ГЛАВА IV.   ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРЕЦЕДЕНТНОЕ ПРАВО В КОНТЕКСТЕ ДЕЙСТВИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД.

11. Право на вступление в брак и создание семьи (ст. 12)

Ст. 12 Европейской конвенции не содержит п. 2, где были бы сформулированы возможности для ограничения гарантируемого по данной статье права. Но имеющиеся в статье слова «в соответствии с национальным законодательством, регулирующим осуществление этого права», не позволяют утверждать, что право на вступление в брак и создание семьи является абсолютным по Конвенции. Более того, у законодательных властей государств-участников имеются достаточно широкие возможности по закреплению определенных условий для пользования правом на вступление в брак, по регулированию правовых последствий брака, по принятию законодательных положений по вопросам семьи и образующихся семейных связей. Из этого можно сделать вывод, что таким образом возможно появление достаточно широкого спектра ограничений гарантируемого ст. 12 права. Равным образом ошибочно полагать, что ст. 12 вменяет в обязанность государствам в конкретных случаях предоставлять материальные условия, позволяющие соответствующим лицам вступать в брак и создавать семью. Однако если власти государств все же предоставляют такие условия, то они обязаны это делать без какой-либо дискриминации.

Статья содержит ссылку на национальное законодательство. Таким образом, сама Конвенция признает возможность того, что правовые системы государств-участников могут разниться между собой. К примеру, в одних государствах закон предписывает, что религиозная брачная церемония порождает брачные отношения, в то время как законодательство других стран содержит иные положения 450. Кроме того, каждое государство вправе само определять минимально допустимый возраст для вступления в брак. Но было бы ошибочно полагать, что нет таких норм и правил их применения, которые не могли бы стать предметом рассмотрения в Европейском Суде по правам человека. Прежде всего, вводимые национальным законодательством ограничения и применение такого законодательства не должны противоречить иным, нежели ст. 12, положениям Конвенции. Но важнее другое   — тот факт, что ст. 12 в первую очередь говорит о праве и предполагает, что национальное регулирование пользования этим правом не должно препятствовать реализации его сущности. Как заметила Европейская Комиссия в докладе по делу Хаммер, «слова “право вступать в брак… в соответствии с национальным законодательством, регулирующим осуществление этого права” не означают неограниченных полномочий национального права… Роль национального права, как это указывает формулировка статьи, заключается в регулировании осуществления этого права» 451.

До сих пор одним из наиболее сложных вопросов пользования правом, гарантируемым ст. 12, является проблема брака между двумя лицами, принадлежащими к одному полу. В докладе по делу Ван Оостервийк Комиссия подчеркнула, что «брак требует существования отношений между двумя лицами противоположного пола» 452. Одновременно Комиссия подчеркнула, причем вполне справедливо, что «ничто не подтверждает заключения о том, что возможность деторождения является существенным условием брака или даже что деторождение является основной целью брака» 453.

Последний тезис не нашел поддержки у членов Европейского Суда, по мнению которого «гарантируемое статьей 12 право вступать в брак относится к традиционному браку между лицами противоположного биологического пола. Это также вытекает из формулировки статьи, из чего явствует, что основная цель ст. 12 заключается в защите брака как основы семьи» 454. В итоге Суд пришел к выводу, что юридическое препятствие браку между принадлежащими к одному биологическому полу лицами не может рассматриваться как ограничивающее это право настолько или таким образом, что ущемляется само существо права на вступление в брак. Возможно, данное утверждение и справедливо в более общем плане. Но насколько оно справедливо в отношении автора петиции в деле Ван Оостервийк 455? Какой иной важной стороной права на вступление в брак может воспользоваться соответствующее лицо? Наконец, в чем заключается существенная разница по данному аспекту между партнерами одного пола, с одной стороны, и партнерами противоположного пола, которые не могут или не желают иметь детей, с другой стороны? Вправе ли мы в последнем случае вести речь о «ненадлежащем браке», противоречащем «традиционному браку», как об этом сказал Суд?

Представляется, что прецедентное право Европейской конвенции требует определенного творческого развития при рассмотрении указанных выше вопросов, в том числе в свете рассмотрения самой Конвенции в качестве живого, постоянно развивающегося организма и постоянно эволюционизирующих общественных взглядов на данную проблему.

Что же касается возможности введения определенных законодательных или административных ограничений пользования правом на вступление в брак, которые бы противоречили каким-либо иным положениям Европейской конвенции, то следует упомянуть прежде всего ст. 14, запрещающую национальным властям дискриминацию при регулировании пользования изложенными в Конвенции правами и свободами. В то же время можно предположить возможность запрещения бесчеловечного отношения в соответствии со ст. 3. К примеру, законодательство некоторых стран допускает проведение при определенных обстоятельствах обязательной стерилизации, вполне возможно, что это будет носить характер бесчеловечного обращения. Кроме того, со ст. 12 напрямую связана ст. 8, гарантирующая право на уважение частной и семейной жизни.

