2007 года, т.е. в ходе судебного разбирательства и после неоднократных жалоб.

2.14      Автор утверждает, что путем применения незаконных методов допроса, психологического и физического принуждения следователи пытались принудить ее сына дать ложные свидетельские показания против трех других лиц, обвиненных в шпионаже. Автор утверждает, что жалобы ее сына в этой связи были проигнорированы судом. Автор, в частности, ссылается на копию текста выступления адвоката ее сына в суде (без указания даты), в котором адвокат упоминает о свидетельствах, содержащихся в деле, согласно которым г-ну Мусаеву во время нахождения под стражей в здании Службы национальной безопасности было причинено сотрясение мозга столь тяжелой степени, что ему потребовалось хирургическое вмешательство в больничном учреждении Ташкента.

2.15      Кроме того, автор утверждает, что ее сыну было позволено ознакомиться с обвинительным заключением только в ходе судебного разбирательства в нарушение требования Уголовно-процессуального кодекса об ознакомлении с обвинительным заключением за трое суток до суда. Трибунал также отклонил ряд ходатайств г-на Мусаева о вызове и допросе дополнительных свидетелей.

2.16      Из документов дела, представленных автором, следует, что г-н Мусаев был обвинен в совершении в процессе деятельности, относящейся к совместным программам Европейского союза − ПРООН по управлению границами и контролю над наркотическими средствами в Центральной Азии (БОМКА и КАДАП), действий, способствовавших вербовке служащих пограничной охраны Узбекистана в интересах зарубежного государства с целью шпионажа, и в том, что он сам был завербован в 2005 году сотрудником иностранной военной разведки. Автор утверждает, что это обвинение является беспочвенным, поскольку соответствующий иностранный гражданин прибыл в Узбекистан только в 2006 году: в этой связи она представляет справку, выданную посольством соответствующего зарубежного государства в Ташкенте. Два лица, осужденных совместно с г-ном Мусаевым по этому делу, дали показания о том, что они вместе с сыном автора встретились с упомянутым военным представителем в помещении ПРООН в феврале 2005 года, с чем, предположительно, согласился суд. Однако, согласно справке, выданной ПРООН, из этих трех лиц только
г-н Мусаев числится в списке посетителей, входивших в здание Организации Объединенных Наций в период с февраля по май 2005 года. По мнению автора, это обстоятельство свидетельствует о том, что обвинение его сына было основано только на предположениях.

2.17      Далее автор оспаривает законность выводов экспертной комиссии, оценивавшей степень секретности информации, за передачу которой иностранному гражданину и был осужден г-н Мусаев. Г-н Мусаев не был проинформирован о том, что экспертной комиссией было поручено провести оценку документов, и не смог оспорить методологию, ходатайствовать об отводе экспертов, оспорить заключения и т.д. Согласно автору один свидетель подтвердил в суде, что на ряд экспертов было оказано давление с целью вынудить их подписать заключения комиссии. Ходатайство г-на Мусаева о проведении дополнительной экспертной оценки было отклонено без объяснений.

Жалоба

3.           Автор утверждает, что вышеупомянутые факты являются нарушением прав ее сына, предусмотренных статьей 7; пунктом 3 статьи 9; статьей 11 и пунктами 1 и 3 b), d), e) и g); статьей 14; пунктом 5 статьи 14; и статьей 15 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Замечания государства-участника относительно приемлемости и существа сообщения

4.1         В вербальной ноте от 11 января 2010 года государство-участник представило свои замечания относительно приемлемости и существа сообщения. Оно напомнило факты, относящиеся к этому сообщению, в частности отметив, что г-н Мусаев был признан Военным судом Узбекистана (13 июня 2006 года и 21 сентября 2007 года) и Ташкентским городским судом 13 июля 2006 года виновным в измене государству, в подготовке или попытке раскрытия государственных секретов, злоупотреблении полномочиями в качестве должностного лица, причинившем существенный ущерб военным интересам, халатности при исполнении служебных обязанностей и мошенничестве в особо крупных размерах. По совокупности преступлений его окончательный приговор составил 20 лет тюремного заключения. 11 октября 2007 года Верховный суд утвердил приговор от 21 сентября 2007 года.

