ГЛАВА III . КОНТРОЛЬНЫЙ МЕХАНИЗМ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД.

1.2. Прежний Европейский   Суд   по   правам   человека.

Как   и   Европейская   Комиссия   по   правам   человека,   Европейский   Суд по   правам   человека   был   создан   специально   в   целях   «обеспечения   соблюдения   обязательств,   принятых   на   себя Высокими Договаривающимися Сторонами по ... Конвенции» (бывшая статья   19).

В   отличие   от   Европейской   Комиссии   число   судей   Европейского   Суда   было равно   числу   членов   Совета   Европы,   а не   числу   государств - участников   Конвенции (бывшая статья 38). В настоящее время (после вступления в силу Протокола №11) ситуация изменилась, и число членов Суда отныне соответствует числу государств-участников Конвенции. Однако прежний подход к вопросу формирования   привел   к   тому,   что Европейский  Суд  по  правам   человека стал крупнейшим   международным судебным   органом.   На   подобных   принципах   его   комплектования   настояли   небольшие   государства - члены   Совета   Европы,   которые   опасались   монополии   более   крупных   государств   при   выдвижении   кандидатов   в   члены   Суда.

             
Согласно   части   3 бывшей статьи   39   Конвенции,   кандидаты   должны были «обладать   высокими   моральными   качествами   и   удовлетворять   требованиям,   предъявляемым   при   назначении   на   высокие судебные   должности,   или   быть   правоведами   с   признанным   авторитетом».

В   первоначальном   тексте   Конвенции   не   содержалось   требование   о   том,   чтобы   члены   Суда   были независимы.   Данное   «упущение»   было исправлено   позднее   после   вступления   в   силу   Протокола № 8,   дополнившего,   в   частности, и бывшую статью   40   часть   7,   устанавившую   следующее:

             
«Члены   Суда   участвуют   в   работе   Суда   в   своем   личном   качестве.   В   течение   всего   срока   пребывания   в   должности   они   не   должны   занимать   какого - либо   поста,   несовместимого   с   их   независимостью   и   беспристрастностью   как   членов   Суда   или   требованиями,   предъявляемыми   к   членам   Суда».

             
Кроме   того,   в   1977   Парламентская   Ассамблея   Совета   Европы   приняла   резолюцию   655   (1977)   «О квалификации   кандидатов в Европейский   Суд   по   правам   человека»,   в   которой   содержался   призыв   «не   голосовать   за   кандидатов,   которые:

i.  не   приняли   официального   обязательства   уйти   в   отставку   с   должности   судьи   в   течение   года,   когда   им   исполнится   75   лет;

ii.  в   силу   своей   деятельности   зависят   от   правительства и   не приняли   официального   обязательства   уйти   в   отставку   с занимаемого   ныне   поста   при   избрании   в   Европейский Суд   по   правам   человека». 75

«Для   рассмотрения   каждого   переданного   ему   дела»   Суд   должен был образовать   Палату   из   девяти   судей.   Членом   Палаты   ex - officio   становился «судья - гражданин   любого   государства,   являющегося   стороной в споре, или, если   такового   не   окажется,   то   по   выбору   этого   государства   любое   лицо,   которое   выступает   в качестве судьи»;   имена   остальных   судей   определялись «Председателем   Суда   путем   жребия   до   начала   рассмотрения   дела» (бывшая статья 43 Конвенции).   Преимущество   такой   системы   формирования   Палаты   заключалось   в   том,   что   таким   образом   в ее   составе   был   как   минимум   один   человек,   знакомый   с   правовой   системой   государства - ответчика   по   делу. Подобный подход, как мы увидим из дальнейшего, сохранился и после реформирования контрольного механизма Европейской конвенции в соответствии с Протоколом №11.

Как    и   в   случае   с   Европейской   Комиссией,   в рассмотрении   того   или иного дела не мог   принимать   участие судья, имеющий в нем личный интерес, или участвовавший   в   деле   ранее   в   качестве   представителя,   адвоката   или   советника   стороны   в   деле   или   лица,   имеющиего   интерес   в   деле,   или   в   качестве   члена   суда   или   комиссии   по   расследованию,   или   в   любом   ином   качестве.

