ГЛАВА IV.   ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРЕЦЕДЕНТНОЕ ПРАВО В КОНТЕКСТЕ ДЕЙСТВИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ О ЗАЩИТЕ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА И ОСНОВНЫХ СВОБОД.

13. Право на образование (ст. 2 Протокола № 1)

Тот факт, что первое предложение ст. 2 имеет негативную формулировку, наводит на мысль, что в статье речь идет скорее о праве на свободу образования, нежели о социально-экономическом праве на образование. В своем решении по Бельгийскому лингвистическому делу Суд постановил, что ст. 2 не требует от государств-участников обеспечить за собственный счет или субсидировать какое-либо определенное образование. В то же время положение ст. 2 предполагает для находящихся под юрисдикцией государств-участников право «воспользоваться имеющимися в данный момент средствами обучения» 488. Вместе с тем пользование правом на образование даже в таком его толковании требует существования и поддержания хотя бы минимального образования, которое бы предоставлялось государством, ибо в противном случае гарантируемое по ст. 2 право носило бы иллюзорный характер, в особенности в отношении лиц, имеющих ограниченные средства. Кроме того, по мнению Суда, данная статья Конвенции требует, чтобы государства официально признавали в той или иной форме факт завершения лицом определенного типа образования с положительным результатом, так как иначе пользование гарантируемым правом не было бы особенно эффективным 489. Комиссия не ответила на вопрос, распространяется ли это положение на образование, полученное за рубежом. В любом случае соответствующее лицо может быть подвергнуто процедуре сдачи экзаменов в той стране, где требуется признание полученного за рубежом образования 490.

Высказанная Европейской Комиссией точка зрения, что «содержащееся в статье 2 право касается прежде всего начального образования» 491, не подтверждается ни текстом ст. 2, ни прецедентным правом Европейского Суда. Согласно толкованию Суда, ст. 2 не требует от государств предоставления какого-либо определенного уровня образования (хотя в государствах–членах Совета Европы начальное образование и является абсолютным минимумом), но в то же время накладывает на них обязательство предоставить всем доступ к имеющимся средствам образования, исходя из соответствующих правил. В этой связи справедливой представляется точка зрения Комиссии о том, что государства–участники Конвенции не несут обязательства предоставления определенного типа образования для совершеннолетних лиц и не гарантируют наличие школ в соответствии с определенными религиозными воззрениями родителей 492.

Таким образом, хотя, по мнению автора, ст. 2 в принципе предоставляет право на доступ к любому типу и уровню образования, существующему в данной стране, это не означает, что всякий должен иметь доступ ко всякому учебному заведению и возможность обучаться в нем столько, сколько он сам того пожелает 493. Неотъемлемая черта обучения   — возможность успешно завершить свое образование только после того, как лицо достигло требуемого для этих целей уровня знаний, в противном случае даже не может быть и речи об образовании. Следовательно, условия приема, относящиеся к объективной оценке такого уровня, не могут считаться противоречащими свободе образования 494.

Хотя право на образование в силу своей природы предполагает его регулирование со стороны государства, здесь применимо общее правило о том, что регулирование ни в коем случае не должно иметь такие характер или масштаб, которые затрагивали бы существо гарантируемого права, или нарушать какие-либо иные конвенционные права и свободы.

Предполагает ли свобода образования также и свободу не получать образования? Иными словами, противоречит ли обязательное образование ст. 2 Протокола №   1? Ст. 2 касается свободного доступа и определенного уровня свободы выбора образования, что, как представляется, не запрещает обязательного образования, при котором имеется определенная вышеупомянутая свобода. Действительно, по мнению Комиссии, «ст. 2 Протокола №   1 предполагает право государства устанавливать обязательную систему образования, будь то в государственных школах или при частном обучении, отвечающему удовлетворительному стандарту, при этом проверка… образовательных стандартов является неотъемлемой частью этого права». Исходя из этого, Комиссия заключила, что «требование сотрудничества… родителей для оценки учебным ведомством образовательных стандартов их детей в целях обеспечения определенного уровня грамотности при сохранении тем не менее возможности обучения детей на дому не может рассматриваться в качестве недостаточного уважения прав петиционера в соответствии со статьей 2 Протокола № 1» 495.