4.2         Государство-участник сообщает, что с 3 августа 2006 года г-н Мусаев содержался в пенитенциарном учреждении УЯ 64/21 в городе Бекабаде, где он был взят на учет в связи с хроническим заболеванием бронхитом и пиелонефритом, в то же время его общее состояние здоровья было признано удовлетворительным. Наряду с этим г-н Мусаев имел десять кратких и восемь продолжительных свиданий со своими родственниками, а также два свидания со своими адвокатами.

4.3         Согласно государству-участнику утверждения автора в отношении применения незаконных методов расследования к ее сыну и нарушений уголовно-процессуального законодательства в ходе рассмотрения его дел не нашли подтверждения. Верховный суд Узбекистана сделал вывод о законности и обоснованности всех судебных решений в отношении г-на Мусаева.

4.4         Государство-участник далее отмечает, что во время пребывания в тюремном учреждении в отношении г-на Мусаева принимались меры дисциплинарного воздействия за нарушение

режима содержания в пенитенциарном учреждении. За время нахождения в тюремном учреждении со стороны его администрации в отношении г-на Мусаева не допускались меры физического или психологического воздействия.

Комментарии автора по представлению государства-участника

5.1         5 марта 2010 года автор представила свои комментарии по замечаниям государства-участника. Во-первых, она отмечает, что государство-участник не представило какого-либо ответа по существу ее утверждений, в частности в отношении отказа судов от допроса дополнительных свидетелей или проведения дополнительной экспертизы. Согласно автору решение Военного суда от 21 сентября 2007 года в основном основано на первоначальных свидетельских показаниях двух должностных лиц Комитета по охране государственных границ (КОГГ), которые также были приговорены за шпионаж в ходе третьего судебного разбирательства по делу г-на Мусаева и которые заявили, что они присутствовали на встрече г-на Мусаева и иностранного должностного лица, состоявшейся в марте 2005 года в здании Организации Объединенных Наций. Согласно автору впоследствии в связи с подачей в 2009 году кассационной жалобы эти должностные лица подтвердили, что во время суда их вынудили дать ложные показания в отношении г-на Мусаева. Автор вновь заявляет, что ПРООН в письме от 17 сентября 2007 года подтвердила, что ни эти два должностных лица КОГГ, ни упомянутый гражданин иностранного государства не посещали ее здания в указанный период.

5.2         Автор добавляет, что она безуспешно продолжала направлять в различные инстанции жалобы о нарушениях прав ее сына. Она также подала жалобу Президенту с просьбой провести повторное судебное рассмотрение по делу ее сына, но ее письмо осталось без ответа.

Дополнительная информация государства-участника

6.1         14 июня 2011 года государство-участник представило дополнительную информацию. Оно поясняет, что содержание представленного сообщения было тщательно рассмотрено компетентными органами, которые сделали вывод о том, что утверждения автора являются беспочвенными.

6.2         Государство-участник указывает на то, что 13 июля 2006 года Ташкентским городским судом г-н Мусаев был признан виновным в мошенничестве в особо крупных размерах (статья 168 Уголовного кодекса), а его приговор 10 июля 2007 года был подтвержден по итогам рассмотрения апелляционной жалобы апелляционной инстанцией того же суда. С учетом того, что 13 июня 2006 года Военный суд уже признал г-на Мусаева виновным по обвинению в измене государству, злоупотреблении полномочиями, подготовке и попытке совершения преступления в форме разглашении государственных секретов, а также в халатности при исполнении своих обязанностей и приговорил его к 15-летнему тюремному заключению, Ташкентский городской суд принял решение о назначении общего наказания в размере 16 лет тюремного заключения по совокупности совершенных преступлений. Кроме того, на г-на Мусаева, как и на двух других соучастников, было возложено  обязательство выплатить 12 250 000 узбекских сомов 2 в качестве возмещения ущерба, понесенного г-жой Х. (директором компании "Табиат").