             
Слушание   дел   в   Суде   носило   открытый   характер,   если только   Суд   не   решит   иначе.   Подобный   характер   слушаний   был   логическим   следствием   судебного   характера   процедуры. Обсуждение Судом своей позиции по   рассматриваемому   делу   носило   конфиденциальный   характер.

             
В   случае,   если   поданная   петиция   была   признана   Европейской   Комиссией   приемлемой,   а   все   попытки   обеспечить   дружественное   урегулирование   оказались   напрасными,   в   течение   3   месяцев   со   дня   направления   Комиссией   доклада   Комитету   Министров   дело   могло   быть   передано   для   рассмотрения   в   Европейский   Суд   (часть 1 бывшей статьи 32   и   бывшая статья   47).   В   соответствии   со   статьей   5   Протокола № 9,   внесшего   ряд   изменений   в   процедуру   контрольного   механизма,   передавать   дело   в   Суд   имели   право:

             
a)   Комиссия;

b) Высокая   Договаривающаяся   Сторона,   гражданин которой   предположительно   является   жертвой;

c)   Высокая   Договаривающаяся   Сторона,   которая   передала   дело   на   рассмотрение   Комиссии;

d)  Высокая   Договаривающаяся   Сторона,   против   которой   подана   жалоба;

e)  Лица,   неправительственные   организации   или   группа лиц,   подавшие   жалобу   в   Комиссию.

В  случае,   если   дело   в   Суд   передавалось   лицом,   неправительственной   организацией   или   группой   лиц,   то   сначала   оно   выносилось   на   рассмотрение   комитета   в   составе   трех   членов   Суда,   причем в   этот   состав   входил   ex - о fficio   судья,   избранный   от   государства - ответчика   по   делу   или   же,   в случае   отсутствия   такового,   лицо   по   его   выбору,   которое   заседало   в   качестве   судьи.   Если   жалоба   подавалась   против   более   чем   одного   государства,   то   соответствующим   образом   увеличивалось   число   членов   комитета.

Другое   важное   изменение,   внесенное   Протоколом № 9,   заключалось   в   том,   что   если   дело   не   вызывало   серьезных   вопросов, затрагивающих толкование или применение Конвенции,   и   не   заслуживало   в   силу   какой - либо   другой   причины   рассмотрения   его   Судом,   комитет   мог   единогласно   постановить,   что   такое   дело   Судом   рассматриваться   не   будет.   В   таком   случае   дело   вновь   возвращалось   в   Комитет   Министров   Совета   Европы,   который   в   соответствии   с   положениями   статьи   32    решал вопрос о том, имело   ли   место   нарушение   Конвенции.

             
Решение   Суда   по   делу   являлось   обязательным   для   исполнения   сторонами и   не   подлежит   оспариванию (бывшие статьи 53 и 52).   При   определенных   условиях   Суд   мог   в   соответствии   со   статьей   50   Конвенции   принять   решение   о   выплате   потерпевшей   стороне   справедливой   компенсации.   Решение   Суда   направлялось   Комитету   Министров,   который   должен был осуществлять «надзор   за   его   исполнением».

Из   вышесказанного   можно   сделать   вывод   о   том,   что   для   того,   чтобы   Суд   мог   рассмотреть   дело,   должны   быть   выполнены   пять   условий.

             
Во - первых,   предварительно   петиция   должна   быть   направлена   в   Европейскую   Комиссию   по   правам   человека   и   объявлена   последней приемлемой.

             
Во - вторых, попытка   Комиссии   обеспечить   дружественное   урегулирование   должна   оказаться   безрезультатной.

             
В - третьих,   дело   должно   быть   передано   в Суд в   течение   трех   месяцев   со   дня   направления   Комиссией   своего   доклада   в   Комитет   Министров   Совета   Европы.

             
В - четвертых,   дело   в   Суд   могло   быть   передано   только   теми,   кто   на   это   уполномочен   вышеназванным Протоколом № 9   к   Европейской   Конвенции.