Ст. 12 ничего не говорит о возможности расторжения брака и о правовых последствиях такого явления. В связи с тем, что пользование правом на вступление в брак всегда зависит от свободного волеизъявления партнеров, нельзя ссылаться на право на вступление в брак в связи с законом, допускающим расторжение брака по желанию одного из супругов.

Расторжение брака не допускается в Ирландии. При рассмотрении дела Джонстон как Комиссия, так и Суд пришли к выводу, что ст. 12 не накладывает на государств–участников Конвенции обязательства создать юридические рамки для расторжения брака 456. По мнению Суда, разработчики Европейской конвенции намеренно не привели текст договора в соответствии со ст. 16 Всеобщей декларации прав человека, согласно которой «мужчины и женщины… пользуются одинаковыми правами в отношении вступления в брак, во время состояния в браке и во время его расторжения» 457. Суд также указал, что право на развод не включено и в Протокол №   7 к Конвенции. Возможность урегулирования данной проблемы не была использована в ст. 5 Протокола, гарантирующей определенные дополнительные права супругов, в частности в случае расторжения брака.

Право на вступление в брак запрещает властям государства вводить санкции в связи с женатым (замужним) состоянием лица. Так, государство в качестве работодателя не имеет права увольнять работников только на основании его (ее) женатого (замужнего) статуса. Вместе с тем утрата, скажем, лицом права на получение пособия в связи с нетрудоспособностью в связи со вступлением в брак не может рассматриваться в качестве санкции и, следовательно, не нарушает пользование правом на вступление в брак 458. Ситуация, однако, может принять и другой оборот в том случае, если лицо добровольно согласилось не вступать в брак или же хотя бы согласилось с тем, что вступление в брак будет иметь в качестве одного из последствий основание для увольнения. Подобное может возникнуть, например, когда римского католического священника освобождают от его священнических обязанностей в связи с изменением его соответствующего гражданского состояния. Такая ситуация не будет рассматриваться в Страсбурге в качестве нарушения ст. 12.

Что же касается права на создание семьи, то и в этом случае ст. 12 не гарантирует социально-экономического права, скажем, на достаточный уровень жизни или достаточные средства для содержания семьи. Ст. 12 всего лишь предполагает запрет властям вмешиваться в создание семьи, например, посредством предписывания обязательного использования противозачаточных средств, приказания произвести недобровольную стерилизацию или аборт и т. д.

Страсбургское прецедентное право не дает прямого ответа на вопрос о том, предполагает ли право создавать семью также и право увеличивать семью или же, напротив, предполагает, что с рождением или усыновлением первого ребенка это право можно считать реализованным 459. Представляется, что первое утверждение более справедливо в свете того, что разные брачные пары имеют различные точки зрения и различные желания относительно численности детей, которых они хотят иметь. Кроме того, как уже указывалось выше, некоторые супружеские пары вообще не считают рождение детей целью при вступлении в брак.

Следует ли рассматривать исключительно женатые пары в качестве обладателей права на создание семьи? Представляется, что именно таковыми были изначальные намерения разработчиков Европейской конвенции, включивших право на вступление в брак и право на создание семьи в единое право по ст. 12 посредством фразы «осуществление этого права», в то время как слова «достигшие брачного возраста» также можно рассматривать в этом направлении 460. Кроме того, Суд в своем решении по делу Рис постановил, что «ст. 12 в основном служит для защиты брака как основы для семьи» 461.

Что касается усыновления как такового, то Комиссия пришла к выводу о возможности создания семьи также и посредством усыновления детей 462. Однако нельзя вывести из ст. 12 права на усыновление детей, которые не являются естественными детьми соответствующего лица, или на интеграцию этих детей каким-либо иным образом в семью 463.

Страсбургское прецедентное право достаточно четко признало, что ст. 12 может породить определенные ограничения для органов государств-участников в плане их полномочий депортировать или высылать лиц, а также отказывать в допуске иностранцев на свою территорию. Что же касается права на вступление в брак, то на ст. 12 можно с успехом ссылаться лишь в случае неизбежной депортации или высылки или же отказа в допуске на территорию, но лишь тогда, когда соответствующее лицо в состоянии достаточно четко доказать, что у него имеются вполне конкретные планы вступить в брак и что вполне реально ожидать того, что оба партнера не смогут реализовать эти свои планы вне пределов соответствующей страны 464. Кроме того, Комиссия также обычно отмечала в отношении права на создание семьи, что депортация, экстрадиция и отказ в допуске на территорию государства не нарушают ст. 12 в том случае, если партнер в состоянии последовать за соответствующим лицом в страну депортации или экстрадиции, или же в страну проживания, или любую другую страну, а также если этого можно будет в разумных пределах потребовать от партнера 465.

В решении по делу Абдулазиз, Кабалес и Балкандали Суд постановил, что выражение «семейная жизнь» в случае супружеской пары обычно предполагает совместное жительство. По мнению Суда, последнее еще более подчеркнуто ст. 12, так как достаточно сложно предположить, чтобы право создавать семью не включало право жить вместе 466.