6.3         Согласно принятому в 2005 году решению Ташкентского городского суда г-н Мусаев работал в качестве менеджера по проектам в рамках программ ПРООН, направленных на укрепление государственных границ в Центральной Азии. Суд пришел к выводу о том, что он и проходившие по тому же обвинению лица вступили в сговор. Проходившие по тому же обвинению лица, г-н И. и г-н К. − представители зарегистрированной за рубежом коммерческой фирмы (ФДН Холдинг), которые не имели необходимых разрешений на проведение деятельности в Узбекистане, заключили коммерческие соглашения с отделением ПРООН. Под прикрытием этих договоренностей данные три лица незаконно получили 25 286 долл. США и завладели еще 3 000 долл. США, принадлежащих менеджеру компании "Табиат" г-же Х. Три соучастника действовали в качестве преступной группы, в составе которой они выполняли четко определенные роли. Г-н Мусаев занимался поиском лиц и компаний, имущество которых впоследствии мошенническим путем незаконно переходило в собственность группы, а г-н И. и г-н К. сознательно вводили в заблуждение указанные лица и фирмы, заставляя их подписывать поддельные документы.

6.4         По мнению государства-участника, вина г-на Мусаева в соответствующих преступных деяниях была доказана свидетельскими показаниями пострадавшей стороны, а именно г-жи Х., свидетелями г-жой К.; г-жой М.; г-жой В.; и г-жой А.; протоколами допросов, проходивших по делу обвиняемых; заключениями экспертиз; а также другими имеющимися в деле доказательствами, которые были должным образом исследованы в суде.

6.5         Утверждения автора в отношении нарушения уголовно-процессуальных прав г-на Мусаева в ходе предварительного следствия, по мнению государства-участника, являются беспочвенными. Эти утверждения были тщательно рассмотрены в суде и должным образом отклонены, поскольку было установлено, что они противоречат признанным судом доказательствам; кроме того, суд первой инстанции полностью исследовал все содержащиеся в деле доказательства, которые были собраны следователями и переданы ими суду. По мнению государства-участника, в ходе судебного разбирательства не было совершено каких-либо нарушений уголовно-процессуальных прав г-на Мусаева.

Дополнительные комментарии автора

7.           22 августа 2011 года автор отметила, что, по ее мнению, государство-участник не представило какую-либо информацию по существу сообщения. По поводу ссылок государства-участника на ряд свидетельских показаний, на основе которых была установлена вина г-на Мусаева, автор утверждает, что в этих свидетельских показаниях не содержится указаний на возможную незаконную деятельность ее сына. Сам факт того, что суд учел эти свидетельские показания при установлении вины ее сына, по мнению автора, показывает, что судебное разбирательство не было беспристрастным и имело обвинительный уклон. Автор утверждает, что состоявшаяся 9 марта 2006 года техническая экспертиза проводилась в отсутствие ее сына и его адвокатов и что г-н Мусаев не был проинформирован об ее итогах и, таким образом, эту экспертизу следует рассматривать в качестве неприемлемой.

Вопросы и процедуры их рассмотрения в Комитете

Рассмотрение вопроса о приемлемости

8.1         Прежде чем рассматривать любое утверждение, содержащееся в сообщении, в соответствии с правилом 93 своих правил процедуры Комитет по правам человека должен принять решение о том, является ли это сообщение приемлемым в соответствии с Факультативным протоколом к Пакту.

8.2         Согласно пункту 2 а) статьи 5 Факультативного протокола Комитет удостоверился в том, что этот же вопрос не рассматривается в соответствии с какой-либо другой процедурой международного разбирательства или урегулирования. Комитет принял к сведению, что аналогичная жалоба от имени г-на Мусаева была подана в Рабочую группу по произвольным задержанием Организации Объединенных Наций, которая в своих Мнениях № 14/2008 от 9 мая 2008 года пришла к выводу о том, что, среди прочего, были нарушены права г‑на Мусаева, предусмотренные статьями 9 и 14 Пакта. В предварительном порядке и без ущерба для вопроса о том, является ли Рабочая группа по произвольным задержаниям Организации Объединенных Наций "другой процедурой международного разбирательства или урегулирования" для целей установления приемлемости, Комитет отмечает, что в любом случае "тот же вопрос" более "не рассматривается" в этом органе. Таким образом, в отсутствие каких-либо возражений со стороны государства-участника в соответствии с пунктом 2 с) статьи 5 Факультативного протокола Комитет делает вывод о том, что данное положение не препятствует ему в рассмотрении настоящего сообщения для целей установления приемлемости.