             
В - пятых,   государство - ответчик   по   делу   должно   было   признать   юрисдикцию   Суда   рассматривать   дело.

             
Невыполнение   какого - либо   одного   из   вышеприведенных   условий   делает   невозможным   рассмотрение   дела   Судом.

             
Таким образом, дело   не   могло   быть   направлено   непосредственно   в   Суд.   Из   прежнего текста Конвенции (часть   1   статьи   32   и   статья   47)   становится   очевидным   намерение   авторов   Конвенции первоначально   пропустить   поданную   петицию   через   всю процедуру   ее   рассмотрения   Комиссией.   Статья   47   Конвенции   прямо   предусматривала,   что   «Суд   может   принять   дело   к   рассмотрению   лишь   после   того,   как   Комиссия   признает   безрезультатность усилий по дружественному   урегулированию»,   при   этом   Комиссия   должна   была   сперва   передать   доклад,   подготовленный   ей   в   соответствии   с   частью   1   статьи   31   Конвенции. Петиции,   ранее   признанные   неприемлемыми,   не   могут   быть   предметом   рассмотрения   Суда,   поскольку   решение   о   неприемленности   является   обязательным.

             
Когда   дело   в   Суд   передавалось   Европейской   Комиссией,   последняя   поступала   таким   образом   в   интересах   общественного   интереса.   Уже   при   передаче   первого     дела   в   Суд   тогдашний   Председатель   Европейской   Комиссии   заметил,   что   она   делает   это   от   имени   правительств   и   народов   всех   государств - членов   Совета   Европы.   Подобное   заявление   еще   раз   подчеркивало   тот   факт,   что   Конвенция   служит интересам   общего   европейского   публичного   порядка.

             
Бывшая статья   48   устанавливала,   что   Суд   может   рассматривать   переданное   ему   дело   лишь   в   том случае,   если   государство - ответчик   признало   обязательную   юрисдикцию   Суда,   или   же   дало   свое   согласие   на   рассмотрение   дела   Судом   ad   hoc . Государство   могло   признать   юрисдикцию   Суда   путем   специального   «факультативного   заявления»,   которое   затем   сдавалось   на   хранение   Генеральному   секретарю   Совета   Европы.   В   таком   заявлении   государство - участник   объявляло,   что   оно   «признает   ipso   facto   и   без   специального   соглашения   обязательную   юрисдикцию   Суда   в   отношении   вопросов,   относящихся   к   толкованию   и   применению   ...   Конвенции».

Такие заявления, согласно части 2 статьи 46, могли «быть безусловными или на условиях взаимности с несколькими или некоторыми другими Высокими Договаривающимися Сторонами или на определенное время».

Условие взаимности является обычным (распространенным) в общем международном праве и в этом плане оправданным, так как речь идет о решениях по спорам относительно норм, создающих взаимные права для государств. В случае же Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод данное условие, по мнению автора настоящей работы, противоречило уже упоминавшемуся объективному характеру этого договора, а также принципу коллективных гарантий государствами-участниками прав и свобод, закрепленных в Конвенции. Представляется, что объективному характеру предусмотренного Конвенцией контрольного механизма в наибольшей степени отвечала бы ситуация, при которой ратификация Европейской конвенции автоматически означала бы признание юрисдикции Европейского Суда в качестве обязательной. Примечательно, что именно эта точка зрения возобладала при составлении Протокола №11 к Европейской конвенции, и отныне юрисдикция Европейского Суда является обязательной для всех государств-участников Конвенции в силу изменений, внесенных в текст Конвенции упомянутым Протоколом.

Указанные заявления государства-участники делали, как правило, на определенный срок, как это допускалось по части 2 бывшей статьи 46, впоследствии продлевая этот срок путем нового заявления.

Наряду с признанием путем факультативного заявления юрисдикции Суда по неопределенному числу дел, государство могло, в соответствии со статьей 48, дать свое согласие на рассмотрение того или иного дела Судом ad hoc . Такое согласие могло быть явно выраженным путем одностороннего заявления заинтересованного государства.