В практике Комиссии и Суда нередко возникал вопрос, включает ли в себя право на образование, помимо права на получение образования, также и право обеспечивать образованием; включает ли оно, к примеру, право предлагать частное образование наряду с государственным? С учетом того факта, что первое предложение ст. 2 относится только к образованию, в то время как второе предложение проводит различие между образованием и обучением, вышеупомянутая точка зрения, похоже, не разделялась разработчиками Протокола №   1 к Конвенции. В любом случае данное право не вытекает из второго предложения ст. 2, так как это положение касается участия государства в образовании и необязательно подразумевает право предлагать частное образование.

Так как в Страсбург не было направлено ни одной жалобы в связи с государственной помощью для получения какого-либо типа образования в соответствии со ст. 2 496, можно сделать вывод, что данное положение относится в равной степени и к частному образованию. Вместе с тем, если какой-либо тип образования субсидируется, государство не имеет права согласно ст. 14 Конвенции проводить какую бы то ни было дискриминацию между государственным и частным образованием.

Второе предложение ст. 2 исходит из того, что образование получают несовершеннолетние. Действительно, данное положение касается не свободы образования для тех, кто его получает, а права родителей обеспечивать детям образование в соответствии с их собственными религиозными и философскими убеждениями. Данное право создает обязательства для правительств постольку, поскольку правительства вовлечены в процесс образования.

По мнению Суда, при проведении какой-либо деятельности в области образования правительства обязаны уважать права родителей в соответствии со ст. 2 497. Кроме того, Суд постановил, что взгляды родителей нельзя считать определяющими при решении вопроса, соответствует ли содержание получаемого образования их религиозным и философским убеждениям; решать этот вопрос необходимо, исходя из объективных критериев. В этой связи Суд отметил, что ответственность за составление школьной программы несет государство. Следовательно, оно имеет право включать в обучение также и передачу информации, имеющей прямой или косвенный религиозный или философский характер и связанной с другими предметами. Нарушение ст. 2 будет иметь место лишь в том случае, если передача идей происходила необъективно, некритически и неплюралистично, принимая при этом характер обработки обучаемых 498.

Суд также пришел к выводу, что второе предложение ст. 2 «направлено на обеспечение возможности плюрализма в образовании, причем такая возможность является существенно необходимой для сохранения “демократического общества, как оно задумывалось в Конвенции”; кроме того, с учетом власти современного государства, данная цель должна реализовываться прежде всего посредством государственного обучения» 499. Из формулировки этой цели, а также из текста второго предложения ст. 2 следует, что такой плюрализм должен быть обеспечен и в частном образовании, по крайней мере постольку, поскольку государство с этим связано тем или иным образом через субсидии, инспекции школ, составление инструкций по программе обучения и т. д.

Учитывая то, что ст. 2 в принципе относится и к среднему, и к высшему образованию (в той мере, в какой они доступны), следует предположить, что обязательство государства обеспечивать религиозный и философский плюрализм при предоставлении образования касается также и совершеннолетних, обращающихся за его получением. В этих целях они могут опираться на первое предложение ст. 2, которое следует толковать в свете ст. 2 в целом.

В решении по делу Кемпбелл и Косанс Суд вслед за Комиссией дал достаточно широкое толкование термину «философские убеждения»: «Учитывая Конвенцию в целом, в том числе статью 17, выражение “философские убеждения” в нынешнем контексте означает, по мнению Суда, такие убеждения, которые должны уважаться в “демократическом обществе”… и не являются несовместимыми с человеческим достоинством; кроме того, они не должны противоречить основополагающему праву ребенка на образование, с учетом определяющего значения первого предложения для всей ст. 2» 500.

Суд также дал определение слов «образование» и «обучение»: «Образование детей является целым процессом, в ходе которого, во всяком обществе, взрослые стараются передать молодым свои убеждения, культуру и другие ценности, в то время как обучение касается, в частности, передачи знаний и интеллектуального развития» 501.

Широкое толкование, которое Суд дал термину «образование» в деле Кемпбелл и Косанс, подразумевает применение второго предложения ст. 2 также и к ситуациям, находящимся вне рамок образовательных учреждений 502.

Иностранные граждане не могут, ссылаясь на ст. 2 Протокола №   1, требовать допуска в государство–участника Конвенции в целях получения образования в одном из существующих в нем учебных заведений, так как гарантируемым по ст. 2 правом обладают только лица, уже находящиеся под юрисдикцией государств-участников. Если же иностранец находится на территории Высокой Договаривающейся Стороны Конвенции на законных основаниях, то он также имеет право на образование.