8.3         В соответствии с пунктом 2 b) статьи 5 Факультативного протокола Комитет отмечает, что автор утверждает об исчерпании имеющихся внутренних средств правовой защиты и что этот факт не оспаривается государством-участником.

8.4         Комитет отмечает утверждения автора в отношении второго суда над ее сыном, согласно которым были нарушены его права, предусмотренные статьями 11 и 15 Пакта, поскольку власти возбудили уголовное дело по обвинению в мошенничестве, хотя это дело относилось к коммерческому спору между двумя хозяйствующими субъектами, являющимися сторонами коммерческого соглашения, который должен быть урегулирован в рамках гражданского права. Комитет считает, что эта часть сообщения недостаточно обоснована для целей установления приемлемости и в этой связи является неприемлемой в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

8.5         Комитет также отмечает многочисленные утверждения автора по поводу порядка ведения трех уголовных процессов в отношении ее сына следственными органами и судами, что, по ее мнению, указывает на нарушение некоторых его прав, предусмотренных пунктом 1 статьи 14 Пакта. Комитет отметил, что государство-участник прямо не оспорило эти утверждения, а в общей форме указало на отсутствие нарушений уголовно-процессуальных прав сына автора как на этапе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства. Комитет отмечает, что по существу эти жалобы относятся к способу оценки фактов и доказательств, а также правоприменению судами и властями государства-участника. Комитет ссылается на свою правовую практику, в соответствии с которой оценка фактов и доказательств в каждом конкретном случае или применение внутреннего законодательства относятся к компетенции судов государств-участников, если нельзя доказать, что такая оценка или такое правоприменение очевидным образом являлись произвольными или явно ошибочными либо означали отказ в правосудии 3. Приняв должным образом к сведению все представленные материалы и информацию, Комитет полагает, что он не имеет возможности сделать вывод о том, что в этом конкретном случае судебные процессы сопровождались такими нарушениями. В этой связи Комитет считает, что автор не достаточно обосновала свои утверждения о нарушении прав г-на Мусаева, предусмотренных пунктом 1 статьи 14, и что эта часть сообщения по указанной причине является неприемлемой согласно статье 2 Факультативного протокола.

8.6         Кроме того, Комитет отметил, что автор в общих словах без представления достаточно подробной информации заявила, что в нарушение прав ее сына, предусмотренных пунктом 3 е) статьи 14 Пакта, ряд ходатайств перед судом о допросе свидетелей были необоснованно отклонены и что суд как минимум один раз отказался издать распоряжение о проведении новой экспертизы. В отсутствие в деле более конкретной информации, пояснений или документов, в частности по поводу важности каких-либо заявлений дополнительных свидетелей с целью установления объективной истины по уголовным делам, возбужденным в отношении г-на Мусаева, а также в отношении конкретных оснований, приведенных судом при рассмотрении вопроса о проведении дополнительной экспертизы, Комитет считает, что эта часть сообщений является недостаточно обоснованной для целей установления приемлемости и в этой связи неприемлемой в соответствии со статьей 2 Факультативного протокола.

8.7         В отношении остальных утверждений, в которых поднимаются вопросы, относящиеся к статье 7; статье 9; и пунктам 3 b), 3 d), 3 g) и 5 статьи 14 Пакта, Комитет считает, что они являются приемлемыми.

Рассмотрение существа сообщения

9.1         Комитет по правам человека рассмотрел настоящее сообщение в свете всей представленной ему сторонами информации в соответствии с требованием пункта 1 статьи 5 Факультативного протокола.