В практике контрольных органов были случаи, когда мнения Комиссии и Суда по рассматриваемым ими делам расходились. Такое происходило, в том числе, и по вопросу о признании жалобы приемлемой или неприемлемой. В частности, в 1980 году Суд впервые в практике страсбургских контрольных органов пересмотрел решение Комиссии о приемлемости петиции по делу Ван Остервийк против Бельгии, поддержав предварительные возражения бельгийской стороны, настаивавшей на том, что Комиссия была обязана объявить жалобу неприемлемой, поскольку заявитель до обращения в международные контрольные органы не исчерпал все внутренние средства правовой защиты. 76 Данный вопрос является весьма чувствительным для страсбургских органов, поскольку в таком случае нарушалась, по мнению автора настоящей работы, целостность контрольной процедуры по Конвенции. Вместе с тем, в Конвенции отсутствовало упоминание о том, что вопрос о признании петиций приемлемыми или неприемлемыми входит в исключительную компетенцию Европейской Комиссии. Кроме того, не было гарантий того, что решения Комиссии являлись абсолютно безошибочными как с фактической, так и с юридической точек зрения. Вместе с тем, при таком положении подрывался авторитет Комиссии как одного из основных контрольных органов Европейской конвенции. Одновременно могло появиться чувство неуверенности у авторов петиций, у которых возникали новые сомнения относительно дальнейшей судьбы их петиций после прохождения Европейской Комиссии и Комитета Министров.

Следует, тем не менее, отметить, что у Суда крайне редко появлялись сомнения относительно правильности решения Комиссии по вопросу о приемлемости жалоб.

Однако необходимо учитывать и то, что авторы Конвенции при ее разработке не стремились создавать иерархию подчиненности двух органов один другому, а как бы противопоставили Европейскую Комиссию и Европейский Суд, наделив каждого из них своей компетенцией по осуществлению контрольных функций. Таким образом, ни один из двух органов не находился в подчинении у другого.

Для рассмотрения дела Палата Суда могла в целях получения информации использовать различные источники. Основой для рассмотрения служил, безусловно, доклад Комиссии. Вместе с тем, Суд не был связан выводами Европейской Комиссии относительно того «доказывают ли установленные факты нарушение соответствующим государством его обязательств по ... Конвенции». В равной степени Суд был вправе считать факты, упомянутые в докладе Комиссии, не установленными. Однако именно в последнем названном аспекте следует признать, что доклад Европейской Комиссии являлся крайне важным источником информации, в особенности учитывая обстоятельства его составления.

Палата могла заслушивать свидетелей, экспертов или любых других лиц, чьи показания могли оказать Суду содействие в рассмотрении им дела. В случае наличия возражений против выступления определенного лица в качестве свидетеля или эксперта Палата принимала по этому поводу специальное решение. Если Палата принимала решение о невозможности выслушать такое лицо в качестве свидетеля, его тем не менее можно было заслушать в целях получения информации.

В ходе процедуры разбирательства Палата могла делегировать одного или нескольких своих членов для проведения расследования, включая посещение страны, или же для заслушивания показаний каким-либо иным образом. Для содействия проведению такого расследования на месте Председатель Суда мог обратиться к соответствующему правительству. В данном случае обязательство государства-участника сотрудничать вытекало из самого факта ратификации Европейской конвенции.

Наконец, Палата была вправе обратиться по своему выбору к любому лицу или учреждению с просьбой предоставить информацию, высказать мнение или представить доклад по тому или иному вопросу.

В подавляющем большинстве случаев процедура разбирательства в суде заканчивалась вынесением постановления в форме судебного решения. Любое судебное решение должно было быть мотивированным. Оно оглашалось в ходе открытого заседания, после чего направлялось Комитету министров, который в соответствии с бывшей статьей 54 Конвенции осуществляет надзор за его выполнением (обязанность Комитета Министров Совета Европы осуществлять надзор за исполнением решений Суда была сохранена и после реформирования контрольного механизма Конвенции и закреплена ныне в пункте 2 статьи 46).

Решения Суда являются окончательными (бывшая статья 52 Конвенции). Однако Суд мог получать запросы на предмет толкования или пересмотра решения.