9.2         Комитет принимает к сведению утверждения автора о том, что в ходе предварительного следствия по первому и второму возбужденным против ее сына делам, которое проводилось в отсутствие адвоката, ее сын подвергался пыткам и психологическому и физическому принуждению до такой степени, что он признал свою вину в отношении инкриминируемых ему уголовных деяний. Она также, в частности, утверждает, что в связи с третьим уголовным делом в ходе допроса ее сыну было причинено сотрясение мозга (см. пункт 2.14 выше), когда следователи пытались принудить его сделать заявление, инкриминирующее двух лиц, обвиняемых по тому же делу, и что он перенес хирургическую операцию в больничном учреждении Ташкента. Автор также утверждала, что ее сын и его адвокаты подали жалобу в связи с тем, что признательные показания были даны под принуждением, в том числе в суд, но эти жалобы были проигнорированы. Комитет далее отмечает, что государство-участник не оспорило в прямой форме эти утверждения, а лишь заявило об отсутствии нарушений уголовно-процессуальных прав при рассмотрении дела г-на Мусаева. В отсутствие каких-либо конкретных пояснений со стороны государства-участника в отношении расследования утверждений о применении пыток Комитет обязан придать должное значение утверждениям автора. В этих обстоятельствах Комитет считает, что компетентные органы государства-участника не провели должного и достаточного рассмотрения жалоб г-на Мусаева на применение пыток и принуждение к даче признательных показаний как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства. В этой связи Комитет делает вывод о том, что имеющиеся у него факты свидетельствуют о нарушении прав г-на Мусаева, предусмотренных статьей 7 и пунктом 3 g) статьи 14 Пакта 4 .

9.3         Комитет также принял к сведению утверждение автора о том, что ее сын ни разу не доставлялся к судье или другому должностному лицу, который в соответствии с законом осуществляет судебные полномочия, для проверки законности его арестов и помещения в предварительное заключение, а, напротив, решения о его аресте и содержании под стражей принимались только прокурорами. Комитет ссылается 5 на сложившуюся правовую практику, в соответствии с которой пункт 3 статьи 9 Пакта направлен на установление судебного контроля за содержанием под стражей лица, обвиненного в уголовном правонарушении, и напоминает, что для надлежащего осуществления судебных полномочий принципиально важно, чтобы такие полномочия осуществлялись органом, являющимся независимым, объективным и беспристрастным в вопросах, входящих в круг его ведения. В связи с обстоятельствами настоящего сообщения Комитет не удовлетворен утверждениями о том, что прокурор может характеризоваться в качестве инстанции, обладающей институциональной объективностью и беспристрастностью, которые позволяли бы рассматривать его в качестве "должностного лица, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть" по смыслу пункта 3 статьи 9. В этой связи Комитет делает вывод о нарушении этого положения 6 .

9.4         Комитет принял к сведению утверждение автора о том, что права ее сына, предусмотренные пунктом 3 b) статьи 14 Пакта, были нарушены, поскольку после его ареста 31 января 2006 года в ходе первого судебного разбирательства г‑н Мусаев содержался в изоляции в здании Службы национальной безопасности и подвергался допросам и принуждению к признанию своей вины в отсутствие адвоката; впоследствии в ходе предварительного заключения его контакты с адвокатом были необоснованно ограничены. В связи со вторым судебным разбирательством автор заявила, что право ее сына на защиту также было нарушено, поскольку он не был представлен адвокатом в ходе предварительного следствия. В отношении третьего судебного разбирательства автор утверждает, что 2 марта 2007 года ее сын был помещен в следственный изолятор Службы национальной безопасности и содержался там, а также подвергался допросам до 5 июня 2007 года в отсутствие адвоката. Согласно автору сообщения, ее сын, несмотря на неоднократно заявленные им ходатайства, встретился со своим адвокатом только 15 мая 2007 года, при этом его свидания с адвокатом никогда не проходили наедине. Комитет отмечает, что государство-участник прямо не оспорило эти утверждения, а лишь в общей форме заявило, что по этому делу не было совершено каких-либо нарушений уголовной процедуры. В этих обстоятельствах Комитет считает необходимым придать должное значение утверждениям автора. Соответственно, Комитет считает, что с учетом обстоятельств настоящего сообщения факты, изложенные автором, указывают на нарушение прав г-на Мусаева, предусмотренных пунктом 3 b) статьи 14 Пакта. В свете этих выводов Комитет принимает решение не проводить отдельного рассмотрения утверждения автора, относящегося к пункту 3 d) статьи 14 Пакта.

9.5         Комитет далее принял к сведению утверждение автора, согласно которому ее сыну не была передана копия решения Военного суда от 21 сентября 2007 года (в связи с третьим судебным разбирательством по нему) и, таким образом, ему не была предоставлена возможность для эффективной подачи апелляционной жалобы на это решение. Он также отметил, что государство-участник не представило конкретных возражений в отношении этого утверждения. В этих обстоятельствах Комитет принимает решение о необходимости придания утверждениям автора должного значения. Комитет напоминает, что право на пересмотр осуждения может быть эффективно осуществлено лишь в том случае, если осужденное лицо располагает правом на доступ к должным образом мотивированному, составленному в письменной форме приговору суда и, по меньшей мере, в суде первой апелляционной инстанции в тех случаях, когда внутреннее право предусматривает несколько апелляционных инстанций 7. С учетом обстоятельств настоящего сообщения Комитет делает вывод о том, что непредоставление государством-участником сыну автора копии решения военного суда от 21 сентября 2011 года является нарушением прав г-на Мусаева, предусмотренных в пункте 5 статьи 14 Пакта.

10.         Комитет по правам человека, действуя в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах, считает, что государство-участник нарушило статью 7; статью 9; и пункты 3 b); 3 g) и 5 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

11.         Руководствуясь пунктом 3 а) статьи 2 Пакта, Комитет полагает, что государство-участник обязано обеспечить г-ну Мусаеву эффективное средство правовой защиты, включая: проведение беспристрастного, эффективного и тщательного расследования по утверждениям, касающимся пыток и жестокого обращения, а также возбудить уголовное преследование в отношении лиц, ответственных за это; повторное судебное разбирательство при соблюдении всех гарантий, закрепленных в Пакте, либо его освобождение; и предоставление автору полного возмещения, включая надлежащую компенсацию. Государство-участник также обязано принять меры для недопущения подобных нарушений в будущем.

12.         Принимая во внимание, что, присоединившись к Факультативному протоколу, государство-участник признало компетенцию Комитета определять наличие или отсутствие нарушений Пакта и что согласно статье 2 Пакта государство-участник обязалось обеспечить всем лицам, находящимся в пределах его территории и под его юрисдикцией права, признанные в Пакте, и предоставлять им эффективные средства правовой защиты в случае установления факта нарушения, Комитет хотел бы получить от государства-участника в течение 180 дней информацию о мерах, принятых во исполнение настоящих Соображений. Кроме того, он просит государство-участник опубликовать данные Соображения Комитета, перевести их на официальный язык в доступном формате и обеспечить их широкое распространение.

[Принято на английском, французском и испанском языках, причем языком оригинала является английский. Впоследствии будет также издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

Добавление

Совместное особое мнение членов Комитета г-на Фабиана Омара Сальвиоли и г-на Рафаэля Риваса Посады (частично несогласное)

1.           В целом мы согласны с выводами Комитета в отношении сообщений № 1914, 1915 и 1916/2009, Мусаев против Узбекистана. Вместе с тем мы хотели бы зафиксировать наше несогласие в отношении пределов военной юрисдикции в рамках Международного пакта о гражданских и политических правах.

2.           Мы хотели бы обратить особое внимание на необходимость в рассмотрении нынешней позиции Комитета, согласно которой судебное разбирательство по делам гражданских лиц в военных судах рассматривается как совместимое с Пактом. Эта позиция основана на положениях пункта, содержащегося в замечании общего порядка № 32, которые являются предметом для критики, высказанной в ряде мнений меньшинства по отдельным сообщениям, ранее находившимся на рассмотрении Комитета 8.

3.           При внимательном чтении статьи 14 можно сделать вывод о том, что в принципе Пакт не позволяет заходить столь далеко, чтобы допускать распространение военной юрисдикции на гражданских лиц. В статье 14, гарантирующей право на правосудие и надлежащую правовую процедуру, не содержится ни единой ссылки на военные суды. Во многих случаях − и всегда с отрицательными последствиями для прав человека − государства наделяли военные суды полномочиями для рассмотрения судебных дел гражданских лиц, но в самом Пакте ничего не говорится по этому вопросу.