Кроме того, Суд был вправе выносить решение и в случае неявки одной из сторон. Однако подобных случаев в практике Суда не было.

Процедура рассмотрения дела в Европейском Суде не всегда заканчивалась вынесением судебного решения в подлинном смысле этого слова, то есть решением по существу дела. Как и в случае с Европейской Комиссией разбирательство могло быть прервано, причем в случае с Судом существуют два варианта возможного развития событий.

Во-первых, в случае подачи петиции государством Суд мог принять решение исключить такую петицию из своего списка дел, если государство-петиционер известит Секретаря Суда о своем намерении более не настаивать на рассмотрении дела, с чем соглашаются и другие стороны.

Во-вторых, Палата могла принять решение исключить из своего списка дел петицию, переданную ранее в Суд Комиссией и/или государством, если Палата извещена о достижении дружественного урегулирования, соглашения или какого-либо иного разрешения спора. Вместе с тем, Палата не обязана, а лишь имеет право исключить в таких условиях жалобу из своего списка дел. Напротив, ввиду возложенных на Суд в соответствии с бывшей статьей 19 обязанностей Палата может принять решение о продолжении рассмотрения дела.

В данном контексте представляет интерес позиция Суда при рассмотрении дела Де Бекер против Бельгии. Уже на стадии разбирательства дела в Суде в Бельгии были внесены изменения в законодательство, которые относились к рассматриваемому делу. Таким образом, бельгийское правительство утверждало, что жалоба удовлетворена, с чем согласился также и автор жалобы. Суд не встретил каких-либо возражений ни со стороны Комиссии, ни со стороны автора жалобы против того, что данная жалоба была исключена Судом из своего списка дел. Суд решил, что оснований для продолжения разбирательства не   было, а лежащая в основе дела разница во взглядах имела интерес лишь с точки зрения истории. 77

Представляется, что с точки зрения эффективного выполнения Конвенции данное решение Суда имеет не так уж много достоинств. Несмотря на то, что Суд был вправе прекратить рассмотрение дела, он упустил из виду то обстоятельство, что даже декларативное решение может иметь общий превентивный эффект и в том случае, если оно будет касаться уже изменившейся с момента подачи жалобы ситуации. Более того,   доверие   к   средствам   защиты, предоставленным Конвенцией, может быть существенно подорвано в случае, когда разбирательство прерывается на столь поздней стадии по причине скоропалительной реакции государства-ответчика, которое ранее отказывалось от урегулирования. Подобным отношением Суд может поощрить подход государств, при котором на стадии попытки достичь дружественное урегулирование государства будут значительно дольше настаивать на своей точке зрения, зная, что на более позднем этапе они смогут без ущерба для себя от нее отказаться. Представляется, что такая опасность сохраняется и теперь, даже после вступления в силу Протокола №11 к Конвенции.

В ходе процедуры разбирательства в Суде Комиссия выполняла роль amicus curiae - независимого и беспристрастного совещательного, консультативного органа по вопросам факта и права дела, рассматриваемого Судом. Из статуса Комиссии как органа Конвенции следовало, что в ходе разбирательства дела в Суде даже если дело туда передано самой Комиссией, она выступала в нем не как сторона, а как выразитель общественных интересов. Важно отметить, что активность Комиссии была разной в зависимости от того рассматривалось ли дело между двумя государствами или же между частным лицом и государством. В первом случае стороны находятся в абсолютно равном положении, что было в определенной   степени гарантией состязательности процесса. В случае же рассмотрения дела по жалобе, автором которой является частное лицо, Комиссия играла более активную роль с тем, чтобы попытаться хотя бы отчасти «компенсировать» неравное положение частного   лица   и   государства.

На протяжении длительного отрезка времени Комиссия сама занималась тем делом, что направлено в Суд. Более того, на определенном этапе Комиссия даже выполняла ту же самую задачу, что и Суд: пыталась дать ответ на вопрос о том было или не было допущено нарушение Конвенции. Таким образом, наблюдалась определенная преемственность в выполнении своих задач Европейской Комиссией и Европейским Судом по правам человека.