4.           Действительно, Пакт не запрещает военную юрисдикцию, и в наши намерения не входит обращение с призывом к ее отмене. Вместе с тем юрисдикция системы военной уголовной юстиции является исключением, которого следует придерживаться в пределах разумных границ, с тем чтобы обеспечить полное соответствие с Пактом: ratione personae военные суды должны проводить судебное разбирательство по делам военнослужащих, находящихся на действительной службе, и ни в коем случае гражданских лиц или вышедших в отставку бывших военнослужащих; и ratione materiae военные суды ни в коем случае не должны быть наделены полномочиями заслушивать дела, связанные с предполагаемыми нарушениями прав человека. Только при соблюдении этих условий отправление правосудия в рамках военной юрисдикции может, по нашему мнению, рассматриваться в качестве совместимого с Пактом.

[Принято на английском, испанском и французском языках, причем языком оригинала является испанский. Впоследствии будет издано на арабском, китайском и русском языках в качестве части ежегодного доклада Комитета Генеральной Ассамблее.]

________________________________________________________                                                     

*     В рассмотрении настоящего сообщения принимали участие следующие члены Комитета: г-н Лазхари Бузид, г-жа Марго Ватервал, г-н Юдзи Ивасава, г-н Вальтер Келин, г-жа Юлия Антоанелла Моток, г-н Джеральд Л. Нойман, г-н Майкл О'Флаэрти, г-н Рафаэль Ривас Посада, сэр Найджел Родли, г-н Фабиан Омар Сальвиоли, г-н Марат Сарсембаев, г-н Кристер Телин, г-н Ахмад Амин Фатхалл, г-н Корнелис Флинтерман и г-жа Кристина Шане.

1    9 мая 2008 года Рабочая группа по произвольным задержаниям приняла мнение № 14/2008, содержащее вывод о том, что содержание г-на Мусаева под стражей является произвольным и нарушает его права в соответствии со статьями 9 и 10 Всеобщей декларации прав человека, а также статьями 9 и 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

2     На срок рассмотрения эта сумма составляла около 10 000 долл. США.

3     См., среди прочего, Симмс против Ямайки, сообщение № 541/1993, решение о неприемлемости, принятое 3 апреля 1995 года, пункт 6.2.

4     См., например, замечание общего порядка № 32 (2007) Комитета по правам человека о равенстве перед судами и трибуналами и праве каждого на справедливое судебное разбирательство (статья 14), пункт 60, и сообщение № 1401/2005, Кирпо против Таджикистана, Соображения, принятые 27 октября 2009 года, пункт 6.3.

5     См., например, С. и М. Базаров против Узбекистана, сообщение № 959/2000, Соображения, принятые 14 июля 2006 года, пункт 8.2.

6     См., среди прочего, сообщение № 959/2000, С. и М. Базаров против Узбекистана, Соображения от 8 августа 2006 года, пункт 8.2, сообщение № 1449/2006, Умаров против Узбекистана, Соображения, принятые 19 октября 2010 года, пункт 8.6. Комитет принимает к сведению тот факт, что государство-участник изменило свою систему и начиная с января 2008 года в стране существует система судебного надзора за арестами и предварительным заключением под стражу.

7     См., например, замечание общего порядка № 32/2007 Комитета о равенстве перед судами и трибуналами и праве каждого на справедливое судебное разбирательство (статья 14, пункт 49).

8     Комитет по правам человека: сообщение № 1640/2007, Аль-Абани против Ливийской Арабской Джамахирии: Соображения, принятые 26 июля 2010 года, особое индивидуальное мнение г-на Фабиана Сальвиоли, пункты 1−15; Комитет по правам человека, сообщение № 1813/2008, Акванга против Камеруна; Соображения, принятые 22 марта 2011 года, особое индивидуальное мнение г-на Фабиана Сальвиоли, пункты 1−14.